Век перевода (2006) - Евгений Витковский

ВАЛЕРИЙ ВОТРИН{32}

ФИНЕАС ФЛЕТЧЕР{33} (1580–1650)

Божественный друг

I Я ль, Господи? Твой взгляд,Глагол Твой — неужели мне?Слова любовь сулят?Ужель душа моя в огнеСих взоров страстных, этих жарких глаз?Что? В круг меня объятья заключают?Я ли трудов Твоих алмаз?Глум чужд Любви, чист Правды глас.О, как дрожу я: веру страх сменяет:Я б верил, но нет сил: страсть эта изумляет.

II Вот, черен я как ночь,Как ад; чернее меня нет.Твой блеск не превозмочь;Светило — тень Твоя; но светЖивет ли с тенью? Движутся ль навстречь?Ей! тьма Ты, я же свет, — луч сможет мойМглу Твою адскую прожечь.Веди со мною только речь.Я маем делаю декабрь сырой,Дай Твою ночь — я обращу ее зарей.

III Я мертв и погребен,Склеп мой, взгляни, — во мне самом,Трудягою рожден,Я сам себе служу рабом.Свобода, жизнь, — но вольности ль любитьНеволю, смерть? Сам вольность я — сцепил,Чтоб расцепить, с собой скрепить:Мое ярмо легко носить.Погибшая душа, родник Твой хил:Со мной почий, чтоб жить; я жить в Тебе почил.

Литания

Лейтесь, слезы, долу,Влагой станьте роснойСим стопам, что с вестьюК нам сошли с Престола:О спасеньи, очи,Плачьте души косной;Только лишь о местиПлачут горько золы.Потопите все моиЛжи и произволы;Боже, виждь сквозь слезыГрех мой, глядя долу.

ДЖЕЙМС ТОМСОН{34} (1834–1882)

Ночь

В ночи раздался крик:«Где солнца блик?Смогу ль теперьВойти в Неба дверь?Я средь личинБрошен один!» — В ночи раздался крик:Туман бледнолик,Привиденье-луна,Внизу — морок снаТемной, стылой землиВ душной пыли. В ночи раздался крик:Он в уши проник,Сильней зазвучал —Потом вдруг пропал,Словно звездаВ мрак, никуда. В ночи раздался крик:Не подмигнул блик,Не прозвучал звук,Только вокругТрепет земли, —И замер вдали.

ДЖЕРАРД МЭНЛИ ХОПКИНС{35} (1844–1889)

К изображению св. Доротеи

Доротея и Теофил

С корзиной, выстланной травой,Я так легко скольжу.Все вздох задерживают свой,Когда я прохожу.Там, на дне, в зеленой снасти —Обещанье горькой сласти.

Посмотри на лилий цвет,Нет их в царских цветниках.Вот айва, когда нет,Нет айвы нигде в садах.Нет, ведь деревья не цвели,Зима во всех концах земли.

Но эти плоды с юга,Где холод — быль иных времен.Росы бубенчик в мальве с лугаТак уж закален?Земель тех звездных он краса,Звезда ли то, роса?

Плод айвы ль в ладонь упал?Нет, зрелая луна.Мальвов цвет ее увялВ вечернем небе. — Не видна?Уж зашла, душа? — Ни слов,Ни Дороти, ни цветов.

Как мне сказать о нем?Милость ли то — его, ее?Извещенье ль посланцомВыдано твое?Твой договор не совершен —И вдруг пропала без препон.

Ушло туда, где вечный свет,Но здесь приобрело свой спрос:Еще в душе свеж чуда след,И равномерен чуда рост.О ликованье! Слез из глазПоток, пока жив чуда час.

В крови бесстыдное стило,И порчи полн приказов гнет.Из кривого мира злоС ветвью сей навек уйдет.Проконсул! — Где Саприций мой?Вот христианин здесь другой.

Первое причастие горниста

Солдатик Горн из казарм (за горкою ониВон) — горнистик: мать с гор ирландских, отцом —Англичанин по крови (в немЛучшие черты их, как ни поверни),

В тот день, по моем визите позднем, спустился в наш он дол,Блага снискавши, коим его я обильноОделил посильно, —Итак, к первому причастью в тот день он пришел.

В красном мундире колени склонил.Был вынут из шкафа Христос — поспешитьОтрока возвеселить!В легкой облатке — средоточие Его сил.

Приими! Вашими, благие, будьДарами, о небеса, осыпан — сердцем отважным;Словом бесстрашным;Юностью и чистотой, что мужества суть.

Ангел-хранитель грозный, суровый,Срази вразей злобных, спеши на подмогу;Шагай, ратник, с ним в ногу;Придай дням его жизни порядок толковый.

Как сердце мое там ликует, когда они,Ловки и ладны — мои ученики,Как персик спелый мягки,Стремят к лучшему своевольно упорству сродни!

Ступать мне, стало, стезею отрадыДолго еще, и перед Ним заслугаВ том, что был я прислугойИ пайку Христову выдавал солдату.

Не всё, нет, совсем не всё так бередитНас: цветопад цветущей юности в предвестьеНаграды в том месте,Царстве, где Владыка-Христос царит.

За работу смелей, елей священный!В ход чары, чуры, заграду злу,Клеть для любви в души углу!Да не увижу его и досады мгновенной,

Что чаяньем чезнет, отчего — подъем,Однажды заприметить броский багрец,В кровавых каплях венец,Гллахада Господа. Хоть идет путем

Дитя это предначертанным, и не мнеСтенать; но не пойдет ли дурной стезей,Возвращаясь в край свой? —Воля на то Господа, я в стороне;

На слове печатном доводы воздвиг,Что потрясут непреклонные своды, едваМои замолчат слова;Загодя, но всё же — пускай небеса услышат меня вмиг.

Пенмайн-пул

В регистрационную книгу гостиницы

Желал ли отдыха, отрадыВдали от города ль глотнул, —Искать досуг другой не надо,Как только здесь, у Пенмайн-Пул.

Ты альпинист? или гребец? —Здесь спорту каждому посул:Взберись на Кадера венец,Плесни веслом на Пенмайн-Пул.

Что там вдали? — Дифвис седой,Трехгорбый Великанский Стул,Давай, друг старый, мы с тобойОсушим чашу Пенмайн-Пул.

И весь пейзаж окрест часами,От тихих троп до скальных скул,Стоит, качаясь, вверх ногамиВ простом, прозрачном Пенмайн-Пул.

И звезды дивные, и тучи,Чью шерсть как будто вихрь раздул,Сияют в небе, гурт летучий,Колышась в темном Пенмайн-Пул.

Гляди, как Маутах петляет!Разлива яростный разгулНа отмель реку загоняетВ низовьях, по-за Пенмайн-Пул.

А как бывает в непогоду,Когда льет дождь и ветра гул? —Дождинки вышивают водуМельчайшей рябью в Пенмайн-Пул.

Но и на святки, в день студеный,Когда все реки лед стянул,Пушистый снег посеребренныйУкроет хмурый Пенмайн-Пул.

И, наконец, достигнув дома,Припомнишь, как ты отдохнул,Отдав дань элю золотому,Какой схож с пеной в Пенмайн-Пул.

Приди ж, кто отпуска, отрадыЕще в деревне не глотнул,Ты не найдешь усладней кладаИ кладезя, чем Пенмайн-Пул.

УИЛЬЯМ СУТАР{36} (1898–1943)

Крэйги Ноуз

Лишь утра край —Вороний грайНа Крэйги НоузРассвет зовет:

Рассвет зовет,Вставай, вставай!А день идетНа Крэйги Ноуз:

На Крэйги НоузВ округе всейУслышу грай —И кончен день.

И кончен день,Звезда ярчей,И ух сычейНа Крэйги Ноуз.

Эпитафия