Моё! - Роберт МакКаммон

Она услышала шорох пакета. Затем его голос:

— Эй, Джинджер! Зачем это ты набрала всего этого детского питания?

Ответ пришел к ней по дороге в кухню:

— Тут одна кошка бродит, я ее подкармливаю.

— Кошкой Любит детское питание? Черт побери, ненавижу кошек. У меня от них мурашки. — Карие глаза-бусинки Горди все время двигались, вторгаясь в ее жизнь. Они увидели корочку обгорелой пластмассы на одной из горелок плиты, отметили этот факт и двинулись дальше. — У тебя тут тараканы, — заметил он. Пока Мэри убирала свои покупки, он прошелся по кухне и остановился перед вырезанной из журнала и вставленной в рамку фотографией улыбающегося младенца. — Ты немножко того к младенцам, верно?

— Да, — сказала Мэри.

— Как же вышло, что у тебя нет своего? «Храни тайну, — подумала Мэри. Горди — это мышка, щиплющая крошки между клыками тигра».

— Вот так. Просто не завела.

— Ты знаешь, это странно, да? Ведем с тобой дела уже… сколько? Пять, то ли шесть месяцев, и я ничего о тебе не знаю. — Он вынул из кармана своей рубашки зубочистку и стал ковырять ею в мелких желтых зубах. — Даже не знаю, откуда ты.

— Из ада, — сказала Мэри.

— Ух ты! — В притворном страхе он вскинул руки вверх. — Не пугай меня, сестра. Нет, я серьезно. Откуда ты?

— В смысле где я родилась?

— Да. Ты ведь не из этих мест, потому что у тебя нет акцента Джорджии.

Она решила рассказать ему. Может быть, потому, что уже очень давно этого не произносила.

— Ричмонд, Вирджиния.

— А как ты сюда попала? Почему ты не в Вирджинии? Пока Мэри запихивала свежезамороженные обеды в морозилку, ее мозг сплетал ткань выдумки.

— Развелась несколько лет назад. Мой муж поймал меня с пижончиком помоложе. А он был ревнивый, зверюга. Сказал, что изрежет меня и оставит истекать кровью в лесах, где меня никто не найдет. Сказал, что если он сам этого не сделает, то у него есть друзья, которые это сделают. Вот я и смылась. И никогда даже не оглядывалась назад. С тех пор все еду. Я много где побывала, но дома себе пока не нашла.

— Изрежет тебя? — Губы Горди вокруг зубочистки сложились в ухмылку. — Не могу поверить. Мэри уставилась на него.

— Я в том смысле, что ты ж очень мощная женщина. Это ж какой должен быть мужик, чтобы тебя одолеть?

Она убрала баночки с детским питанием в стенной шкаф. Горди издал над своей зубочисткой чмокающий звук, совсем как та девочка с пустышкой.

— Еще что-нибудь хочешь знать?

Она закрыла дверцы шкафа и повернулась лицом к нему.

— Да. Например, сколько тебе лет?

— Слишком много лишнего для идиотского трепа. Ты принес заказ?

— Он прямо у моего сердца. — Горди залез во внутренний карман своей куртки и вытащил целлофановый пакетик, в котором лежал небольшой квадратик вощеной бумаги. — Подумал, может, тебе понравится оформленьице.

Он протянул пакетик Мэри, и она разглядела пять небольших желтых улыбающихся лиц, таких же, как на ее значке, и расставленных на равном расстоянии по квадратику.

— Мой друг — настоящий художник, — сказал Горди. — Он может сделать почти любое оформление. Тут на днях клиент захотел маленькие самолетики. А еще один хмырь попросил американский флаг. За исполнение в цвете — дополнительная цена. В общем, моему другу его работа нравится.

— Твой друг хорошо работает.

Она подняла бумажку против света. Улыбающиеся лица были сделаны желтой пищевой краской с лимонным ароматом, а крохотные черные точки глаз были дешевой, но мощной кислотой, вырабатываемой в лаборатории возле Атланты. Она вытащила из сумочки бумажник и «магнум» тоже из нее убрала. Пистолет она положила на кухонную стойку и отсчитала пятьдесят долларов за свое приобретение.

— До чего славная штучка, — сказал Горди. Его пальцы ощупывали пистолет. Спорить могу, что им ты тоже отлично владеешь. — Он принял деньги и положил их в джинсы.

Этот «магнум» Мэри приобрела у него в сентябре, через два месяца после того, как бармен из забегаловки «Перпл Пипл Итер» вывел ее на Горди. Пистолет тридцать восьмого калибра, лежавший в выдвижном ящичке, и обрез были приобретены за последние годы по другим каналам. Мэри всегда и везде старалась найти тех, кто мог удовлетворить две ее страсти: ЛСД и оружие. У нее всегда была любовь к оружию. Ее завораживали тяжелый холодок и запах этих игрушек, их мрачная красота и лощеность. «Феминистская зависть к члену» — вот как он это называл, давным-давно уже, Лорд Джек, говорящий из серого тумана памяти.

ЛСД и оружие были звеньями, которые соединяли ее с прошлым, без них жизнь была бы так же пуста, как ее чрево.

— Отлично. Значит, этот подходит, верно? — Горди убрал зубочистку и запихнул ее назад в карман. — До следующего раза?

Она кивнула. Горди вышел из кухни, а Мэри последовала за ним, сжимая в руке заряженные кислотой «улыбочки». Когда он уйдет, она родит. Младенец находился в шкафу в спальне, закрытый в коробке. Она лизнет «улыбочку», покормит своего нового младенца и будет смотреть, как ненавистный мир убивает себя по Си-эн-эн. Горди потянулся к задвижке. Мэри мысленно замедлила его движение. Она за эти годы приняла так много ЛСД, что по своему желанию могла замедлять движение вещей или, наоборот, заставить их двигаться с бешеной скоростью. Рука Горди была на задвижке, и он уже готов был открыть дверь.

Костлявый маленький паршивец. Поставщик наркотиков и подпольный торговец оружием. Но он живой человек, а Мэри внезапно осознала, что хочет, чтобы ее коснулись человеческие руки.

— Погоди, — сказала она.

Горди остановился, почти отомкнув задвижку.

— У тебя есть какие-нибудь планы? — спросила Мэри. Она уже была готова отказаться от своих желаний и опять замкнуться в своей бронированной раковине.

Горди помедлил. Он нахмурился.

— Планы? В каком смысле?

— Ну, например, в смысле поесть. Тебе нужно куда-нибудь идти?

— Через пару часов я должен подхватить мою подружку. — Он проверил образцы товара. — Взаимовыгодный обмен. Мэри подняла «улыбочки» к его лицу.

— Хочешь попробовать?

Глаза Горди скользнули с предлагаемого наркотика на Мэри и опять на него.

— Просто не знаю, — сказал он.

Он уловил непроизнесенное приглашение. Не к ЛСД, к чему-то еще. Может быть, это было в том, как она стояла во весь рост, или в легком кивке в сторону спальни. Что бы это ни было, но Горди этот язык знал. Минуту он быстро прикидывал. Она была клиенткой, а трахать клиентку — не деловой подход. Куда как не красавица, да к тому же стара. За тридцать — это точно. Но он никогда еще не имел женщину в шесть футов ростом, и он представил, на что это будет похоже — плыть в таком болоте плоти. И вроде буфера у нее тоже очень ничего. И лицо, если как следует накрасить, тоже вполне. И все-таки… Что-то в ней было очень странное, со всеми этими фотографиями детей по стенам и…