PR-проект «Пророк» - Павел Минайлов

Это выступление секретаря Московского комитета сопровождалось громом оваций. На следующий день выдержки из него были напечатаны во всех столичных газетах. Средства массовой информации кричали о новой программе господдержки культуры и заботе правительства о нематериальных ценностях.

В первых текстах Илья позволял себе то, что сам называл «стёбом». «Ну и что, — думал он, — раз это то, что надо». Но когда оказалось, что сарказм не вполне очевиден отцу и основным слушателям, что он как раз и есть то самое «новое и смелое», Илья начал относиться к текстам выступлений всерьез. То, что раньше казалось фальшью, стало приниматься за чистую монету.

На встрече с представителями шоу-бизнеса Терещенко говорил:

— Шоу-бизнес — это передний край борьбы за сердца нашего молодого поколения! Юная поросль, которая придет к нам на смену, должна быть лучше нас, она должна яснее видеть цели — как цели общества, так и свои собственные.

Открывайте сцену молодым, они лучше знают, что им надо. Не бойтесь экспериментировать, не бойтесь рисковать. Деньги, вложенные в шоу-бизнес, дадут огромную прибыль. Семена, посеянные вами в сердцах молодежи, дадут ни с чем не сравнимые всходы. И что это будут за всходы — зависит от вас. Молодежь и особенно подростки вступают в жизнь без житейского опыта и черпают его из вашего творчества. И это должен быть не просто багаж развлекаловки. Это должен быть багаж готовых рецептов, багаж моделей поведения. Так дайте им его, тем более что они за это платят вам деньги.

Откуда подросткам знать, что хорошо и что плохо, что прекрасно и что отвратительно, где черное и где белое, что стоит делать и чего не стоит?! В первую очередь от вас — продюсеров и певцов, современных властителей дум нового поколения.

И самое важное, они должны знать, чего все это черное и белое стоит! Они должны знать главное мерило наших ценностей! Деньги — вот цена всего и в том числе жизни. Их будущей взрослой жизни. Деньги, которые звенят или шуршат в карманах, — это то, ради чего стоит жить. Ради чего и вы живете. Что может быть проще: покажите пример. Главное — быть искренними, и вам поверит молодежь. И будет вам подражать — не только в поведении на сцене, но и в жизни.

На встрече с главными редакторами иллюстрированных журналов Терещенко заявил:

— Пришло время пересмотреть основные ценности нашего общества. Новое общество будет формироваться нами, оно уже формируется на наших глазах. И важнейшую роль в этом процессе играют средства массовой информации, в первую очередь — иллюстрированные журналы. Каким должен быть идеал современного человека? Я вам сейчас зачитаю выдержки из одного журнала, представляющего нашего с вами современника, которому надо подражать: «…костюм от Диора, туфли от Живанши, колье от Картье, золотая цепочка от Бугатти, перстень с бриллиантами от Ферре, сумочка от Армани, пять тысяч баксов в бумажнике от Готье…» Работают на формирование этого идеального человека и журнальные заголовки: «Шерше ля банк», «Обладание совершенством», «Золото — навсегда», «Вещь, которую надо купить в марте».

Иллюстрированные журналы вытесняют из повседневной жизни устаревшую литературу. Толстые романы превращаются в небольшие рассказы и переходят на страницы этих журналов. Так что в моих словах, сказанных в начале выступления, не было никакого преувеличения.

VII. Предтеча

Солнце клонилось к морскому горизонту, бросая ласковые отблески на уходившие в море скалы слева и справа от виллы, легкими порывами набегал теплый ветерок — было самое время для вечернего загара. После сиесты спать не хотелось и Шустер нежился в мягких вечерних лучах, сидя в шезлонге у края бассейна и потягивая холодное пиво. Рядом стоял столик-холодильник, на котором красовалась запотевшая кружка с янтарным напитком.

— Как спалось, Саша? — спросил заспанный Антонович, появившийся в разноцветном халате, едва прикрывавшем большую трудовую мозоль, как Лев Семенович называл свое пузо.

Шустер подумал: как такой груз держится на этих тоненьких красных ножках, торчащих из-под халата? И лениво ответил:

— Замечательно. Век бы так.

— Надоест. Мне уже, кажется, надоедает.

— Садись, попей пивка — пройдет.

Антонович подвинул к столу шезлонг и погрузился в него.

— Начинаешь думать о работе, — продолжил он. — Вот послушай, какие у меня появились мысли.

— С удовольствием, — произнес Шустер, хотя ему совсем не хотелось ни говорить, ни думать о чем бы то ни было.

— Вот смотри, развитие капитализма в Европе, как принято считать, сопровождалось появлением новых течений в христианстве. Ну там, Реформация, Мартин Лютер, протестантизм. Это нужно было для того, чтобы снять с предпринимателя клеймо.

— Какое клеймо?

— Ну, помнишь, что-то такое в Библии говорится, что богатому не попасть в рай, как верблюду не пройти сквозь игольное ушко. Потом об этом уже речи не было. Так?

— Я, честно говоря, не совсем владею этим предметом. Но ведь католицизм остался? И здравствует…

— Я, не менее честно говоря, тоже не специалист, но не в этом дело. Еще говорят, что старообрядцы — это русские протестанты. Но Бог с ними. Все это не имеет прямого отношения… Слушай дальше. Пришли коммунисты — Церковь разрушили. На ее смену пришла идеология. Она заняла место религии в душах людей. Не всех, конечно, но в принципе. В душах был вакуум и туда просочилась вера в коммунистическое будущее. Когда эта вера ослабла — коммунизм рухнул. Так вот: нам нужна наша Церковь. Понимаешь?

— Она и так наша.

— Нет. Нам нужна новая религия, новая вера.

— Какая?

— Ну, например, как у Наполеона Хилла. Слышал?

— Да, что-то такое… Не помню, как это называется.

— Это человек, который создал новую религию. Буквально недавно. Там дело вот в чем: чтобы стать богатым, надо представлять во время молитвы деньги. Не помню деталей, но суть в этом. Нам нужна такая вера, чтобы она заполнила вакуум в душах, чтобы люди стали клеточками экономического общества, отдались бы ему полностью — и на уровне подсознания, и на уровне веры.

— Это разве не одно и то же?

— Нет. Допустим, подсознательно человек злится на своего обидчика и готов его убить, а вера ему говорит: прости. Понял?

— Не совсем.

— Ну смотри… Подсознательно человек хочет все взять себе, а вера говорит ему: помоги ближнему или, там, пожертвуй… Надо, чтобы они говорили одно и то же.

— И как вы мыслите себе эту веру? — Шустер все еще сбивался на «вы».

— Религию? Ну, надо подумать о деталях. Мне, например, ясно, что инициатива должна исходить не от правительства, а как бы снизу. Мы же можем поддержать.

— Логично. А как насчет государственной религии?

— Не думаю, что это нужно. Во всяком случае пока. Сейчас надо помочь в организации, потом посмотрим, как пойдет дело.

— А на какие средства?

— Скупой платит дважды, дурак трижды, а лох постоянно. Думаю, желающие найдутся. Надо только намекнуть. Сам знаешь, как это делается. Это может быть оформлено как пожертвования…

— От частных лиц.

— Согласен, именно так, — кивнул Антонович.

— Можно организовать трансляцию по телевидению.

— Правильно.

— И содействовать работе Церкви в учебных заведениях. В первую очередь в финансовых институтах, в бизнес-школах… — Шустер начал увлекаться.

— Интересно. — Лев Семенович глотнул пива. — Хотя пока затевать это рано. Но в перспективе стоит иметь в виду.

— Да, а трансляцию по телевидению можно проводить по типу западных проповедников… — Шустер чувствовал, как у него за спиной растут крылья. Даже сидеть стало неудобно. Он встал и начал расхаживать взад-вперед перед Антоновичем. — Слушай, а это бизнес. Ведь американские проповедники — это бизнесмены. Плата за выступления. Если хорошо отрекламировать, можно собирать целые стадионы. Народ хочет во что-то верить, народ хочет стать богатым…

— Охладись, — остановил его Антонович, указывая глазами на бассейн.

— Нет, серьезно, это все надо записать. Сейчас мы с вами такую религию тут создадим! — Шустер взял со стола телефон и нажал на несколько кнопок. — Танюша, принеси ежедневник и ручку.

Через несколько минут у бассейна появилась Танюша с толстым ежедневником. Шустер расположился с ним в шезлонге и начал что-то строчить.

— Лев Семенович, а что вы думаете по поводу инквизиции?

Лев Семенович улыбнулся. Сейчас он почти шутил.

— Ну, будем считать, что это — в перспективе.

Снова воцарилось молчание. Шустер что-то строчил, а Антонович потягивал пиво. Потом он добавил:

— А вот об индульгенциях подумать стоит.

Вечером того же дня они решили выбраться в город. Идею подали девушки, которым было скучно торчать на вилле. Антонович не возражал, Шустер тоже был не прочь развеяться. Возвращаться сильно трезвыми не предполагалось, поэтому поехали с водителем на самом большом джипе, который оказался в гараже. Шустер сел рядом с водителем, Антонович — сзади между девчонками. Девчонок, которых они взяли с собой «на дачу», ни тот ни другой раньше не видели. Знали, что, проведя с ними эти пять дней, скорее всего больше никогда и не увидят. Девушки считали их крупными предпринимателями, им же не хотелось вносить ясность в этот вопрос.