Опасное знание - Боб Альман

возможно, ставит немало интересных правовых проблем, — сказал он. — Но это уже больше по вашей части.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Фактической причиной смерти послужил инфаркт, infarctus cordis. У него был тромбоз, полная закупорка левой передней коронарной артерии, совсем свежий инфаркт. От него он и умер.

— А если бы он не умер от инфаркта? — спросил Харальд.

— Тогда он наверняка умер бы от харофина, — ответил Лангхорн. — Доза была смертельной.

— Он умер не от яда, — продолжал Харальд, — но тут возникает один вопрос: не мог ли яд… стимулировать инфаркт или еще каким-нибудь образом ускорить смерть?

— Я считаю эту возможность маловероятной, — ответил Лангхорн. — Но категорически отрицать ее не могу.

— А теперь о самом яде, — сказал Харальд. — Что представляет собой харофин?

— Это вещество без запаха и вкуса, — ответил Лангхорн. — Его применяют для истребления животных-вредителей, как, например, крыс. Обычно несколько капель харофина растворяют в воде, но прецептор Лундберг принял, так сказать, концентрированную дозу — целую капсулу. Возможно, он выпил яд вместе с кофе. В желудке мы нашли кофе.

— Харофин легко достать? — спросил я.

— Он появился совсем недавно, но уже продается почти во всех аптеках. Его отпускают без рецепта.

Харальд перелистал свою записную книжку.

— Последний вопрос, — сказал он. — Как вы думаете, когда прецептор Лундберг принял яд?

— Об этом мне трудно судить, — ответил Лангхорн. — Думаю, что примерно за час до смерти. Или, скажем, за час пятнадцать минут. В таких больших дозах харофин убивает за полтора часа. А Лундберг умер не от яда.

Харальд встал.

— Последний вопрос, — сказал он. — По-видимому, ваш осмотр трупа нельзя рассматривать как судебно-медицинскую экспертизу?

— Очевидно, нет, — ответил Лангхорн. — Это было чисто медицинское исследование, на которое дала свое согласие вдова покойного.

— Тогда я пришлю вам постановление о судебно-медицинской экспертизе. И попрошу сделать анализ рвоты. Мы опечатали аудиторию, где проходил семинар.

После этого мы попрощались и вышли из кабинета.

На лестнице перед больницей мы остановились. Я зажег сигарету и посмотрел на Харальда.

— Итак, две взаимоисключающие причины смерти, — заметил Харальд.

— Это означает, что самый факт убийства исключен, но преступник должен быть наказан за покушение на убийство.

Харальд кивнул.

— Следовательно, у тебя еще есть шанс отличиться, — сказал я.

— Да.

Мы подошли к машине. Он молча включил мотор, и мы поехали к Недре-Слотсгатан.

— Ты был вчера в кафе «Альма», — сказал он. — Кто там был еще?

Я задумался. Постепенно картина событий прояснялась у меня в голове. Манфред Лундберг умер через минуту или две после половины второго. Как сказал Лангхорн, он, по-видимому, принял яд примерно за час до смерти. Или, скажем, за час пятнадцать минут. Отсюда следует, что его отравили не раньше чем в двадцать минут первого. А к этому времени все мы собрались в «Альме» и сидели там как минимум уже десять минут.

— Мы все были в «Альме», — сказал я. — Мэрта и Герман Хофстедтер, Эрик Берггрен, Ёста Петерсон, Улин. Даже Рамселиус явился туда.

— Улин? — спросил Харальд. — Кто это? О нем мне никогда ничего не говорили.

— Хильдинг Улин, — ответил я. — Секретарь юридического факультета.

— Что он собой представляет?

— Компанейский парень. С ним может быть очень приятно и весело, когда у него соответствующее настроение. Любимец женщин, ну, сам понимаешь: посеребренные сединой виски и тому подобное. Он полноват, но его ни в коем случае нельзя назвать толстым. Скорее о нем можно сказать, что это человек крепкого if могучего сложения. У него большая вилла в Кобу, где он обычно веселится. Обеды, которые устраивает Хильдинг, пользуются всеобщим признанием. После работы его почти наверняка можно встретить в баре отеля «Уппсала», который называется «Гилле».

— Он женат?

— Развелся года три-четыре назад, — ответил я. — Несколько раз я встречал его жену. Она живет в Салабакаре, воспитывает детей, а в свободное время пишет трактат о Ксавье де Мэстре.

— Как получилось, что все вы вдруг оказались в «Альме»?

— Просто нам не терпелось поскорее узнать, как члены ученого совета оценили наши конкурсные работы. Результаты нам должны были сообщить вчера в двенадцать часов дня.

— А участники конкурса у вас всегда собираются вместе, чтобы ознакомиться с его результатами? — спросил Харальд.

— Далеко не всегда, — ответил я. — Собственно говоря, в данном случае мы все оказались в «Альме» из-за Улина. Официальные результаты конкурса не были еще отпечатаны к двенадцати часам. Улин, как обычно, опоздал. А поскольку мы уже пришли, он попросил нас подождать в «Альме».

— Следовательно, вы все собрались в «Альме» не по заранее достигнутой договоренности, а случайно?

— Во всяком случае, я оказался там совершенно случайно. А договаривались ли о встрече остальные, этого я не знаю.

— Где сидел прецептор Лундберг? — спросил Харальд.

— Между Германом Хофстедтером и Петерсоном, — ответил я. — Но потом пересел. Он расположился рядом с Эриком Берггреном, немного поодаль от основной группы, но за тем же столом.

— Кто предложил пересесть?

Вопрос был задан со зловещей быстротой. Я задумался.

— Не помнишь? — спросил он.

— Нет, кажется, помню, — ответил я. — Помню, потому что сначала я сидел возле Эрика Берггрена. Манфред наклонился над столом и сказал что-то Эрику о книге, которую он взял с собой. «Давай пересядем, там мы сможем спокойно поговорить», — сказал он.

— Кто это «он»? — спросил Харальд нетерпеливо.

— Манфред, — ответил я. — Конечно, я не помню точно его слов. Но смысл их был именно такой.

— Следовательно, это Лундберг предложил пересесть. Ты уверен в этом?

— В этом я уверен.

— Значит, сначала Берггрен сидел не возле Лундберга?

— Нет, Эрик сидел между мной и Хильдингом Улином, наискосок от Манфреда.

— Какой ширины стол?

— Я не большой мастер определять размеры, но по-моему, что-то около полутора метров. Примерно так. Овальный обеденный стол, довольно грубо обтесанный.

Несколько секунд Харальд сидел молча. Машина уже давно стояла перед Кампхавт.

— А где находились Петерсон и супруги Хофстедтер? — спросил он наконец. — Кто-нибудь из них сидел рядом с Лундбергом?

— Манфред сел рядом с Германом Хофстедтером, — ответил я. — Потом пришел Ёста и сел рядом с Манфредом.

— Они сидели на большом расстоянии друг от друга?

— Нет, они были совсем рядом, все трое. И кстати, все мы сидели очень близко друг к другу.

— Теперь я поеду, — сказал Харальд. — Завтра вечером я постараюсь организовать следственный эксперимент. Он позволит нам восстановить картину того, что произошло в «Альме». Если я не заеду к тебе раньше, то увидимся вечером. Завтра я позвоню тебе.

Я вылез из машины и посмотрел на окна своей квартиры. Они зияли мраком. Очевидно, Биргит не было дома. Харальд включил мотор и тронулся. В коробке передач что-то