Теория Забвений - Владислав Владимирович Беляков

обсудить новые идеи по созданию отражающих форм, предметов и чего угодно, с кем-то кроме Жока с его заумными фразами. Через несколько недель, пройдя вводные курсы по специальностям, начался фестивальный турнир в академии, где ребята несколько дней напролёт смотрели на лучших молодых представителей ордена, и все хотели стать такими же, как и они. После учебного времени четвёрка собиралась в саду на открытом месте и показывали друг-другу, чего они смогли выучить и достичь.

Год пролетел незаметно, а Альберта перестала тревожить мысль о том, что с парнем может что-то случиться. Глядя на ребят из окна своего кабинета, забавляющихся на траве в лесу неподалеку от административного холла, он улыбался, осознавая, что всё в порядке. Осталась лишь одна нерешённая проблема – Закрин. Не зависимо от того, что за ним ухаживают лучшие лекари ордена, он до сих пор не пришёл в себя. Греций приходил к нему два раза в неделю проверить изменения в его состоянии, но уходил ни с чем. Единственное что он знал точно, что тот жив, и рано или поздно «вернётся к ним и снова будет жаловаться на свой пожилой возраст и старые колени.» – с улыбкой думал он в очередной раз выходя из палаты.

«Познавая тайны мира сего, не стремись раскрыть их все без остатка. В стараниях же достичь чего-либо, не жертвуй тем что дорого. Ибо каждая частица познания ляжет грузом на уме, а радость от приобретённого не перекроет боль утраты былого».

Пятая заповедь книги Мезмеро

Акт второй

Счастье в неведении.

Что может быть лучше, чем ясный солнечный летний день на природе? Лишь только пикник с друзьями в тот самый солнечный день. В это время года сады в академии ордена расцветают всеми возможными цветами, а, проходя по алее, кажется, что ты попал в картину художника, не жалеющего красок. Огромные вековые дубы такой ширины, что вокруг можно водить хороводы, возвышаются ввысь до самых облаков, образуя подобие стены между землей и небом. Невероятное количество лиственных деревьев всех мастей также цветут по бокам этого «моста», создавая тем самым сказочный лес, в котором живут многие виды безобидных животных, таких как кролики, ежи или олени. Всё это предавало саду райский вид, даровавший умиротворение всем, кто в него заходил и проводил хотя бы десять минут в его пределах. Для Виктора, за пять лет в стенах ордена, это место всё ещё казалось таким же сказочным и необычным, ведь никогда не знаешь, что здесь будет в следующий раз, когда они сюда вернутся, а вот для братьев Пуарье, к тому времени уже заканчивающими двенадцатую финальную ступень академии и готовящимися сдавать экзамены на младших лейтенантов, вся здешняя жизнь уже успела приесться до полного однообразия. Жан, как обычно подшучивал над Жоком, флиртующим уже далеко не с Розой, ради которой он старался пять лет назад, а с очередной пассией, приглянувшейся его всё ещё молодому взгляду. Ругали его братья за это дело далеко не просто так, ведь он буквально играл с огнём. Любовь и отношения – смертельно опасные вещи для мезмеро, и все, в основном, стараются их избежать. А он же наоборот, летел, словно мотылёк на яркий свет, хоть и понимал, что если его сердце разобьётся, то назад уже, увы, не склеить. А для их рода такое чаще всего оказывается смертельным. Ну а, в то время как Джип со своей невестой Лизой мастерили из воздуха стол, стул, тарелку, ложку, вилку и всю остальную утварь в единичном экземпляре, необходимую для проведения их коллективного мероприятия, Звонарь отправился вглубь леса, чтобы найти хвороста и, если повезёт, немного дров для разведения костра, чтобы на нём Жан мог пожарить мясо, которое вечно откуда-то достаёт для вылазок на природу. У всех было ощущение, что он либо чрезвычайно талантливо ворует его из академической столовой, что его никогда не ловили за руку и не обнаруживали пропажу, либо где-то в стенах ордена для него и исключительно для него работает магазинчик свежей вырезки, который никто никогда не видел. Но жаловаться на это и не думали, ведь какой же пикник, а тем более с ночёвкой на природе, без сочного шашлыка на костре по специальному рецепту самого Жана Пуарье. Общие знакомые четверки всегда говорили ему, что, если, вдруг, по какой-то причине он не пройдёт экзамены на лейтенанта, то всегда может пойти в повара и в будущем открыть свой ресторанчик где-то в уютном краю дома, на что он не знал, как отреагировать, ведь в этой шутке была очень большая доля правды. Найдя всё что хотел, Виктор вернулся в лагерь, где его уже ждали

– Ты что нашёл там ёжика, у которого была в лапке заноза, и пол часа пытался его спасти? – Рассмеялся великий повар, стоило тому завидеть молодого егеря.

– Молодец, наконец твои шутки стали хоть чуть смешными! – С мешком бревен и хвороста на спине улыбался ему в ответ Виктор. Подойдя к предполагаемому месту костра, он бросил его на землю. – Работай, зажигалка.

Жан тут же бросился к брёвнам. Ладонь его сжалась в кулак, и вспыхнул большой костёр. Он бегал вокруг него с причитаниями «о да» пытаясь контролировать огонь. – Эй новобрачные, вы забыли сделать мне мангал!

Лиза, занимаясь столом, ответила спокойно и невозмутимо: – Естественно. На третий раз мы поняли, что какой бы мы с Джипом тебе не сделали, ты все равно проплавишь его до земли. Так жарь сразу на ней, чего уж там.

Виктор втёрся в разговор: – Так они же ещё не обвенчались… или я что-то пропустил пока уходил в чащу?

– Да просто Жану завидно, что он так и не обрёл свою спутницу жизни. – С ангельским акцентом промолвил, идущий к стулу, Жок.

Жан фыркнул: – Ну я же не такой идиот, как ты, братец! Уже сбился со счета какая это у тебя попытка.

– Ты их считал? – Спросил шутника Виктор, пока та самая новая пассия окинула Жока очень недоверчивым взглядом.

– Вот! Никто никогда меня не понимает. Давайте-ка приступайте к своим обязанностям! Вилки и стулья сами собой не помножаться. Нас тут аж … раз…два… а посчитайте, а то я в этом не очень силён.

Жок вздохнул и, пододя к столу, начал растаскивать стулья и посуду так, что в одно мгновение уже было всего по шесть. А, как только повар доделал свой шедевр, все расселись за стол и приступили к трапезе. Жан никогда не спрашивал, как всем по вкусу его кулинарное творение, было достаточно