Новоземельские рассказы - Яков Кальницкий

Нюшка видела, как тонули собаки, как захлебывалась мать. Она что-то кричала тонким голоском и не знала, что кричать. Порывалась бежать зачем-то к воде. Все было как в тумане. Вот отец протягивает матери хорей.

— Берись, — кричит он, — хватай! Не робей...

Вдруг он заревел.

— Режь постромки, режь!

Схватил винтовку, приложился, выстрелил. Собаки, значит, запутались. Жемчуг кусает повисших на нем собак. Вот... Только три морды. У Жемчуга пасть в крови...

— Мамочка, маманичка, ой боюсь! — кричит Нюшка, и рыдания душат ее.

Мать тянется к хорею. Она то погружается в воду, то высовывается... Вот она ухватилась за хорей. Отец тянет, ближе, ближе. Вдруг треск, торос откалывается, переворачивается... Что, что произошло?! Отец в воде, рядом с матерью. Он взмахнул рукой. Сверкнул нож... Что-то лохматое выпрыгнуло из воды. Жемчуг! Он воет, лает и отряхивается.

Не сознавая, что делает, Нюшка кинулась к родителям. Отец бьет свободной рукой по воде... у матери закрыты глаза.

— Отойди от края! — кричит отец Нюшке, а сам погружается. — Сорвешься!..

Нюшка ничего не соображает. Там, в воде... отец, мать... Она рванулась к ним... Холодная вода охватила ее маленькое, худенькое тельце. Сдавило грудь... В голове шумы, в глазах круги, искры и пятна... Ничего больше нет. Нюшка теряет сознание...

Потом вдруг откуда-то выплывает чувство, что она, Нюшка, существует. Вот ее руки, ноги. В голове, точно молоты бьют, звон стоит. Отец и мать тонут. Она должна что-то сделать. Девочка вскрикивает и открывает глаза...

...Родные лица отца и матери над нею. Отец улыбается и смешно топорщатся его усы. Лицо матери в слезах, но на нем, как северное сияние после бури, уже бродит улыбка.

— Очнулась, дочка? — ласково шепчут они в один голос. Звуки доходят издалека. Нюшке кажется, что привиделся дурной сон... Они ведь никуда не ездили, не тонули. Все это было во сне... Она ласково гладит голову матери и лицо отца. Но как тяжелы ее руки.

Что-то белое, лохматое мягко подходит к ее постели. Кто-то лижет лицо, а мать плачет, плачет и улыбается.

— Да ведь это Белька! — вскрикивает девочка и хочет повернуться к нему, но не может — сил нет...

— Лежи, лежи, дочка, — строго говорит отец. — Не ворочайся пока. Лучше вот бульону выпей... Я парочку гусей промыслил...

Теперь Нюшка знает: не во сне ей привиделось все это... Они поехали за яйцами, отец еще взял для нее мелкокалиберную винтовку. Она ведь должна была бить гусей...

Горячий, крепкий отвар пахнет морем, рыбой, но он очень вкусен, Нюшке хочется еще пить и кушать.

— Маманя, дай чего-нибудь...

Мать взбивает два яйца. Нюшка пьет яйца, ест хлеб, и силы возвращаются к ней. Она уже может повернуться к Бельке, погладить его, поцеловать.

К ужину она самостоятельно добралась до стола. Мать радостна смотрела на Нюшку, и лицо ее все розовело.

— Понимаешь, дочка, — начал отец, — вижу дело худо оборачивается. Собаки запутались... пойдут ко дну. Сани потащат... Остаемся мы без матери. Я сначала застрелил Жучка, чтоб не душил Жемчуга, потом, как в воду упал, постромки отрезал. Жемчуг выскочил, остальные уже не выплыли... — Он вздохнул, отпил из стакана и продолжал: — Ну, держу я мать, а сам воду глотаю. Вдруг ты упала. Почернело у меня в глазах. Кого раньше спасать?! Но Белька твой прыгать за тобой вздумал. Это было нам спасение. Мать за него, я за тебя... Сообразил, что ли, зверь, только полез на лед, вытащил нас... Мелкокалиберку жаль, не выплыла, да чайник рыбам достался...

Еще дороже стал Нюшке медвежонок. Она теперь не отходила от него, он не оставлял ее ни на минуту. Восемь дней, оказалось, была она без сознания. Как бы не опоздать? Нужно ведь съездить в Кармакулы... Вася и Петя, поди, уж приехали... Надо спешить...

«Русанов» бросил якорь в Кармакульском заливе. Он плавно покачивался на туго натянутых цепях. Между ледоколом и берегом беспрестанно курсировали карбасы и шлюпки. Каждый карбас тянул на буксире плот из бревен и досок, присланных для сборки новых домов.

В становище было полно народу. Все работали на выгрузке. Наполняли склады мешками, ящиками, бочками со свежими продуктами и товарами. Плотники чинили старый дом, в котором им предстояла провести летний строительный сезон.

Одна за другой прибывали упряжки из промысловых избушек. Людей все прибавлялось. Становилось веселее. На радиостанции принимали гостей и потчевали их медвежатиной, кайровыми яйцами и лимонным вареньем.

Вдруг залаяли, завыли собаки. На горе показался медведь. Люди схватились было за оружие, но увидели рядом с медведем собаку. Оба они тянули двое саней, привязанных одни за другими.

Бросились навстречу странной упряжке и узнали промышленника Яреньгина с женой и дочерью. Посыпались шутки, расспросы. Семен остановил своего диковинного коня и стал, не без гордости, рассказывать историю Бельки.

— Все вот она, — показал он на Нюшку ... — Не приручи она зверя, и ехать-то не на чем было бы... Собаки-то ведь пропали...

Нюшка сначала смущалась. Всеобщее внимание и похвалы заставили ее даже покраснеть. Но вскоре она овладела собой и степенно отвечала на вопросы старших.

Так, в толпе, двинулись дальше, к дому общежития. От промышленников Семен узнал, что моторный бот со школьниками еще не вернулся. Приходится, значит, ждать вместе с другими родителями.

Шум поднялся в становище, гам... Собаки лаяли, ребятишки кричали, взрослые громко сообщали друг другу причину переполоха и этим только усиливали беспорядок. А Белька, казалось, не обращал никакого внимания на происходившее. Его посадили на цепь у входа в общежитие.

Семен отправился по делам, а к Варваре собрались знакомые. В сотый раз рассказывала она, как Семен убил медведицу, как Нюшка воспитала медвежонка, научила его возить сани и как, когда они тонули, Белька спас им жизнь. Гости ласкали Нюшку и медвежонка, дарили им сладости.

Вдруг на улице послышалось:

— Бот идет!

Семилетний кандидат в школьники — Сима Пронин, дежуривший на горе, подал сигнал. Все побежали на берег. Опустело и общежитие.

В золотых бликах, там, где залив вливался в море, покачивалась черная точка. Она росла, увеличивалась, и вот уже ясно видны: мачты, крыша каюты, дымок мотора за кормой...

Школьники едут! Школьники! Почти год не имели Яреньгины известий о Пете и Васе. Варваре почему-то теперь мерещились всякие страхи. Вот придет бот, все будут ласкать своих ребят, а Васи и Пети не будет... Она даже побледнела от этих мыслей.

Уже можно разглядеть на палубе толпу маленьких и больших пассажиров. Многие из встречающих в нетерпении полезли навстречу в воду. В эту напряженную минуту кто-то закричал:

— Батюшки, медведь задрал...

На крыше дома общежития сидел медведь и отрывал от трубы кирпич за кирпичом. Облезлый пес с вывороченными внутренностями издыхал у входа. Дверь оказалась запертой изнутри. Стали стучать, звать... Послышался робкий вопрос:

— А медведь-то ушел?

— Ушел, открывай, кто там?

Дверь медленно открылась и все увидели перепуганного Симу Пронина. Насилу добились от него правды. Оказалось, что, кончив дежурить на горе, он присоединился к ребятам, дразнившим медведя. Потом заспорили, у кого лучше собаки. Стали натравливать их на Бельку. Неосторожный Дружок получил удар лапой и вот издыхает... Остальные все разбежались.

Рассерженный медведь рванул цепь. Ошейник лопнул, и зверь полез на крышу. Больше Сима ничего не видел, так как спрятался.

В это время на крыше, над толпой, показался Белька. Все бросились врассыпную. Напрасно Семен и Варвара успокаивали людей.

Никто больше не восторгался медведем. Все были возмущены и издалека требовали, чтобы Семен немедленно же застрелил Бельку, иначе они сами его прикончат.

— С цепи сорвался! Пса загрыз! Дикий он! — кричали с разных сторон.

Нюшка разревелась и бросилась обнимать Бельку. Варвара ее успокаивала, как могла, и сама готова была заплакать. Неизвестно чем бы кончилось все это, если бы от берега не донесся крик:

— Ура! Ребятки приехали! Уррра!

Бросая на ходу угрозы и ругательства по адресу Бельки, промышленники побежали к пристани. За ними торопились жены, дети, неслись с громким лаем собаки.

Семен и Варвара тоже поспешили на берег, а Нюшка села на камень, обняла своего друга и задумалась. Белька лег у ее ног, положив свою прекрасную голову ей на колени. Она гладила его, чесала за ушами и поливала его голову слезами. Медведь тихонько заскулил. Точно так он жаловался в первый день их знакомства, когда лишился матери. Девочка вздохнула и прижалась к Бельке. Медведь, обняв ее лапой, грозно глядел по сторонам.

Нюшка пришла в себя, когда Петя нагнулся к ней, поцеловал и голову и сказал:

— Конечно, такого медведя жалко... Вот зверь-то. Здравствуй, Нюша. — Они крепко обняли друг дружку и поцеловались. Вася поздоровался, как взрослый, и Нюшка протянула ему руку. Плакать ей или смеяться?