Предать нельзя любить - Коваль Лина

Вдруг становится его жаль. Жалость не приемлю от других, но сама орошаю им окружающих получше всякого пульверизатора.

– Я схожу в аптеку, – быстро поднимаюсь, чуть не упав из-за узкой юбки. – Скажите, что у вас конкретно болит? Может врача вызвать?

– Господи, угомонись, – морщится от боли.

Подхожу к Арсению ближе и вглядываюсь в мужественное лицо. А потом прикладываю руку к широкому лбу. Задерживаю дыхание, потому что это прикосновение отдается чем-то тяжелым внизу живота.

– Блд, – шипит Дракула, расслабляясь под моей рукой.

В первый раз слышу от него крепкое слово. Обычно он более уравновешенный.

– У вас жар, – говор важным докторским голосом. – Горло болит?! Кашель, насморк?

– Футболку снимать надо? – спрашивает Арсений, приоткрыв один глаз.

Нервно сглатываю слюну, быстро пробегаюсь по накаченным мышцам на твердой груди и заливаюсь краской.

– Это лишнее, – скромно отвечаю.

С неохотой снимаю ладонь с горящего лба и отправляюсь в прихожую.

– Куплю вам всё и сразу, раз вы такой вредный.

– Ар-рина, – рычит он из комнаты.

– Скоро буду, – говорю, отпирая дверь.

Выхожу из подъезда и решаю сначала добраться до дома, чтобы переодеться и покормить собак с Тасей. Быстро совершаю привычные действия, наполняю в миску и бегу к шкафу.

Натягиваю джинсы и короткий топ, сверху надеваю желтый вязаный свитер.

Взяв деньги из шкатулки, прячу их в рюкзак. Благодарю бога за то, что могу забыть ненавистные туфли в стороне и завязываю шнурки на кедах.

В аптеке приобретаю всё и сразу. Градусник, противовирусное, таблетки от жара, сироп от кашля, подумав добавляю перцовый пластырь. Затем заворачиваю в супермаркет и покупаю куриную грудку с мелкой вермишелью.

Если Арина Плевако хочет помочь её не остановить. Даже, если она потратит все свои оставшиеся деньги.

Быстро взлетаю на третий этаж и жму на звонок. Это оказывается бесполезным, потому что никто так и не открывает. Дергаю ручку двери, которая, на удивление, открыта.

У человека квартира нафарширована побрякушками покруче какой-нибудь Третьяковки, а он двери не запирает. Странная безалаберность для юриста.

Прохожу внутрь и проворачиваю пару раз замок. Скинув кеды, шагаю в гостиную. Никого нет.

Направляюсь вглубь по коридору до массивной двери и стучусь в неё:

– Арсений… Рудольфович, – зову ровным голосом, но ответа нет. Опускаю ручку и заглядываю внутрь.

Мой начальник спит. Обнаженный по пояс. Зажмуриваю глаза.

Живо отыскиваю кухню. По-хозяйски проверяю холодильник, который оказывается совершенно пустым.

Кастрюля с водой быстро оказывается на плите. Пока мясо варится, решаю прибрать посуду в гостиной.

Вообще, мне это несвойственно, думаю я, тихонько посмеиваясь. У меня дома такие чашки из-под кофе могут простоять пару дней. Видимо, близкое присутствие Зануды Рудольфовича творит со мной чудеса.

Когда куриный бульон с вермишелью наконец-то готов, снова иду в святая святых хозяина квартиры.

Легонько стучусь и тут же отворяю дверь со стойким желанием его разбудить. Нужно принять таблетки, иначе завтра будет хуже.

– Арсений Рудольфович, – шепчу несмело.

Он лежит на спине и… да, он всё ещё без футболки.

У моего парня отличная фигура и я не дура, прекрасно знаю, как сложено мужское тело, но то, что обычно скрывается под белыми рубашками, меня  до глубины души поражает.

Пытаясь не смотреть ниже, разглядываю короткие волоски на груди, и прикладываю ладонь к небритой щеке своего босса.

Черт. Его тело кипит и плавится.

Быстро несусь в прихожую за пакетом из аптеки и на кухню за стаканом воды. Засовываю градусник в подмышку. Тридцать восемь и девять. Офигеть, блин.

– Арсений Рудольфович, – трясу его за плечи. Кончики пальцев покалывает от того, насколько приятная у него кожа на ощупь.

Он разлепляет глаза и непонимающе осматривается.

– Вам надо принять таблетки, иначе вы сгорите.

– Какие таблетки? – хмурится сквозь сон. – Опять ты?! Везде ты, Плевако!

– От температуры, – подношу к его лицу открытую ладонь с пилюлями и стакан воды.

– Отстань, – шипит он, снова откидываясь на подушку.

– Я могу закрыть вам нос и силой их засунуть, – говорю настырно. Я всегда так делаю с собаками.

– Блд, – стонет он в потолок. Резко поднимается и запивает лекарства водой.

– Вот и отлично, – приговариваю. – Вот и хорошо. Вот и молодец.

– Закрой рот, – бухтит Арсений, отворачиваясь.

Показываю широкой спине язык и прихватываю полупустой стакан.

Еще спасибо скажешь, неблагодарный!

Следующий час жду, пока жаропонижающее подействует, но бледное лицо становится только горячее. Внутренности напрягаются, когда мужчина начинает бормотать во сне что-то невнятное.

Может, действительно надо было вызвать скорую?! На градуснике ровно сорок.

А что, если он умрёт? А мне потом предъявят обвинение в его смерти?!

Пробегаюсь взглядом по прекрасному телу, пытаясь не обращать внимания на пах. Приближаюсь и обхватываю ступню.

Ноги ледяные.

Надежда Георгиевна всегда говорила, что если ноги холодные, а голова горячая, то снизить температуру не выйдет. В такие моменты медсестра давала нам противную, горькую нош-пу. Вот её-то я и не купила.

Смачиваю полотенце в ванной и аккуратно окутываю им горячую голову, затем открываю гардероб своего работодателя.

Бог ты мой. У него реально гора рубашек и все светлые. Хочется брызнуть краски на этот черно-белый ужас.

Выдвигаю ящик, не дыша на стопки с такими же бесцветными боксерами. Носки в специальном отделении.

Беру три пары и по очереди натягиваю их болеющему на ноги.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.