Принцесса Намонаки - Мария Николаевна Сакрытина

– За что, господин?!

– За ценные советы моим телохранителям.

– Но Ваше Высочество!..

– Смеешь мне перечить?

Видите, как я поднаторела изображать из себя принца? Хочешь жить – умей вертеться.

– А служанка? Которую вчера с Рен сюда принесли? Она где?

Лекарь не знал, сказал только, что ее забрали слуги канцлера. Я искренне надеялась, что с ней все в порядке. С одной стороны, пусть слуги знают, что верных мне я в беде не бросаю. С другой – больше я ту женщину не видела.

Наказание за нарушение традиций и… что там утром говорил канцлер? В общем, оно последовало. Император прислал приказ, предписывающий принцу провести неделю Удаления от скверны. Я понятия не имела, что это такое, потому тихонько уточнила у Ли.

– Вы не должны ни с кем видеться, господин. Вы не должны появляться при дворе – вот что это значит.

– А тебя мне видеть можно?

– Слуги и рабы не в счет, – кивнул Ли. – Нас бы прогнали, будь это не так.

– Это государь отлично придумал, – пробормотала я.

Двери моих покоев закрылись для всех, кроме слуг. Фактически меня посадили под домашний арест.

Я гуляла по саду в сопровождении Ли – слуги дежурили за оградой – и размышляла. Жди теперь беды от канцлера…

– Господин, разрешите вопрос? – подал вдруг голос телохранитель.

Я обернулась – Ли шел на три шага позади, создавая иллюзию одиночества. Заботливый.

– Да?

– Почему вы не хотели, чтобы этот ничтожный вам служил, господин? – Все это он спрашивал, конечно, опустив голову.

«Посмотри на меня!» – думала я, но он не смотрел. Как же меня бесила эта его и других слуг манера говорить о себе уничижительно в третьем лице!

– А зачем тебе за мной в могилу? – спокойно ответила я. – Есть риск, что меня скоро убьют. И тебя за компанию. Это несправедливо, не находишь?

– Несправедливо, господин?

– Конечно. – Я огляделась. – Жизнь замечательная. Смотри! – Я тронула кончиком пальца ближайший цветок, вроде бы пион. С него сорвалась ярко-синяя бабочка, подлетела к Ли и села ему на плечо, раскрыв крылья. – Это я в полной… кхм-кхм! А ты живи и радуйся! Со мной рядом опасно, понимаешь?

– Да, господин, – мне показалось, что его голос дрогнул, – простите.

Я решила, что Ли извиняется за вопрос. Они же все тут очень вежливые. Настолько, что иногда хочется ударить. Может, поэтому чиновники бьют слуг?

Я раздумывала над тем, что же мне делать. Как выбираться из этой клетки?

Солнечный блик сверкнул на ножнах меча Ли, и меня осенило.

– Научи меня фехтовать.

– Господин? – переспросил Ли. – Чему научить?

– Обращаться с мечом. Воинскому искусству меня научи.

Ничего не спрашивая, телохранитель ответил:

– Этот слуга повинуется, господин. Но вам лучше переодеться. И для начала вместо меча подойдет посох.

– Этот принц повинуется, – передразнила я.

И пошла огорошить слуг.

Жизнь, как мне тогда казалось, потихоньку налаживалась.

Свиток третий

Восьмой день четвертой луны

Заметила, что первые листы этих записок скопировали. Пятен от туши на них стало больше, а кое-где даже видны отпечатки пальцев. Думали, я не узнаю? Щас! Будь я настолько невнимательной, меня давно бы отравили.

Весь день приставала к Рен, чтобы она показала руки. Тушь тяжело смыть, если переписывала она, на пальцах должны были остаться пятна.

Нет, руки чистые.

Написала неизвестному переписчику на отдельном листе русский алфавит и инструкции, как правильно выводить буквы кисточкой – я-то уже поднаторела. Попросила не пачкать мне бумагу и списывать аккуратнее. Может, устыдится?

Интересно, кому он носит мою писанину? Императору или канцлеру? Или есть кто-то третий?

Ладно, приступим…

Для тренировок с мечом одевали меня всем миром. Старший слуга был понижен в ранге и отправился работать куда-то… Подозреваю, что к императору или канцлеру, ведь для кого-то же из них он шпионил. Остальные слуги, до появления Рен распределившие ее обязанности, суетились вокруг и сетовали, что для поединка мне нужен более родовитый партнер, но раз император предписал неделю Удаления, ничего не поделаешь, придется ограничиться тем, что есть. Еще и на Ли насели: дескать, только попробуй господина ударить!

Тогда я опомнилась и шикнула на них, а то до этого меня больше костюм интересовал – шаровары были плотнее и немного уже, не шаровары даже, а широкие красные штаны, неожиданно удобные. Их как-то хитро завязками скрепили с укороченным черным халатом, сверху надели безрукавку, тоже красную, и все это обвязали поясом в тон. И я стала не ворохом шелковых тканей, как раньше, а наконец человеком, который может нормально двигаться, не боясь запутаться в одежде.

Впрочем, настроение у меня резко упало, когда я поняла, что принц никогда не держал в руке тренировочную палку. А она тяжелая и толстая! И длинная, как жезл, еще и гладкая – сразу из рук вывернулась.

Ли поставил меня в позицию: правая нога впереди, левая позади, корпус в пол-оборота, палка должна его прикрывать. Я так немного постояла и вроде привыкла, но стоило сделать шаг, как все приходилось начинать заново: то у меня палка в другую сторону смотрит, то носки ног. Короче, я очень быстро почувствовала себя бабой со скалкой, которую к тому же шатает.

Но Ли сказал, что все в порядке, и попросил нападать. Я так и сделала.

Дальнейшее действо напоминало плохо поставленный спектакль, в котором я трясла скалкой – простите, тренировочной палкой, – а Ли пытался под нее подставиться. После пятой минуты, умудрившись в третий раз долбануть Ли по костяшкам пальцев, а он даже не поморщился, я опустила палку и отошла.

Ли немедленно потупил взор, но я неотрывно смотрела прямо на него, так что глазами мы все-таки встретились. Я попыталась вложить в свой взгляд все разочарование, которое чувствовала.

– Ты поддаешься.

Ли снова уткнулся взглядом в землю. Жаль, мне нравилось смотреть ему в глаза – так я понимала, что он меня слушает, а не таблицу умножения повторяет, например.

– Ли, я хочу научиться владеть мечом. По-твоему, я научусь, если мы продолжим в том же духе?

– Господин, вы поранитесь, – осторожно возразил телохранитель.

– Ну и чудесно, зато научусь. Ли, давай по-настоящему? Пожалуйста.

Наверное, «волшебное слово» его добило, потому что придуриваться он перестал.

Второй поединок продлился секунд десять, спустя которые я полетела носом в землю и отнюдь не сразу смогла встать. Ли молча ждал. Я поднялась и напала снова.

Третий «поединок», который больше напоминал избиение младенца, закончился еще быстрее и с тем же результатом. И четвертый. И пятый. И все последующие. Когда я встала в десятый раз,