Моя принцесса - Елена Тихомирова

будни, девушка чаще всего пела песни или бродила от окна к окну, мечтая однажды превратиться в свободную птичку.

Ах, как бы счастлива она была расправить крылья и улететь!

В своём желании Лиза раскинула руки в стороны и, прикрыв глаза, начала быстро перебирать ногами. Девушка кружилась и её распущенные волосы, криво остриженные по лопатки, разметались. Она давно не делала себе никаких причёсок. К чему?

А затем голова разболелась так, что девушка прекратила своё глупое занятие. Ей даже пришлось постоять немного, облокачиваясь о стену, чтобы пол перестал шататься у неё под ногами. Зато настроение улучшилось. Из-за собственной неловкости, вызванной головокружением, Лиза весело рассмеялась, а затем подошла к окну и, широко распахнув ставни, искренне улыбнулась миру.

Мир, казалось, улыбнулся ей в ответ. Тёплое майское солнышко вышло из-за тучки, осветило полянку, полную свежих пахучих цветов. Над травами запорхали яркие бабочки, а из леса появилась целая стайка весёлых подружек‑пичужек, решивших поохотиться на красочных насекомых. Полёт пташек напоминал игру. И, наблюдая за птицами, Лиза завистливо прошептала.

— Эх, вот бы мне крылья.

Конечно, никаких крыльев у неё не появилось. Поэтому девушка тяжело вздохнула и мрачно посмотрела на дремлющего у основания башни Рёйеля. Если бы не он, она бы давно попробовала сбежать. Но дракон караулил её со всей присущей ему дотошностью.

«Ух, проклятый!» — мысленно обругала его она, а затем села на край кровати и, чего с ней давно не бывало, расплакалась. Обычно Лиза просто скучала, но сегодня ей было больно, и она устала это скрывать. Сердце двадцати двухлетней девушки словно сдавили колючие железные обручи.

«Том женится», — обожгла её разум горькая мысль.

Тонкие пальчики с безукоризненными ногтями и гладкой кожей коснулись светлого шёлка постели и сжали простынь в кулак. Лизе хотелось сделать хоть что-то. Впервые в жизни её желание покинуть башню оказалось столь велико, что она была готова безрассудно броситься из окна. Пусть так. Либо умереть, либо успеть добежать до церкви! О, как же хочется выкрикнуть: «Да!» на вопрос жреца, знает ли кто-нибудь причину, по которой нельзя свершится таинству брака.

— Да! — вдруг закричала Лиза во весь голос. — Я знаю! Знаю!

Голова невозмутимого Рёйеля тут же возникла в проёме окна. Наклон его шеи говорил о некоем удивлении, но дракон молчал.

— Всё в порядке, — то ли ему, то ли самой себе сказала Лиза. — Просто Том… Том женится, да и от папы уже как две недели писем нет.

Девушка горько опустила голову к груди. Она знала, что её единственный друг не хочет вступать в брак, что его принуждают к этому родители и уже не первый год, но… интуитивно Лиза понимала, что месяц‑другой и недовольство Тома исчезнет. Однажды он полюбит свою жену всем сердцем. Ведь её он сможет касаться. Он сможет обнимать её, целовать.

«Наверное, поэтому отец мне не пишет. Он живёт в большом мире, полном всего‑всего. А о чём ему может написать затворница-дочь?» — подумала Лиза и тут же горько усмехнулась.

Увы, сегодня ей было о чём написать папе. Так что, всхлипывая, она села за письменный стол и красивым почерком вывела на бумаге.

«Дорогой, отец. Я никогда не думала, что весна может быть такой красивой. Солнце ласкает своими лучами этот мир и дарит ему всю свою нежность и тепло. В такой день нельзя печалиться, и я спешу сообщить тебе, что по-настоящему счастлива. Сегодня Том женится, и я очень за него рада. Очень».

Слёзы упали на строки, и чернила расплылись.

***

Рёйель покидал местность возле башни лишь в определённые дни, но на этот раз он был вынужден потупиться с собственными принципами и правилами. На поляне не оказалось положенного по договору барана, поэтому ему пришлось заняться примитивной охотой.

— Умш-ш-ш? — первым делом по возвращении сунул дракон голову внутрь покоев, чтобы удостовериться, что «драгоценность» на месте.

Лиза Райли сладко спала и, похоже, даже не заметила, что охранник пропадал где‑то целую ночь. Это Рёйелю понравилось. Он улёгся на привычное место, но не для того, чтобы отдохнуть, а чтобы обдумать произошедшее. Его надбровные дуги при этом хмурились, выражая неодобрение человеческим проступком. Отсутствие положенного барана Рёйелю не понравилось. Определённо не понравилось.

— Тебе сегодня в город?

Вопрос застал дракона врасплох. Он так глубоко задумался, что не заметил как Лиза Райли проснулась.

— Да-а. Время исполнения договора. Срок настал. Мне нужны мои камни.

— Рёйель, — голос был встревоженным и даже обиженным. — Почтовые голуби не прилетают ко мне с самой весны. Я тревожусь и поэтому прошу тебя — спроси, пожалуйста, у отца, отчего он перестал писать мне? Я в чём-то провинилась?

— В моих думах, отец Лизы Райли перестал считать её яйцом. Люди слишком долго заботятся о своём потомстве и тем мешают детёнышам взрослеть. Чтобы Лизе Райли повзрослеть, ей сперва нужно покинуть гнездо.

— Ох, Рёйель, я уже совсем взрослая, — мягко улыбнулась Лиза Райли. — Просто, если решу переступить через окно, то никогда не полечу так же, как ты.

— Знаю. Все люди слабые существа, и все вы принадлежите земле. Вы рождаетесь на земле и уходите в неё после смерти.

— Принадлежим земле? — поморщилась девушка и, вытягивая руки вперёд, высунулась из окошка настолько, насколько это было для неё возможно. — Какой земле я принадлежу, Рёйель? Какой? Я не могу даже дотронуться до неё. Я застряла в этой проклятой башне!

Дракон решил промолчать, и девушка сочла его молчание за разрешение продолжить разговор.

— Нет, Рёйель. Можешь возражать, конечно, но, пусть мне никогда не полететь, я скорее дракон! Да-да, я скорее дракон, так как большую часть своей жизни вишу между небом и землёй.

В сказанном Рёйель услышал зерно разумного, но вслух опять ничего не сказал, так как удивился способности Лизы Райли достойно мыслить. А после, ибо момент для слов был упущен, он просто-напросто поднялся в воздух. Рёйелю предстояло лететь до города Эндфэлл около суток, чтобы наконец-то, ну наконец-то, получить свою ежегодную плату! Рубины в обмен на очередной год его службы. Такие прекрасные алые камни! Ах, как ему нравится их блеск!

От удовольствия Рёйель зажмурил глаза, но испытываемое им предвкушение вскоре обратилось в пыль под натиском глубокого разочарования. Стоило дракону приземлиться во внутреннем дворе представительства Ковена, как он сразу почуял неладное. Нечто едва ощутимое висело в воздухе. Вместе с воздухом он вдыхал тревогу и страх. А ещё слышал частое и множественное биение человеческих сердец.

Кончик хвоста Рёйеля заходил ходуном, и он ещё раз обвёл взглядом встречающих его. Нет, ни зрение, ни