Французова бухта - Дафна дю Морье

Перед ней снова очутился ее похититель (ходил, вероятно, к главарю или капитану этого фантастического корабля). Он подал Доне знак следовать за ним. Люди на палубе оживились, они смеялись, что-то насвистывали. Дона обратила внимание, что у них не было ничего общего с пиратами — отчаянными головорезами с кольцами в ушах и ножами, зажатыми в зубах, — с теми пиратами, которых рисовало ее воображение. Корабль поражал чистотой, краска на нем была яркая и свежая, палуба выдраена, как на военном фрегате, а с носовой части, где, вероятно, жили люди, долетал аппетитный аромат овощного супа. Они прошли через вращающуюся дверь, спустились вниз по ступеням и остановились. Ее провожатый постучал. Спокойный голос пригласил их войти. Дона стояла на пороге, моргая, — яркий солнечный свет, льющийся через окно, слепил глаза. Водяные блики покачивались на светлой деревянной обшивке стен. Каюта, к изумлению Доны, оказалась обычной комнатой — со стульями, полированным столом и развешенными над переборками рисунками птиц. Что-то спокойное и строгое ощущалось во всей обстановке, казалось, хозяин ее жил в мире с самим собой. Страх Доны понемногу улетучился. Человек, сидевший за полированным столом, что-то писал, не обращая внимания на ее присутствие.

Она решила не начинать разговор первой. В памяти всплыл Годолфин, его выпученные глаза, бородавка на кончике носа. Что бы он сказал, увидев ее в каюте наедине с этим ужасным Французом?

Человек за столом писал, как ни в чем не бывало, а Дона продолжала маяться у дверей. Она обратила внимание на то, что он носил собственные волосы, а не те смешные завитые парики, которые входили в моду. Вид у него был неприступный, бесстрастный — ни дать ни взять студент из колледжа, готовящийся к экзамену. Он не хочет удостоить ее взглядом! Что за наглость? Что такое важное он строчит? Дона осторожно придвинулась к столу, заглянув в разложенные на столе бумаги. Боже мой, да он не пишет, он — рисует! Тонко, с чрезвычайным прилежанием он делал набросок цапли, стоящей в грязи на отмели, той самой цапли, что встретилась Доне пятнадцать минут назад. Дона остолбенела: рисующий пират — это из области чудес. Ей было бы легче, если бы перед ней оказался злобный дьявол с грязными руками, извергающий проклятия.

Наконец он заговорил, с еле уловимым акцентом, все еще не поднимая глаз от рисования:

— Говорят, вы шпионили за моим кораблем?

Дону передернуло от возмущения: она — шпионила, Боже праведный, что за обвинение!

— Напротив, — сказала она холодным, чеканным голосом, каким разговаривала со своими слугами. — Напротив, сдается мне, что это ваши люди вторглись в мои владения.

Он мигом вскинул голову и вскочил на ноги, оказавшись гораздо выше ростом, чем она предполагала. В его темных глазах блеснул огонек, губы растянулись в дружеской улыбке.

— Прошу покорно меня извинить. Я не знал, что меня почтила своим вниманием светская дама.

Он пододвинул стул, Дона молча уселась. Француз откинулся на спинку стула, скрестил ноги и, покусывая кончик пера, принялся изучать ее взглядом.

— Это по вашему приказу меня схватили и приволокли сюда? — заносчиво бросила Дона.

— Моим людям было велено хватать каждого, кто проникнет в бухту. Как правило, у нас не было хлопот. Вы оказались храбрее здешних обитателей, за что, увы, и поплатились. Надеюсь, вам не причинили боли, не правда ли?

— Нет, — отрезала Дона.

— На что же вы тогда жалуетесь?

— Я не привыкла, чтобы со мной обращались подобным образом!

— Успокойтесь. Мы не причиним вам никакого вреда.

Боже всемогущий, что он — издевается над ней?

— Что вы собираетесь со мной делать? — сухо осведомилась она.

— О, вы застали меня врасплох своим вопросом, — ответил он, откладывая перо. — Придется заглянуть в Книгу правил.

Из ящика стола он достал здоровенную книгу и с преувеличенной серьезностью начал перелистывать страницы.

— «Пленники, способ захвата, допрос, содержание под стражей, обращение с ними», — читал он вслух. — Хм, предусмотрено все, кроме обращения с пленницами. Пожалуй, я не готов иметь дело с женщинами. Непростительное упущение с моей стороны!

Дона поневоле улыбнулась, вспомнив предостережения Годолфина.

— Так-то лучше. Гнев вам не к лицу. Теперь вы больше походите на себя.

— Вот как? Что же вы знаете обо мне?

Он сверкнул зубами, качнувшись вперед на своем стуле.

— Леди Сент-Коламб — избалованная вниманием любимица двора. Леди Дона, которая пьет в лондонских тавернах с друзьями своего мужа. Вы достаточно знамениты…

Дона почувствовала, как краска заливает ее лицо. С какой иронией и презрительностью он говорит об этом! Значит, он знает, кто она?

— С этим покончено, — тихо сказала она. — Покончено раз и навсегда.

— Вы хотите сказать — пока?

— Нет, навсегда!

Он тихонько свистнул и вернулся к своему рисунку.

— Наврон вам надоест, — философски сказал он. — Вас снова потянет в Лондон, где шумно и весело. О теперешнем своем положении и настроении вы будете вспоминать, как о забавном эпизоде.

— Нет, — упрямо мотнула она головой.

Он продолжал рисовать. Дона видела, что рисует он мастерски. Она начала забывать, где она, что она пленница, что перед ней враг.

— Эта цапля стояла в грязи у самого мыса бухты, — заметила Дона. — Я видела ее как раз перед тем, как попасть на ваш корабль.

— Да, — подтвердил он. — С отливом она всегда здесь — кормится на отмели. А гнездится ближе к Гвику — выше главного русла реки. Кого вы еще видели?

— Устрицелова. И еще какую-то птицу, кажется, кроншнепа.

— Вполне возможно. Они водятся поблизости. Я ожидал, что стук прогонит их.

— Так и было, — согласилась Дона.

Как просто и естественно было сидеть здесь, в каюте, под тихое посвистывание незнакомца, наблюдать, как он водит пером по бумаге. Солнце заливало комнату ярким светом, отлив будоражил воду вокруг кормы. Все было словно в мечте. Да, да, она всегда знала, что должно что-то случиться, что-то такое, в чем ей придется играть главную роль…

— Бухта — мое пристанище, — сказал он, взглянув ей прямо в глаза. — Мне не хотелось ничего делать. И вот когда праздность почти совсем меня одолела, я нашел в себе силы вырваться и пустился в плавание.

— Совершая пиратские набеги на моих соотечественников?

Он встал на ноги, заложив руки за голову.

— Однажды они схватят вас, — предупредила Дона.

— Однажды… возможно, — небрежно проронил он, повернувшись к окну, где что-то привлекло его внимание.

— Подойдите сюда, — пригласил он. Вместе они смотрели вниз, на воду, где плавала большая стая чаек.