Полюбить дьявола - Кейт Мур

— У тебя есть кое-что. Мне это нужно, а тебе оно ни к чему.

Запахло сделкой, и в глазах мальчишки сразу же зажегся яркий блеск. Он перестал корчиться.

— Хотите меняться? А сколько оно стоит, по-вашему?

— А сколько, по-твоему, стоит свобода?

Мальчишка выпятил подбородок.

— А вы ничегошеньки не можете доказать.

— У меня в кармане два подсвечника, которые обеспечат тебе проезд в один конец на каторгу.

— Да это не я украл. Это Трои.

Уилл подождал, пока мальчишка поймет, что в два счета выдал своего друга. Пожалуй, они с Уайлдом не так уж сильно похожи.

— Мне нужен Трои, а тебе Трои не нужен. Он наведет на тебя всех лондонских сыщиков.

На лице Уайлда мелькнуло подозрительное выражение, но Уилл вдруг подумал, что мальчишка гораздо младше, чем кажется. Ясно, что он совершенно не понимает, кто такой Трои.

— Он еще зеленый, как трава в мае.

— Дюжина шишек из Вест-Энда ищут его из-за крупного мошенничества, а ты знаешь, что Бредселл не поблагодарит тебя, если ты наведешь на его школу полицию.

— Значит, вы занимаетесь этим ради вознаграждения?

— Добудь мне Троя еще до ужина, и получишь свою долю.

— Это сколько?

Уилл назвал сумму и место, куда следовало доставить Троя. Потом вытащил нож и освободил Уайлда.

— Значит, он плохой парень, да?

— Лучший дружок самого дьявола.

От холода у Елены начало капать из носа. Подбородок у нее был опущен, застывшие руки засунуты под мышки, она сосредоточилась на том, чтобы ставить одну ногу перед другой, идя по темной улице, на которой, по обещанию Нейта Уайлда, находился дом, где сдавали комнаты на ночь. Случившееся дальше произошло так быстро, что у нее не было никакой возможности избежать западни.

Прямо перед ней открылась дверца наемного экипажа. Ступеньки поцарапали ее подбородок, когда Елену втаскивали внутрь. Она упала на колени к этому дьяволу, а он скрутил ей руки. Кепка слетела с ее головы, подбородок стукнулся о его твердую голову. Его руки действовали быстро, они закутали ее в одеяло, точно мумию. От одеяла пахло лошадьми. Он усадил ее рядом с собой и сунул Уайлду пачку банкнот.

Елена сердито глянула на Уайлда. Она доверилась ему. Он посоветовал ей, как уйти из школы, она уцепилась за предложенную возможность.

Уайлд сунул деньги в куртку.

— Остерегайся Уимза, Трои.

— Предатель.

Дверца закрылась, и карета тронулась.

— Не нужно винить Уайлда, милочка. Искушение, которое я предложил ему, было слишком велико, чтобы разумный человек стал от него отказываться.

— Деньги.

— Вы моя должница. — Он поднял ее подбородок своей горячей рукой и прижал к ее носу мягкий батистовый носовой платок.

— Я же сказала, что расплачусь с вами. Для моего плана было необходимо притвориться человеком без средств, но, уверяю вас, у меня есть… друзья в высшем обществе.

— Вы извините меня, если я не удовлетворюсь такими заверениями от человека, обладающего привычкой попадать в ситуации, которые, как мне кажется, могут отвратить от него высокопоставленных друзей.

— Куда вы везете меня на сей раз? — Она отвела лицо от его руки. Она снова не очень четко понимала, где находится.

— Расхаживая по Лондону одна, вы все время направлялись только в одно место — в постель к мужчине. — Голос у него был мрачный. — В мою постель.

Он произнес эти слова так, что в его намерениях не оставалось никаких сомнений. В его голосе снова появился тот тембр, который она впервые услышала в борделе. Она повернулась к нему, чтобы посмотреть в его темные глаза и выяснить, не шутил ли он.

— Вы не станете… насиловать меня. — Это слово она выговорила с трудом.

— Я не собираюсь читать вам проповеди на тему «Характер и поведение женщин».

Мелькающие в карете тени показывали его по частям — тяжело очерченный профиль, блестящие темные глаза. В борделе она не разобралась в нем. Она тогда решила, что он собирается переспать с ней, и его апатичная манера держаться заставила ее подумать, что она сумеет справиться с ним и убежит. Но за пределами борделя утонченного виконта не существовало.

— Я не знаю, кто вы. Вчера на вас был шелковый галстук, сегодня — пестрый шейный платок.

— Окружение меняется. Безнравственность… остается прежней.

— У вас есть имя?

Его улыбка на миг вспыхнула в темноте.

— Уилл Джоунз. По обеим линиям происхожу от блудниц мужского пола, выдающихся потомков самого Вильгельма Завоевателя.

— Вам не нужно было выслеживать меня. Я же сказала, что расплачусь с вами.

— Вы намеревались сделать это до или после того, как вас арестуют за воровство и продажу краденого?

— Я точно знаю, где находятся эти подсвечники.

— Сомневаюсь.

Она втянула в себя воздух, чтобы успокоиться.

— Вы мешаете моему плану.

— Который до сих пор так успешно осуществлялся.

— Согласна, у меня были неудачи. — Она приехала в Лондон три дня назад и потратила их попусту. Ее мать стала на три дня ближе к гибели.

— Неудачи, милочка? Сначала Лири, потом Уайлд — обоим очень хотелось продать вас, хотя нужно отдать должное Лири — он оценил вас очень высоко. Как долго вы рассчитывали выдавать себя за мальчика в мужской школе?

— Я собиралась провести там только ночь. — Ее ошибки с каждым моментом накапливались, и Елена теряла терпение.

— Тогда что же вас там задержало?

Она не собиралась рассказывать ему о Робине. Весь день этот малыш ходил за ней по пятам, а потом она оставила его в школе наедине с тщетной надеждой, что воображаемый герой спустится с крыши и спасет его, и это мучило Елену, словно она совершила настоящее преступление. Кража у дьявола в счет не идет.

— Вы гнались за мной из-за подсвечников или из-за одежды?

— Ах, Елена, несмотря на весь ваш опыт, полученный в Трое, вы мало знаете мужчин. — В его голосе послышалась насмешливая нотка.

— Там был только один мужчина — Парис, все время Парис, и женщина вряд ли может составить себе мнение о других, судя по такому мужчине. Все остальное время я находилась среди троянских женщин. Представьте себе комнату, полную женщин, пятьдесят ткацких станов и пятьдесят языков, которые работают одновременно, и старая царица, которая ни на миг не сводит глаз ни с одной из нас.

— Вы хорошо умели ткать, да? — Он рассмеялся. Экипаж остановился. Наклонившись к ней, Уилл сказал: — Из-за вас мои первые попытки помочь ни к чему не привели, а когда я что-то делаю, я люблю довести дело до конца.

— Прошу вас, не нужно больше беспокоиться обо мне. Я уверена, что у вас есть чем заняться.