Меж двух орлов - Оксана Зиентек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отец хромает, потому что у него колено разбито. Давно уже, лет пятнадцать будет, если не больше. Убитым конем неудачно придавило, вот с тех пор и болит на погоду. И чем он старше, тем больше. А я просто оступился на рыбалке, да вовремя царапину не промыл. До свадьбы заживет. Хотя, если панна не верит, могу разуться. Только присесть бы.
– Что, прямо посреди двора? – Не поверила Мирося.
– Могу и посреди двора, пусть все посмотрят. – Борута снова пытался сдержать смех. Подмигнул лукаво. – А можем и до свадьбы подождать, чтобы панна сама убедилась, что нет у меня ни копыт, ни рогов, ни хвоста, ни чего там еще нянька панне наобещала.
Неизвестно, что бы ответила Мирося на такую подначку, но в этот момент узелок на ленте окончательно развязался и многострадальная лента выскользнула из косы. Ахнув, девушка кинулась ловить алый шелк, но Борута оказался проворнее. На лету подхватив ленту, он ненадолго поднес ее к губам, а потом стал перед девушкой на одно колено.
– Прошу, панно Мирославо. – Он протянул ей ленту и руку. – Готов быть верным рыцарем прекрасной панны.
Непривычная к таким ухаживаниям Мирося сперва закрылась рукавом от смущения. Но Борута продолжал стоять, преклонив колено, посреди двора. Оставить шляхтыча, пусть и ядзвина, на потеху челяди Мирося не могла. Дрожащими руками она взяла свою ленту у Боруты и повязала ему на руку, чуть повыше локтя. Мужчина, в свою очередь, поймал хрупкую ручку и поцеловал самые кончики девичьих пальцев.
– За эту ленту, – прошептал он едва слышно, – отдарю панну после свадьбы кораллами, лучшими, какие только на торге найти можно.
Собственно, вот и весь разговор. Потом Мирося с женихом так же чинно прошлись вокруг двора и вернулись в светлицу. С порога их встречали довольные взгляды отцов, встревоженный – матери, и завистливый – Марыли. Борута напоследок еще раз поцеловал Миросе кончики пальцев и с поклоном передал ее руку пани Малгожате. Та даже раскраснелась от такого обхождения.
Вскоре сваты откланялись, договорившись, что свадьбу Мирославы и Боруты будут играть ближе к осени. Тогда и пир посытнее будет, и старшая сестра уже отгуляет свою свадьбу, да и невеста еще немножко подрасти успеет. Последнее замечание высказал сам Борута, снова вогнав Миросю в краску и вызвав одобрительную улыбку у пана Януша.
– Да, Мирося у нас временами дитя еще, – не стал спорить он. – Оно не во вред, в хозяйстве не мешает, а при хорошем муже быстро проходит. Баловали мы ее, последняя из девчат, и предпоследняя во всем выводке.
– Ничего, не повредит. – Сколоменд тоже улыбался, довольный, что сватовство сладилось лучшим образом. – Кто ж еще дитя побалует, как не отец с матерью? Разве что, хороший муж. – И он весело подмигнул младшему сыну.
На том и разошлись.
***Вечером, Мирославе впервые не захотелось обсуждать день с Марылькой. Обычно именно сестра отбивалась подушкой, загоняя неугомонную младшую спать. Но сегодня не спалось Марыле.
– Вот я всегда знала, – со вдохом призналась она, – что отец тебя больше любит. А, как ни крутись, обидно еще раз это на деле увидеть.
– Марысю! Да что ты?! – Мирослава аж вскинулась от таких слов. Повернулась к сестре, сев на кровати. – Да разве ж тата тебя чем обидел?!
– Нет, не обидел. – Голос Марыли, тем не менее, выдавал совсем иное. – Меня, значит, за Лукашика-сопляка замуж, да на спаленную веску. А тебе – настоящего рыцаря в мужья. Глазищи – во! Плечи – во! – Она широко развела руки. – Обхождение, словно у самого князя в палатах воспитывался.
– Ой, Мары-ысю… – Мирослава покачала головой, впервые чувствуя себя в чем-то старше сестры. – Не о том ты думаешь. Не о том. Глазищи, плечи… А мне, может, душу свою с поганином погубить придется.
– Нужна ему твоя душа! – Зло фыркнула Марыля. – Вот, глазищами тебя так и ел. Неужто думаешь, что он с тобой за душу говорить будет? Да что тебе рассказывать? Не поймешь все равно. Если уж даже жених заметил, что не доросла ты еще до свадьбы… Ладно, нечего зря слезы лить. – Одернула сама себя старшая сестра. – За кого просватали, за того и пойдем.
– И то правда. – Покладисто согласилась Мирося. – Не держи на меня зла, сестричко, не сама я судьбу своя выбирала.
Марыля то ли заснула, то ли притворилась, чтобы не продолжать этот глупый разговор, а Мирослава так и лежала без сна, думая о странном своем женихе. Она то смущалась, то злилась на себя, вспоминая их сегодняшний разговор. То радовалась, то досадовала, что до свадьбы еще так долго ждать.
Вроде, сама же просилась подольше побыть с отцом-матерью, а оказалось, что это ожидание ей в тягость. Уж лучше бы сразу в омут с головой, чем ждать непонятно чего. Был бы жених ее нормальным соседом из околичной шляхты, их родители гостили бы друг у друга по праздникам, чтобы молодые успели привыкнуть. Но кто станет звать в гости ядзвина? И так, как бы разговоры недобрые не пошли после сегодняшнего.
Но даже смирившись с тем, что жениха ей до свадьбы теперь не увидеть. Мирося никак не могла успокоиться. Могла бы его о чем-нибудь дельном спросить, дурища! А она нянькины сказки проверять вздумала. Можно подумать, отец этих сказок не слышал, а, однако же, от сватовства его это не удержало. Что же, интересно, тате от этих ядзвинов нужно? Ну не стал бы он просто так дочь за поганина отдавать?
Уснуть Мирослава смогла только после того, как пообещала себе завтра подловить отца и обо всем выспросить. Пан Януш должен быть в хорошем настроении после сегодняшнего, он не откажет.
Он и не отказал. Только вздохнул тяжело, положив дочери тяжелую руку на плечо, и повел за околицу. По всему выходило, что разговор предстоит нелегкий. Отойдя чуть в лес, пан Януш присел на поваленное дерево и жестом показал Миросе, чтобы садилась рядом. Несмотря волнение, Мирослава отметила, как сел отец: ему одинаково было видно и кусочек дороги, ведущий к поместью, и тропинку, ведущую с болот. Почему-то показаллось, что место это пан Януш выбрал
