Эммануэль. Танцовщица с бульвара Сен-Жермен - Эммануэль Арсан

Она, замерев, смотрела на Ролана. Он подошел к ней и целомудренно поцеловал в лоб. Жад прикрыла глаза. «Мой отец, — подумала она. — Это мой отец, которого я, наконец, нашла».

Затем обрели форму и другие силуэты. Бьянка была одета и причесана в стиле ампир, точно как мадам де Рекамье кисти Давида, а красное шелковое платье открывало ее плечи и шею. Ольга словно сошла с картины Рубенса — плавные изгибы тела, задрапированные опаловой тканью, скрепленной на талии золотой лентой. Что же касается Берит, то она была одета в какие-то одежды, которые, казалось, обнажали ее. Ее босые ноги были украшены браслетами. Даже малышка Отилия, подававшая напитки в старинных хрустальных бокалах с гравировкой и позолотой, переоделась. На ней была униформа горничной: черная юбка и белый фартук, на ногах — сандалии на плоской подошве. Жад с удовлетворением отметила, что ее ногти были теперь чистыми. Вечер казался гармоничным.

Стол, поверхность которого была вырезана из лавы соседнего вулкана и покоилась на трех сферических серых камнях, был накрыт на пять персон. Он был окружен пышной растительностью — папоротниками, кактусами, орхидеями, которые росли в свете стеклянного купола, нависавшего над ними. Небольшие статуи доколумбовой эпохи были выставлены в дуплах деревьев и под цветами — лягушки с фаллическими носами, боги с огромными членами… На стеле, почти скрытой за кустом молочая, возвышалась фигура, изображавшая ольмекского[12] детеныша ягуара.

Ролан посадил Бьянку справа от себя, а Жад — слева. Пока они ели, Ролан объяснил Жад смысл художественных произведений, которые их окружали. Большинство статуй было незаконно привезено из Мексики или Гватемалы. Но они были так красивы, что невозможно было устоять, — словно извинился он. Как он мог сопротивляться? Сферические камни, на которых покоился стол, были найдены на юге Коста-Рики, на полуострове Оса. Их совершенные формы были связаны с оккультными течениями одной исчезнувшей цивилизации.

Ольга, сидевшая рядом с Жад, смаковала блюда с восторгом настоящего гурмана. Ткань ее радужного платья не скрывала ее коричневые груди. При каждом восторженном вздохе она немного отклонялась, приоткрывая прозрачную завесу и поднимая свою полную шею.

— Я люблю поесть, — призналась она Жад. — Эта вырезка привезена с соседнего ранчо. Необыкновенно нежная и сочная, не так ли?

Ольга съела две порции flan de tres leches[13] — торта, к которому Жад лишь прикоснулась и оставила на своей тарелке. Несмотря на превосходное качество еды, Жад могла думать только о желании, которое с каждой минутой росло в ней. Несколько раз Ролан клал руку ей на бедро, и она сквозь прохладную ткань чувствовала тепло его кожи. Напротив Жад сидела Берит, которая едва притронулась к еде, ее странные голубые глаза отражали свет, словно зеркала. Каждое ее движение обрисовывало контуры ее тела. Жад мечтала погрузиться в нее. Она хотела открыть таинственную пещеру, где прятались неизведанные ощущения этого непостижимого двуполого существа. Она представила себе загадочное лицо Берит, искаженное спазмом — она уже видела это на пляже.

Когда Отилия убрала со стола, все расположились на кожаных диванах, и Ролан сказал:

— Сегодня вечером Жад будет нашей общей женой. Она отдастся по очереди каждому из нас, и каждый раз она должна испытать оргазм. До сих пор ею не овладевала ни одна женщина, и я дарю ее вам троим — Бьянка, Берит и Ольга. У первой будет меньше времени, чем у других. А я буду последним.

Жад скромно опустила глаза, но ощутила чувственные волны внизу живота. Скромное белое платье скрывало ее тело. А ей хотелось, чтобы его сорвали, чтобы она обнаженной предстала перед этой компанией, чтобы ее взяли силой. А Отилия пусть наблюдает.

— Я начну, — флегматично объявила Берит. — Я хочу взять ее одетой, чистой, как в подвенечном платье.

Она опустилась на ковер у ног Жад и надела ей на лодыжку браслет. От прикосновения длинных пальцев Берит девушка вздрогнула. Рука Берит заскользила по ноге Жад, поднимаясь все выше и выше. Пальцы скандинавки приподняли ее трусики, пощупали лобок и коснулись половых губ. Жад, полностью одетая, расставила ноги, чтобы показать всем игру Берит.

— Ты слишком взволнована, — раздраженно заметила Берит. — Если я начну тебя ласкать, ты тут же кончишь. И я лишу тебя девственности, как неуклюжий муж в день свадьбы.

Она ввела три пальца во влагалище Жад и стала двигать ими, зарываясь все глубже и глубже, но не касаясь верхней части губ, разбухших от прилива крови. Жад попыталась выгнуть спину, чтобы потереться о запястье Берит, но та решительным движением руки остановила ее. Тогда Жад поняла, что она возбуждает ее вульву, а клитор приятно трется о вышивку трусиков. Жад задвигалась быстрее, представляя, что пальцы Берит — это пенис эгоиста-любовника, и она тут же кончила.

— Я оставляю ее вам, — с сожалением произнесла Берит.

— Мне, — сказала Ольга. — Но ее платье уже не нужно.

Она сорвала с Жад одежду из белого атласа. Ее руки затрепетали по телу Жад, словно колибри на цветущем кусте. Они проникли в ее нижнее белье, лаская влагалище. Жад схватила Ольгу и обнажила ее грудь. Она хотела испытать то самое чувство, которое почувствовала при посадке на Кубе. Но Ольга оттолкнула ее на диван. Она присела между коленями Жад, отвела в сторону ткань ее трусиков и открыла ее бритый лобок.

— Посмотрите, как тут все прекрасно, — сказала она, — как сладко, какое все розовое. А внутри половые губы такие гладкие, как жемчужины. Ах, вот и маленькая кнопочка, но она что-то совсем сухая.

Она приложила губы к вульве Жад, и та почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Этот контакт, больше чем любой другой, приводил ее в смятение. Когда язык Ольги начал лизать и сосать, а зубы — покусывать, Жад сдалась. Она, закрыв глаза, уступила наслаждению.

— Открой глаза, — приказал Ролан.

Жад увидела, что он сидит перед ней между Берит и Бьянкой, а те ласкают друг друга, глядя на нее. Она подумала, что слюна Ольги — это сперма, которая распирает набухший пенис Ролана, и Жад посвятила этот свой оргазм ему.

«Все, — подумала она, лишившись сил. — Больше я не смогу кончить». Но Бьянка уже приближалась к ней, а Ольга заняла ее место рядом с Роланом.

— Сука, — сказала она. — Ты думаешь, что провела нас со своим нижним бельем с вышивкой? Раздевайся и покажи себя, какая ты есть, собака.

Жад была удивлена таким обращением, грубым языком, но снова почувствовала дрожь, которая уже было утихла. Бьянка была права. Ей нравилось разыгрывать спектакль. Она сняла трусики и лифчик, ей нравилось быть обнаженной перед зрителями.