Аметистовая корона - Кэтрин Дюксвилл

Магнус заговорил о своей матери, потом сообщил о какой-то научной работе отца для короля, но Констанция слушала его невнимательно, ее взгляд был рассеянным. Она вновь подумала о сестре. Подозвав слугу, графиня отправила его за бокалом вина. Неожиданно молодая хозяйка вспомнила толпу женщин, собравшихся этим утром вокруг кровати сестры, которые, глядя на ее раскрасневшееся лицо, многозначительно усмехались, вспомнился ей и граф с графиней, появившиеся в окружении своих разодетых в меха сыновей и дочерей.

Свадьба закончилась, и гости оставляли Морлакс. Большинство отправлялись после всенощной. Она сама собиралась к себе в Баскборн завтра утром. Но прежде было необходимо закончить дела в этом замке, наградить камергеров и слуг, хорошо поработавших во время свадьбы. Да помимо этого оставался нерешенным вопрос с ткачами, надо ответить на их прошение.

Констанция уже почти свыклась с мыслью, что Бертрада замужем. Нужно было еще послать гонца к королю Генри с уведомлением о происшедшем.

Она взяла кусок хлеба с сыром со стола, стоявшего недалеко от нее, в этот момент Po6ерт Гилберт вновь появился перед ней, желая выяснить, была ли она на последнем балу при дворе. Посмотрев на него, Констанция подумала, что он очень красив, молод, богат, свободен и, определенно, очень хорош для жениха, даже если и придется ждать три года. Она улыбнулась и сказала, что не была на этом балу.

Графиня Морлакс встретила делегацию ткачей в большом зале. Их пришло так много, что весь зал оказался заполнен. Констанция встала на небольшое возвышение, желая всех видеть и чтобы все видели ее. Накануне они с Пьером де Уэрвилом обсудили прошение ткачей. Большинство из чих пришли с юга, они были честны и открыты. Поселившись в Морлаксе еще во времена се отца, они ткали из местной шерсти сукно, которое затем продавалось в Лондоне с большой прибылью для хозяев замка. У них была репутация людей, ведущих замкнутый образ жизни. Констанция спросила, кто будет говорить. Камергер указал на старого, но крепкого, коренастого человека, который тут же выступил вперед и назвал свое имя — Торгюн.

Вопрос касался разногласий, возникших между ткачами и мельником, который отказывался молоть их зерно. Мельник тоже вышел вперед и представился, его звали Кундар Харефуд. Констанция посмотрела на ноги ткачей — они были обернуты в кожу и почему-то напоминали ей лапы зайцев. Просители пристально смотрели на нее. Констанция стала внимательно слушать говоривших.

Разногласия быстро устранили. Писец зачитал очень подробное решение, касающееся мельника. Отныне Кундар Харефуд за дополнительную плату — ему выделили землю — был обязан перерабатывать зерно ткачей. Проблема была столь ничтожна, что Констанция спросила пришедших, есть ли у них еще какие-нибудь к ней вопросы.

В зал неожиданно вошел Джулиан и стал слушать, улыбаясь сестре.

Разговор затрагивал интересы всех присутствующих. Ткачи просили разрешения покупать зерно в замке, а не ездить за ним в город. Она подумала, что ткачи — ее подданные и она обязана заботиться о них. В городе за зерно в преддверии зимы берут втридорога, и ее люди останутся нищими, покупая там. Здесь же она может продавать его по разумным ценам, сама, не оставаясь в накладе и не разоряя их. Еще одна проблема была разрешена. Пока писец писал решение, Констанция внимательно рассматривала стоявших перед ней.

Ткачи-ремесленники всегда жили обособленно, предпочитая даже молиться не со всеми вместе, а в своих домах. В течение последнего года были некоторые трения с местным священником, а епископ Честера составил специальную бумагу, где обязывал все население поместья Морлаксов совершать обряды только в местной церкви, но это приказание никак не повлияло на поведение ткачей.

Также было известно, что девушки ткачей очень поздно выходили замуж, иногда даже в двадцать лет. А кормящие матери не разрешали посторонним видеться с ними, пока новорожденный не будет отлучен от груди.

Констанция вдруг вспомнила, что в прошении был, затронут, помимо хозяйственного, еще один вопрос. Она на момент задумалась, а потом сказала, что у них была и другая просьба. Гул пронесся среди пришедших. Лидер ткачей — Торгюн — опять вышел вперед.

— Это касается рыцарей, миледи… Графиня вопросительно на него взглянула.

— Не всех, только тех, которые в гарнизоне… Рыцари замка под командованием констебля Лодгсприза не были так дисциплинированны, как рыцари под командованием Эверарда. Констанция взглянула на констебля — он уверял, что нет никакой проблемы. Но ткач не согласился и не промолчал.

— Нет, миледи, проблема есть, — сказал ткач, запустив пальцы в свою длинную густую бороду. — Проблема есть, но только что мы можем сделать? Мы же не вынуждаем наших девушек выходить замуж…

Потрясенный, камергер уставился на ткача. Писец перестал писать и тоже удивленно смотрел на него. Де Уэрвил приказал говорившему замолчать.

— Леди Констанция желает знать характер дела и причину нашего недовольства.

Это было сказано таким тоном, что Констанция не смогла сдержать улыбку. Ткач молча смотрел на нее, он и не думал сказать что-то обидное, но окружающие невольно сразу вспомнили обстоятельства ее собственного замужества.

— Так что же вы хотите сообщить? — спросила она.

Ткач заколебался, позади него молодые женщины не поднимая глаз, смотрели в пол. Их платки были повязаны таким образом, что лица можно было увидеть только мельком, но большей частью они были высокие и хорошо сложены. Если вам требовалась сильная и здоровая жена, то вряд ли можно найти лучше. Взгляд ткача встретился со взглядом Констанции. Торгюн продолжил:

— Мы молим Бога, чтобы этого не происходило… Но даже если молодой рыцарь приближается к нашей девушке с предложением выйти замуж, это не наш способ выдавать дочерей. Хотя любая наша девушка желает выйти замуж…

Несмотря на то, что говорил он довольно путано, Констанция поняла его. Рыцари, которые служили при замке, не были достаточно богаты, чтобы жениться. Их лошади и одежда также не подходили для зажиточных ткачей. И если им все же приходилось выдавать за них дочерей, они делали это скрепя сердце.

Графиня спросила говорившего, много ли девушек отказывались выходить замуж, но он ничего не ответил.

Констанция внимательно оглядела собравшихся, не зная, что ответить. С одной стороны, было бесполезно запрещать рыцарям общаться с девушками — против природы ничего не сделаешь. Да и достаточно редко они говорили о женитьбе. Возможно, это был только предлог, чтобы заполучить согласие девушки… Но с другой стороны, как хозяйка поместья, она обязана прийти к какому-то решению. Немного подумав, Констанция приняла решение.