Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 1 - Паркинсон Кийз

— Здравствуйте, сэр. Здравствуйте, мадам. Надеюсь, вам понравится люкс, зарезервированный для вас. Мы постараемся тщательно исполнять все ваши распоряжения и пожелания, мистер Бачелор.

— А какие распоряжения ты им дал? — шепотом спросила Люси, когда клерк потянулся за огромным ключом и позвонил коридорному.

— Я сказал, что они должны нам обеспечить все удобства, и думаю, так и будет. Вот сюда, дорогая. Нет, нет, тебе не придется подниматься по этой гигантской лестнице. Слева от тебя есть лифт.

— Я… по-моему, я не вполне понимаю тебя.

— Лифт — это своего рода клетка, которая поднимается при помощи особых приспособлений с одного этажа на другой. И как раз здесь, в отеле на Пятой авеню, был установлен первый в стране лифт. Да ты не бойся! Он совершенно безопасен и экономит массу времени и сил. Я же вижу, что ты до смерти устала. Но через минуту мы скроемся от этого гвалта, и ты сможешь как следует отдохнуть.

К ним присоединился элегантно одетый служащий отеля, представившийся мистером Путхаммером, одним из управляющих. Он взял их ключ и сообщил, что с огромной радостью покажет им номер-люкс. К тому же он сам хотел бы убедиться, что там все в порядке. Продолжая отдавать приказы нагруженным багажом коридорным, он вместе со своими подопечными вышел из лифта и повел их через огромный коридор, освещенный ослепительным газовым светом и застланный таким толстым ковром, что ноги бесшумно утопали в его густом ворсе. Вскоре он остановился, взглянул на номер, обозначенный на дощечке орехового дерева, вставил огромный ключ в разукрашенный замысловатый замок, широко распахнул двойные двери и с низким поклоном отступил, пропуская в номер молодоженов.

За холлом находилась вторая дверь, ведущая в просторную гостиную, обставленную с чрезвычайной роскошью и украшенную множеством цветов. В величественном мраморном камине ярко полыхал огонь. В центре гостиной стоял уже накрытый для обеда стол с белоснежной скатертью и сверкающими серебряными приборами, а из блестящего ведерка, наполненного льдом, торчало горлышко бутылки шампанского, обвернутое золотой фольгой. По обеим сторонам гостиной виднелись открытые двери, одна из которых вела в спальню с гигантской кроватью орехового дерева, а вторая — в гардеробную с комодом, увенчанным высоким зеркалом, и столиком для бритья. Клайд быстро обошел все помещения, удостоверившись, что повсюду расставлены цветы и зажжены камины и что за гардеробной имеется ванная комната. Однако Люси стояла словно вкопанная на пороге, а когда Клайд подошел к ней, она внезапно схватила его руку и издала восклицание, исполненное такого изумления и радости, что Клайду показалось, будто вся ее усталость и тревоги напрочь позабыты.

— О Клайд, да это же… да это же словно видение волшебной страны! Ты уверен, что все это не мираж? Как ты думаешь, мы вообще существуем?

Клайд крепко сжал ее руку и выразительно взглянул на мистера Путхаммера.

— Номер превосходен, — заявил Клайд. — Если нам что-нибудь понадобится, мы позвоним. Желаю вам спокойной ночи.

— Этот болван совсем заморочил мне голову, и я даже не перенес тебя на руках через порог, — проговорил Клайд, выпуская Люси из объятий, в которые заключил ее, как только закрылась дверь за подобострастным управляющим и ухмыляющимися коридорными. — Ну ничего, я сделаю это в Синди Лу. В конце концов, мы же отправимся в наш настоящий дом! А это только временная остановка в пути.

— Мне все это кажется волшебной страной, — упорно твердила Люси. Она уже довольно уверенно расхаживала по номеру под опытным руководством Клайда, время от времени издавая восторженные крики. Однако, когда он предложил вызвать горничную, чтобы та распаковала их вещи, Люси отрицательно покачала головой. — У меня не займет никакого времени их распаковать, — сказала она.

— Но ты очень устала. И, разумеется, я не могу позволить тебе распаковывать мои вещи.

— Можешь, можешь. Ведь теперь я твоя жена.

— Да, теперь ты моя жена. А это значит, что ты даже и пальцем не шевельнешь, если тебе этого не захочется.

— Но мне хочется!

В итоге они договорились, что он распакует свой саквояж в гардеробной, она свои вещи — в спальне, а потом, переодевшись из дорожной одежды в robe d’intéricur[12], они вновь встретятся в гостиной и Клайд позвонит, чтобы принесли ужин. Все доставленные им блюда она нашла деликатесными и изысканными, но он заметил, что ела Люси очень мало, в то время как он жадно поглощал яства, с удовольствием запивая их большими глотками шампанского. На ее красивое лицо снова вернулись усталость и измождение, на нем не было заметно следов восхищения, и тут Клайд осознал, что это выражение ее лица не только результат усталости. Когда в последний раз официант бесшумно покинул номер, Клайд поднялся из-за стола и протянул к ней руки.

С его стороны несправедливо было бы сказать, что Люси подошла к нему медленно или что в ее поведении было какое-нибудь сомнение. Она была красива, нежна, она улыбалась, она была полностью послушна, однако в ней напрочь отсутствовала та непосредственность, которая столько значила для него. И он проговорил с нежностью:

— Люси! Люси, дорогая! Совсем недавно ты сказала мне, что теперь ты моя жена… Словно мне надо об этом напоминать! Словно сегодня не самый великий день в моей жизни! Но сказала так, будто это значит, что мне нужно, чтобы ты угождала мне. Я уже пытался объяснить тебе, что не только не ожидаю этого, но и не хочу! И не позволю! Мне надо сказать тебе еще кое-что. Я не хочу иметь покорную жену и еще менее — смиренную. По-моему, слово «повиноваться» следует исключить из брачных отношений. Ты страшно устала. Ты проделала длинное, утомительное путешествие, и все это после огромного напряжения — подготовки к свадьбе и самой свадьбы. Если тебе хочется отдохнуть, иди в спальню, закрой дверь, ложись и знай, что никто и ничто не нарушит твоего сна. Вот чего я хочу. И никогда, никогда я даже мысленно не упрекну тебя за это, никогда не вспомню.

— Но… — нерешительно начала Люси.

— Пожалуйста, позволь, я закончу, дорогая. Я говорю все это очень серьезно и пытаюсь при этом быть совершенно искренним. Все, что мне нужно, — это чтобы ты была спокойна. Но я не уверен, что сейчас это так. Боюсь, ты не заснешь спокойно. Боюсь, ты встревожена не только ощущением, что ты несправедлива ко мне… Кстати, я уже просил тебя навсегда забыть об этом… но и мыслью, что ты не исполнила свое предназначение как женщина. И ты не сможешь… пока я не помогу тебе в этом. Для такой женщины, как ты, это просто инстинкт — сопротивляться физическому союзу, которого мужчина инстинктивно ищет. По крайней мере это основной инстинкт. Стоит его преодолеть… и тебе захочется этого так же сильно, как и мне.

— Но… — снова начала Люси.

— Я еще недоговорил, милая. Мне необходимо еще кое-что пояснить тебе. Если я смогу. Мне бы хотелось, чтобы ты рассталась с мыслью, что для женщины… я имею в виду такую женщину, как ты… постыдно ощущать страсть и выказывать ее. И для мужчин, и для женщин вполне естественно и нормально разделять любовный пыл полностью, а это никогда у них не получится, если желание и страсть односторонние. Это должно быть обоюдным. У нас будет именно так, если ты доверишься мне.

— О Клайд, я верю тебе и вверяю себя тебе! И я так благодарна… так благодарна тебе за эти слова! Никто не говорил мне такого прежде. Никто не объяснял… никто не открыл мне… Правда, я совсем не устала, нет! И я не боюсь и не стыжусь. Я хочу, чтобы ты пришел ко мне и остался со мной, и хочу побороть это инстинктивное сопротивление. Мне так хочется, чтобы наше желание было обоюдным, и я знаю, что так оно и будет. Я готова к этому.

Так роскошный номер-люкс превратился в арену нескончаемых восторгов, ибо, как Клайд и обещал Люси, их брак быстро стал союзом обоюдных желаний и обоюдных наслаждений. Клайд также не забывал о еде и прохладительном для Люси. При его бережном и любовном отношении усталость от путешествия у Люси быстро прошла, и она очень скоро пустилась в рейд по магазинам, достопримечательностям и театральным спектаклям. Все это Клайд наметил заранее. Платье из шелка гранатового цвета прекрасно, снова заметил Клайд. (Она взяла его в поездку, ибо оно лучшее из всего, что у нее было.) Однако больше ей никогда не придется перешивать себе платья. Они незамедлительно найдут тех, кто считается лучшими портными, к тому же Люси должна будет заказать себе полный комплект новых нарядов. Украшения из гранатов были на ней, и Клайд понимал, что она очень дорожит ими, как фамильными драгоценностями. Но у нее должны быть и иные драгоценности — бриллианты, другие драгоценные камни, которые они вместе выберут в знаменитых ювелирных домах Тиффани, Йонга и Эллиса. И не следует пренебрегать постельным бельем и прочими домашними принадлежностями для Синди Лу. Чепуха, о чем это она говорит? Ах да, ведь такими вещами, как постельное белье, должна заниматься невеста? Что ж, именно об этом он и хотел ее попросить! О да, конечно же, она тратит свои собственные деньги! Разве она еще не поняла, что деньги, которые он дает ей со дня свадьбы, — ее собственные и что он никогда не согласится подсчитывать ее расходы?!