Сумерки над Джексонвиллем. Лесной мрак - Брижит Обер

На углу возле кладбищенской стены они расстались; Лори побежал домой, а Джем отправился к Даку за своим велосипедом. Дак рассортировывал по пластмассовым коробкам разных размеров болты. Проделывал он эту работу с ловкостью настоящего фокусника. Джем, словно зачарованный, некоторое время за ним наблюдал. Никому бы в голову никогда не пришло, что вот эти огромные квадратные лапы могут орудовать с такой скоростью, да еще абсолютно точно. Джем откашлялся.

– А кто она, эта девушка?

Дак на какую–то долю секунды замешкался, прежде чем выхватить из общей кучи очередной болт. Однако движения его определенно замедлились.

– Она приехала сюда на каникулы?

Дак бросил трехсантиметровый болт в коробку с четырехсантиметровыми, затем вытащил его оттуда и сквозь зубы сказал:

– Ее зовут Френки. Остановилась в мотеле. Хочет отдохнуть.

– Что ж, здесь ее, надо думать, обслужат как следует! Во всяком случае, девка совершенно потрясающая… У нее такие…

Дак внезапно поднял на Джема свои серые глаза:

– Да, эта молодая женщина полна очарования. А тебе не мешало бы немножко последить за своей речью.

Джем остолбенело уставился на него, но Дак уже вновь занялся своей работой. Вот тебе раз: Дак принялся вдруг говорить, да не просто, а как какой–нибудь профессор! Все еще находясь под воздействием внезапно полученного им шока, Джем тихонько, пятясь, добрался до велосипеда, сел на него и, машинально нажимая на педали, ничего не видя и не слыша вокруг, полностью погрузившись в размышления, доехал до магазина аптекарских, хозяйственных и продовольственных товаров Энди Эванса. Мир определенно сошел с ума: Сибиллу Дженингс разорвали на части, Дак Роджерс обрел дар речи, а в «Индейском мотеле» (единственном мотеле Джексонвилля), являющем собой кучку жалких, беленных известью бунгало, над которыми возвышалось огромное оперение индейского вождя, сделанное из разноцветного пластика, поселилась секс–бомба по имени Френки, приехавшая в эту дыру… отдохнуть.

Когда Джем наконец вернулся домой, солнце уже садилось. Дед копался в своих ненаглядных радиоприемниках и даже не обругал его ни за что. «Завтра – в воскресенье – будет нам веселье», – тихонько напевал Джем, приготовляя ужин: салат из помидоров, гуакамолы и такое. Назавтра они с Лори задумали прогуляться в горах. И пусть этот самый Мидли хоть подавится своими кустами с засохшей на них кровью – ему это только на пользу пойдет.

4

Поправив юбку, Верна поднялась на ноги. Вся блузка у нее была в прилипших соломинках – ловкие, опытные руки Дуга тут же заскользили у нее по спине, снимая их одну за другой.

– Дуг! Хватит, прекрати! Мне уже пора.

Дуг с улыбкой склонился над ней; сошедшиеся на переносице брови в сочетании с орлиным носом придавали ему сходство с проголодавшимся волком.

– У тебя еще есть целых пять минут: Чарли никогда не возвращается раньше двух…

– Никогда ничего нельзя знать заранее; если я попадусь из–за каких–то несчастных пяти минут, это будет глупее некуда…

Дуг вздохнул. Этот болван Чарли, муж Верны, заканчивал работать в ночную смену в час сорок пять. Мерзкий и мелкий Чарли, уже начавший лысеть, – да дунь хотя бы Дуг на этого Чарли, тот и на ногах устоять бы не смог: сам–то Дуг – метр девяносто ростом, девяносто кило веса, причем ни капельки жира. Эта мерзость, Чарли, служит в заведении Мосса – «Бар, бильярд, кегли, игральные автоматы», – расположенном возле шоссе. Выпив кружку пива и пешком отправившись восвояси, Чарли всегда приходил домой лишь в два часа ночи.

Дуг с сожалением взглянул на полную, упругую грудь Верны. Вот если бы хоть одну ночь они могли провести вместе до самого утра! Но за те полгода, в течение которых Верна с Дугом наставляла ему рога, болван Чарли всегда ночевал дома. Даже будучи в стельку пьян, он неизменно умудрялся дотащиться туда. Создавалось даже такое ощущение, будто и живет–то он только ради того, чтобы портить им удовольствие. А Верна не хотела никаких скандалов. Ибо Мерзкий Чарли был все–таки мужем – настолько же ревнивым, насколько и щедрым. Дуг застегнул ширинку, затем достал из кармана модной джинсовой рубашки сигарету, с удовольствием при этом ощутив, как под кожей у него заиграли мощные бицепсы. Он молод, красив, вся жизнь у него еще впереди, и если Верна этого не понимает – тем хуже для нее. Через три месяца он уйдет в армию – тогда ему будет принадлежать весь мир и целая куча самых роскошных баб.

Что–то хрустнуло неподалеку от них, в темноте. Верна мгновенно вцепилась Дугу в предплечье, ощутив под пальцами его тугие мускулы.

– Дуг, ты слышал?

– Ерунда, какой–нибудь зверек пробежал.

Поднялся легкий ветерок – легкий, словно дыхание ребенка. Снаружи зашумела листва на деревьях. Верна подошла к порогу. Они всегда встречались в этой старой заброшенной риге. Двери у нее давно уже не было – лишь дверной проем, за которым стоял непроглядный мрак. В небе мерцали звезды. Дуг подошел к ней. Она тесно к нему прижалась. Он был таким большим и сильным…

– Все–таки это очень красиво – звезды на небе…

– Угу, – отозвался Дуг, закуривая сигарету.

– А ты знаешь, где найти Большую Медведицу?

– К чему мне это, если я не прихватил с собой ружья… – насмешливо заметил Дуг, очень довольный своей шуткой.

– Да уж: от избытка романтизма ты явно не умрешь! – вздохнула Верна, уткнувшись лицом в могучую грудь любовника.

Ни слова не сказав, он вдруг резко прижал ее к себе. Она отнюдь не воспротивилась этому, ей было приятно, хотя лицо ее оказалось буквально вдавленным в его мощные обнаженные грудные мышцы. Руки Дуга, обнимавшие ее за плечи, принялись как–то странно сжиматься и разжиматься, и Верна подумала, что на него опять накатило одно из тех внезапных желаний немедленно заняться любовью, от которых он вдруг принимался дрожать; однако теперь у нее и в самом деле не было на это времени.

– Нет, Дуг, сейчас я должна уйти… – твердо сказала она, прижимаясь щекой к голой груди любовника.

И услышала, как колотится его сердце – бешено, возле самого ее уха.

Какая–то капля упала ей на волосы. Потом – еще одна. Странно: ведь на небе – ни тучки.

– Дуг, дождь начинается, нам пора уходить…

Руки любовника ослабили свою хватку, и он слегка покачнулся. Ну так и есть: сейчас он ей еще и очередную сцену закатит…

Внезапно у нее возникло такое ощущение, будто что–то не так. Тишина… Стало совсем тихо, исчез какой–то звук – но какой? Странное потрескивание где–то совсем рядом, запах горелого… Верна посмотрела вокруг. И тут она ее увидела. Сигарету Дуга. Она тихонько потрескивала, лежа на его голом предплечье. А запах исходил от его прожженной кожи.

Не веря собственным глазам, женщина слегка отстранилась от любовника, подняла голову и взвыла от ужаса.

Глядя прямо перед собой широко открытыми глазами, Дуг пошатывался, по–прежнему стоя на месте, а из горла у него торчала какая–то остро заточенная железка. Кровь рывками хлестала у него из носа и изо рта, ручьями стекая по груди и рубашке. Словно подрубленное дерево, он рухнул на колени, затем упал лицом вниз, вытянув руки вдоль тела. Когда его лицо ударилось об иссохшую землю, раздался глухой треск – от удара сломалась носовая кость. Он так и замер в полной неподвижности, лежа на животе. Из затылка у него торчал другой конец железного прута. Верна всхлипывала, кусая себе руки. Она вдруг поняла, что причина той странной тишины, встревожившей ее каких–нибудь две минуты назад, была очень проста: это перестало биться сердце Дуга. И то, что она приняла за очередные страстные объятия, на самом деле было агонией.

Его кто–то убил.

Вконец одурев от ужаса, Верна не сводила глаз с мертвого Дуга, а в голове у нее вертелись какие–то ничтожные мысли о том, что теперь ей ни за что не попасть домой к двум – не просто мертвого, а убитого – и Чарли узнает обо всем. Чарли… Да, по характеру он был человеком весьма подозрительным, но горло, проткнутое железным прутом, – для такого ему и роста–то не хватило бы; а озабоченность его по части собственной мужской силы подчас была просто комична. Верна старалась, как могла, развеять все его сомнения, хотя по вполне объективным причинам бедняге Чарли и в самом деле было очень далеко даже до какого–то подобия среднего уровня в этом вопросе, – Боже, эта кровь, – уж у нее–то хватило способностей убедиться в этом. Неужели Чарли выследил их и… Охваченная дурным предчувствием, она обернулась:

– Чарли?

Да конечно же, это сделал Чарли. Просто потому, что если не Чарли…

– Чарли?

Ни слова в ответ. Лишь какой–то тихий хрустальный звук, похожий на смех ребенка.

Неподвижное тело Дуга по–прежнему лежит перед ней, уткнувшись лицом в землю. А в ушах у нее до сих пор звучит тот сухой треск, с которым его нос ударился о землю.