За пять минут до января - Алиса Лунина

В последние два месяца они оба были очень заняты, много работали, редко встречались, и теперь она ждала от новогодней ночи чего-то особенного. Надеялась, что у них с Андреем случится душевный разговор, решающее объяснение, которое все изменит и поможет им повернуться лицами друг к другу.

Лиза взглянула на портрет Андрея, стоявший на ее столе. «Пожалуйста, позвони мне!» — попросила она. И тут, словно бы Андрей ее услышал, раздался телефонный звонок.

— Да, Андрей! — засияла Лиза. — Я как раз думала о тебе. Ты же знаешь, я всегда о тебе думаю… Приезжай сейчас ко мне! Почему бы нам уже не начать отмечать Новый год?

У Андрея был виноватый голос. Такой, что Лиза, перестав улыбаться, застыла с трубкой, почувствовав что-то неладное. Андрей объяснил, что приехать не может, потому что он не в Москве.

— А где ты? — растерялась Лиза.

Андрей принялся сбивчиво объяснять, что его симфония не удалась и что ему не до праздника.

Лиза слушала, едва сдерживаясь, чтобы не закричать: «При чем здесь вообще твоя симфония? Как ты всех с нею достал!» Наконец Андрей перестал говорить о своей драгоценной симфонии и признался, что находится сейчас в Бабаеве!

— Ты смеешься надо мной? — выкрикнула Лиза. — Какое Бабаево?

Андрей рассказал, что Игорь на праздники уступил ему дом в Подмосковье.

— А я? — Лиза почувствовала, что вот-вот заплачет.

Андрей уверил ее, что является сейчас не лучшим компаньоном для праздничного застолья, признался, что хотел бы побыть в одиночестве, и предложил встретиться после праздников.

Задыхаясь от обиды и боли, Лиза бросила трубку. Значит, новогоднего чуда не будет?! Андрей попросту сбежал от нее? Подумать только — она готова отдать этому мужчине все, что у нее есть, а он собирается встречать Новый год в каком-то Бабаеве!..

Лиза подошла к окну и долго-долго плакала. Сюжет на все времена, как в ее любимой песне: «Сильная женщина плачет у окна».

В гостиную вошла домработница Тоня. Она хотела что-то сказать, но, увидев, что Лиза расстроена, испуганно замерла.

Лиза повернулась к ней.

— Вы плачете? — потрясенно спросила Тоня.

— А почему я не могу плакать?

— Но вы плачете… как обычная женщина! — простодушно воскликнула Тоня. Именно за простодушие и наивность Лиза ее любила и, несмотря на свой склочный характер, никогда не притесняла.

— А я и есть обычная женщина! — вздохнула Лиза. И в этом вздохе не было кокетства, только горечь. — И вообще… Ты знаешь женщину, которая бы никогда не плакала у окна?

Тоня печально покачала головой и вышла из комнаты.

Но почему? — Лиза снова и снова задавалась этим вопросом. Почему ей не удалось приручить Андрея, несмотря на все старания?

Неужели она стара для него? Все-таки ей тридцать девять… Разумеется, она прекрасно выглядит, но она много повидала в жизни и может показаться циничной и расчетливой. «Эх, вернуть бы время назад, стать юной и наивной! — Лиза вздохнула: — Неужели я старею?»

Да, после встречи с Андреем она все чаще стала ловить себя на мысли, что хотела бы снова стать начинающей актрисой, когда все — только впереди. Когда все еще внове, свежо и радостно. Молодость — вот счастье…

* * *

— Если бы ты знал, дед, как тяжело быть молодой, никому не известной певицей! — пожаловалась Олеся, сжимая в руках телефонную трубку. — Я устала доказывать, что чего-то стою, что у меня есть голос и желание посвятить жизнь сцене!

Утешая внучку, дед Василий нашел для нее теплые, искренние слова. После разговора с ним Олесе стало легче. Дед всегда поддерживал ее, был для нее самым близким человеком, на которого можно положиться во всем, кому можно полностью доверять. С самого детства дед был надежной опорой, стеной, за которую Олеся могла спрятаться. Если ее ругали родители или обижал противный соседский мальчишка, она всегда бежала к деду. Она и сейчас знала, что дед Василий будет любить ее, что бы ни случилось.

В жизни у каждого человека должно быть такое место на земле, где он восстанавливает силы и отдыхает душой. У Олеси таким местом был отчий дом в подмосковном поселке Бабаево. Дом, где она родилась и провела детство.

Олеся положила трубку и представила, как хорошо сейчас в Бабаеве — можно смотреть в окно на падающий снег и попивать фирменный дедовский чай с чабрецом и мятой. Можно уйти в лес и долго гулять, вдыхая полной грудью морозный воздух, а потом, озябнув, проголодавшись, вернуться в тепло дома, сесть у зажженного камина и отведать приготовленное дедом вкуснейшее жаркое… А в последний час декабря выйти вместе с любимым дедом в сад.

Олеся давно не проводила новогодние праздники в Бабаеве. Уже с семнадцати лет она стала отмечать развеселый студенческий Новый год с песнями, танцами до упаду в компании друзей. Но теперь ей не хотелось шумного веселья — этот Новый год она хотела встретить в деревне.

«Да, — обрадовалась Олеся удачно найденному решению, — я поеду в Бабаево. Буду сидеть в гостиной у камина и жаловаться деду на свою пропащую жизнь. В Бабаево!»

* * *

Выпив кофе, Василий Петрович занялся работой — ему предстояло ответить на несколько писем (бывшие ученики и коллеги из университета, где он преподавал долгое время, часто обращались к нему за консультациями). Научная деятельность все еще занимала огромную часть его жизни, иногда профессор Цветков выбирался в Москву — проводить семинары, участвовать в конференциях.

Работу прервал телефонный звонок. Услышав голос любимой внучки, Василий Петрович засиял от радости.

Он бы так много хотел сказать ей, но не находил слов. Раньше он мог легко утешить Лесю, придумать для нее какой-нибудь особенный подарок, а сейчас это было сделать все сложнее — девочка выросла и незаметно для него превратилась в двадцатипятилетнюю барышню, у которой не детские проблемы и переживания.

Так получилось, что росла Олеся с ним (ее родители много работали, часто уезжали в командировки). У него не было какой-то особенной системы воспитания, и на вопросы, как надо воспитывать детей, Василий Петрович серьезно отвечал, что их нужно просто любить. Он гордится тем, что внучка выросла искренним, неравнодушным, отзывчивым человеком, чувствующим чужую боль. Он поддерживал ее волонтерские проекты и помогал: как мог собирал подписи против застройки центра города у себя в институте, несколько раз выступал на митингах по просьбе внучки, а когда та привезла ему из приюта огромную кудлатую дворнягу с совершенно пиратской мордой, только вздохнул и сказал: «Ну,