Быль и небыль - Тамара Григорьевна Габбе

class="p1">— Ну, смотри, русский, держись крепче. Да не трогай меня за повода. Я сама все знаю. И не бойся ничего — ни горы, ни воды. Вывезу!

Вот подъезжают они к реке Кубани, и тут нагоняет их хозяин.

Русский говорит:

— Ну, пропали мы! Обоим нам живыми не быть.

А кобыла подскакала к реке, да и бросилась со всех ног прямо в воду.

Она на ту сторону выплывает, а хозяин к этому берегу подъезжает.

Закричал он по-своему и тоже в реку!

Плывет, плывет, а кобыла уже берегом против воды гонит.

Только хозяин на землю ступил, она опять в воду и на свою сторону гребет. Догребла, оглянулась назад, а хозяин с этого берега снова за нею. Его вода вниз сносит, а она вверх по реке бежит.

Добрался хозяин до берега и вышел из воды, а она опять в воду — в третий раз. Выплыла на русскую сторону и говорит:

— Ну, теперь, русский, он нас не догонит. Живы будем. Только ты берегись — назад не оглядывайся и ничего не говори, а пуще всего не говори слова «чернобыл-трава». Скажешь — всю свою премудрость позабудешь.

А хозяин уж видит, что не догнать ему русского. Стоит на своем берегу и кричит:

— Русский! Русский! Я тебя поил, кормил, а ты мою лошадь угнал! Отдай хоть лошадь! Я тебе за нее чернобыл-травы дам. Богатый станешь, счастливый станешь! Только скажи: дай мне чернобыл-травы. Ну, скажи!

А русский уж знает: и слова не сказал, и назад не поглядел. Поскакал дальше.

Увезла его кобыла за русскую границу и говорит ему:

— Ну, теперь слезай с меня и все чисто снимай — седло, уздечку — все! Я больше к хозяину не пойду: мне у него живой не быть. Только смотри, русский, никому не сказывай, что́ ты теперь знаешь. А как скажешь, и часу не проживешь, помрешь сразу. Слышишь? Я тебе добра хочу — зря говорить не стану.

Сказала и пошла вольным ходом в заповедные луга, а русский своей дорогой идет.

Идет он, глядит по сторонам и радуется: Рассея кругом! И горки и пригорки, и леса и переселки, и луга и поля — все, как есть — Рассея. Землей сыт, ветерком пьян. Хорошо! А дорожка-то вьется, вьется и привела его к большому озеру. Славное озеро — продовольствие для диких птиц! Шагает он бережком и видит: летит великое стадо гусей. Он голову закинул, смотрит, а задние гуси вдруг и зашумели переднему:

— Давайте на этом озере садиться, тут и пространно и сытно.

А передний кричит:

— Нет, дальше полетим! Тут хоть и сытно, а тратно, много бьют!

Полетели они дальше, а мужик низом идет. Дошел до лесу, видит на краю леса преогромный дуб стоит. Гуси и закричали:

— Давайте на этом дубе садиться!

А передний им отвечает:

— Что вы! Нельзя! Вон черная туча заходит. Ударит она грозой в этот самый дуб и разобьет его от вершины до корня.

И полетели гуси дальше. А русский стоит, смотрит на дерево и удивляется.

«Ишь, — думает, — экая деревина! Верхушки не видать. Сучья такие густые, что и дождь не пробьет, — и пропадать ему!»

И тут подъезжает к лесу помещик на паре коней. Поглядел по сторонам, где б ему от дождя укрыться, и приказывает кучеру:

— Подъезжай под этот дуб, покуда туча не пройдет.

Мужик услыхал, подошел к нему и говорит:

— Нет, сударь, не извольте тут становиться!

— Почему же?

— Потому что гром в этот дуб ударит и вас заодно побьет.

Рассердился помещик.

— Ты что за пророк?

— Пророк не пророк, а говорю, что знаю. Прошу покорно, отъезжайте!

Помещик приказал кучеру отъехать и остановиться в недальнем расстоянии.

— Ну, — говорит, — погляжу, что ты знаешь, чего не знаешь! Коли это ты меня зря под дождем держишь, шкуру спущу!

И вот ударил гром. Да ведь куда! В самую верхушку этого дуба старого.

Ударил и разбил его до корня — в мелкие щепки.

Как увидел это помещик, отворил дверцу кареты и сажает мужика рядом с собой на подушку.

— Ну, брат, — говорит, — приедем домой, я тебя деньгами награжу и тройку лошадей дам со всем убором. Верное слово!

Кто же от своего счастья отказываться станет? Кланяется мужик.

— Покорно, — говорит, — благодарю!

А с помещиком в карете сидели две собачки маленькие. Сидят они, в окошко смотрят и вдруг залаяли:

— Наши! Наши!

Мужик выглянул в окно — видит: бегут по дороге большие дворовые собаки. Это они хозяина встречать выбегли.

Маленькие им и тявкают:

— А с нами так и так случилось… Вот тут подле нашего барина мужик сидит, он нас всех от беды отвел.

А дворовые собаки отвечают:

— От дорожной беды отвел, а домашняя беда за порогом ждет.

— Кака така беда?

— Да деньги у нас украли — сорок тысяч, и со шкатулкой. Шкатулка-то и сейчас в конюшне стоит, под доской… а никому невдомек.

— А вы-то на что? — собачки тявкают. — Чего смотрели? Что вора не хватали?

— Да воры-то свои — лакей и конюх. А своих кто же хватать будет? Они нас кормят.

Услыхал это мужик и говорит помещику:

— Сударь, у вас дома беда. Воры деньги украли.

— Что ты бредишь?

— Какой бред! Сами увидите! Да вы не извольте беспокоиться. Один украдет, другой найдет. Не будете внакладе.

Приказывает помещик кучеру гнать лошадей во весь скок.

Прискакали, прикатили — смотрят: так и есть! В доме переполох, барыня плачет, люди туды-сюды бегают, — а все без толку.

Помещик и говорит мужику:

— Ну, брат, твоя правда! Отыщи ты мне шкатулку, уж сделай такую милость. Отыщешь — по-царски награжу.

Раздумался мужик: отыскать-то немудрено, да лакея с конюхом будто жалко. Что ж на радостях-то людей губить?

Он и говорит:

— Вот что, сударь, предоставлю я вам ваши денежки, только повремените малость. Далеко сейчас ваша шкатулка.

— А как далеко?

— Да вот останусь здесь ночевать, так поутру будет у вас. А раньше — ни-ни!

— Ладно!

Ушел барин к себе, а мужик прямо в людскую. Подзывает к себе лакея и конюха:

— Ну, — говорит, — братцы!..

Они сразу в ноги:

— Помилуйте! Не выдавайте!

— Не бойтесь, не выдам! Все ли только деньги?

— Все, покамест.