Аллергия на №1 (СИ) - Мейд Алекс

Отрицательные стороны: сводная сестра, работа обслуживающего персонала — тоже не предел мечтаний и отправили меня сюда из-за причины, о которой я вообще понятия не имею. Серьёзно, я не такой идиот, чтобы снова лезть в эту гниющую яму, в которую однажды попал, из-за некогда лучшего друга. В семнадцать это казалось крутым — принимать наркотики и чувствовать эйфорию от каждой дозы. К счастью, об этом узнал отец и меня, малолетнего дебила, насильно заставили смотреть на то, как оперируют моего друга Олега, который принимал наркотики с тринадцати. Внутренности наркомана — зрелище не для слабонервных, потому что видишь, как человек гниёт изнутри. После этого понял, что мне всё это нафиг не сдалось, да и когда ты этим увлекаешься месяц, то соскочить легче. В конце концов, я хочу быть здоровым и иметь семью.

Поэтому моему удивлению не было предела, когда я проснулся утром в кабинете, чувствуя себя ужасно. И мне становилось всё хуже и хуже к вечеру, что я перестал осознавать, где нахожусь и кто я. Был лишь один бесконечный космос, наполненный нередко бешенными фейерверками и депрессивными ураганами, заставляющие почувствовать себя никем. Полным ничтожеством.

Не нужно было быть гением особого ума, чтобы понять одно — меня целенаправленно подставили и накачали наркотой. Ведь на вене, возле локтевого сгиба, красовались три чёрненькие точечки, а бутылки, из которой я пил тогда, опохмеляясь после лютого движа, то просто не обнаружил. Да ещё и полиция, будто по волшебству пришла с собаками в ресторан после того, как меня увезли, а потом и в больницу припёрлись, начиная осматривать вещи. Я объяснил отцу всю ситуацию. Он мне лишь наполовину поверил. В принципе, что же ещё можно ожидать от взрослого парня, который ранее связывался с наркотиками, да?

С одной стороны, я был рад такому повороту событий. Навряд ли, тот, кто мне устроил такую подлость додумается меня искать в детском лагере. Но с другой… Вот кому я так помешал жить, что я мог спокойно сдохнуть от передоза, а если бы не помер, то попал бы в тюрьму! Зачем кому-то надо было меня так подставлять?

— Саш, что ты вытащила у меня из кармана? — серьёзным голосом спросил я, сжимая с силой руль.

Девушка перевела на меня медленный, даже осторожный, взгляд. Нервно сглотнув, она быстро протараторила:

— Это же не такое значимое, раз ты не можешь вспомнить. Не вижу смысла говорить тогда, так что закрыли тему. Долго нам ещё?

Я резко остановил машину. Меня взбесила то, что она уклонялась от прямого ответа, будто боялась, что я сорвусь на какое-нибудь безрассудство!

Будучи не глупой и, имея инстинкт самосохранения, Саша тут же попыталась сбежать. Да, у репортёров хорошо развита чуйка. В особенности, когда стоит валить. Даже ремень безопасности отстегнула и дверь открыла, но…. но будем честными: куда ей тягаться с 83-мя килограммами разъяренного мяса?

— Ты можешь прямо сказать или нет?! Почему я должен вытаскивать информацию щипцами по поводу самого себя же, блин?! — заорал я в перепуганное лицо сводной сестры.

Но кто бы сомневался, что шок у неё будет недолгим?

— Не ори на меня, придурок! — не хуже меня закричала она, пытаясь вырвать своё тоненькое запястье из моих пальцев.

Я разжал пальцы, понимая, что с моей стороны это не очень гуманно, ибо она мне действительно помогла тогда в ресторане и оставалась со мной в больнице, пока мне не стало лучше. По-хорошему, я должен был ещё тогда поблагодарить, а не грызться. Тогда и щекастая не накатала на меня статью, а мы бы не пёрлись сюда. Но как-то язык не поворачивался. Наверное, с непривычки.

— Извини, — выдавил из себя. Затем запустил руку в волосы и сжал их в кулак, чтобы перенести боль с висков на другой участок головы. — Можешь верить или нет, но я действительно не знал, что у меня было в кармане, как и оказался под наркотой… Короче, я не мастак говорить все эти тупые драматичные речи, поэтому просто говорю спасибо… за тот случай в ресторане и потом в больнице.

Блондинка напряженно на меня посмотрела, потирая покрасневшую руку. Я почувствовал неприятный укол вины. Чёрт, не рассчитал силу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Проехали. Я тоже поступила необдуманно и глупо, когда написала эту статью про тебя. Просто была обижена и под шафе.

— Забили, — махнул рукой я. Затем помимо воли на губах мелькнула улыбка, я с хитринкой посмотрел на Сашу, и протянул: — Но, вообще, мне льстит, что даже в алкогольном опьянении ты думала обо мне.

Когда мы ещё были подростками, то я догадывался, что нравлюсь ей, но потом найдя доказательство в дневнике (да, читать чужие дневники — отвратительно, но я был вредным мальчишкой, в котором бурлили страсти и хотелось совершать глупости), то понял, что догадки верны. Сейчас навряд ли она испытывает ко мне, то светлое чувство влюблённости, так как девушки, которые хотят произвести на тебя впечатление, то пытаются умаслить и показаться паеньками-зайками. Саша же сегодня при мне ходила утром в семейках и чистила зубы, недовольно бурча, что я посмел дотронуться до её тортика.

— Ох, да кому ты сдался, — фыркнула девушка. — Это всё просто Киркоров и его супер-хиты…

— Нет, я, конечно, знал, что у тебя плохо с музыкальным вкусом, но чтобы настолько… — хохоча, прервал я её попытки оправдаться. — А теперь серьёзно. Ты мне скажешь про то, что вытащила из кармана? Потому что презерватив у меня не пропал, всё так же находится в бумажнике.

Саша критично посмотрела на меня, ничуть не смутившись. Эх, а я так надеялся. Затем заправила светлые волосы за уши, обнажая милые ушки, в которых было по несколько серебристых серёжек вдето.

— Ты серьёзно хранишь в бумажнике презе… В прочем, не важно. Это твоё дело. — Она начала рыться в миниатюрном белом рюкзачке, пока не достала маленький пакетик с разноцветными таблетками.

Твою же мать.

Не зря я чувствовал что-то неладное. Если в больнице врачам приплатил отец, чтобы они сказали полиции, что у меня просто отравление и анализы показали другие, то это… Если бы у меня нашли гребаный экстази, то был бы полный ****ец.

Зато теперь ясно, почему Саша включила режим Нэнси Дрю. И будь у неё раннее такие проблемы, то я бы точно так же поступил, если не жёстче. Всё-таки не чужие же люди.

— Ясно. Пускай побудут у тебя, пока я не придумаю, куда всё это деть, чтобы ни у кого из нас не было проблем, — проговорил я, начиная заводить машину.

Удивлённая Саша убрала обратно таблетки вглубь рюкзака, но ничего не сказала по этому поводу, хотя было видно, что хотела.

— Может, расскажешь что случилось? — вдруг спросила она через какое-то время.

***

Саша

— Как у тебя так получается, Ельский? Ты бы хоть на работе сдерживался от алкоголя, — хмыкнула я.

Парень безразлично пожал плечами. Что ж, хоть утешает, что он не принимал ничего по своей воле. Это единственное, что было положительным в этой ситуации. Ведь вся эта история с наркотиками и тем, что кто-то очень сильно хотел подставить Льва — дьявольски мутная.

— А камеры смотрел?

— Камеры! Конечно же… да. Саш, убери всю эту мэрисьюшность, так как отец первое, что сделал, так это посмотрел камеры в ресторане и в клубе, где я тусил. Мне кажется это и была ещё одна причина меня сослать в лагерь, чтобы я просто не лез в расследование, — саркастично ответил Лев.

И хоть шатен старательно строил, что ему всё равно, тем яснее становилось, что нет. Вот ни фига. Да и кому было бы спокойно, зная, что некий Х пытался так по-грязному подставить тебя?

— Но ты, естественно, влезешь, — констатировала я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лев вскинул на меня непривычно серьёзный взгляд тёмно-зелёных глаз.

— А ты бы как поступила?

— Наверное, я бы с капельницей сбежала из больницы и начала осматривать кабинет, — честно сказала я. — Ты помнишь ту девушку, с которой… ну ты понял.

— С которой трахался? — иронично переспросил парень. — Нет. Помню, что у неё были короткие чёрные волосы типа удлинённого каре и ещё на ней была облегающая белая маечка в стиле пин-ап и…