Дикие земли - Сергей Александрович Арьков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На третий день вода почти полностью впиталась в землю. На дне ямы появились сухие участки. Велта, чей голод приобрел пугающие масштабы, а желудок уже не урчал, а пульсировал болезненными спазмами, предприняла попытку выбраться на волю. Но ничего не вышло. Земляные стены по-прежнему были слишком сырыми и оплывали всякий раз, как она пыталась уцепиться за них. Зайчик, меж тем, нашел на дне ямы много зеленой травки, принесенной сюда потоком, и кушал непрерывно, громко и словно нарочно чавкая при этом. Глядя на него, Велта ощутила раздражение и зависть. Зачем этот неблагодарный зайчик дразнил ее? Разве не она спасла его от утопления?
На четвертый день Велта поняла, что больше не может выносить этой пытки. От голода у нее непрерывно текли слюни. Живот скручивали спазмы боли. А в зайчика словно вселился бес обжорства. Он, как оглашенный, трескал травку, набивая свое бездонное брюхо. Велта вдруг поймала себя на том, что ненавидит зайчика и желает ему зла. Это было совершенно недостойно эльфийки, которой полагалось любить и жалеть всякое живое существо. Велта любила и жалела их. Всех, кроме этого бессовестного зайца.
На пятый день из ямы донеслись рыдания, полные искреннего раскаяния. Велта стояла на коленях перед телом мертвого зайчика. Из его толстенького бока торчала рукоять ее ножа. Эльфийка сама не поняла, как это случилось. На нее вдруг что-то нашло. Какое-то помрачение. Она сорвалась. И вот зайчик мертв. Пал от ее руки. Ну и как ей с этим жить?
Оплакивая зайчика, Велта гладила его мягкую шерстку, попутно отмечая про себя, что зайчик весьма упитанный и мясистый, жирный и сочный....
Ход собственных мыслей ужаснул Велту. Ей вдруг явилось жуткое видение - заячья шутка, освежеванная и выпотрошенная, жарится над костром. И это греховное видение заставило ее еще сильнее истечь слюной.
«Нет» - сказала себе Велта - «этого не будет. Пусть лучше я умру от голода, чем опущусь до греховного пожирания плоти несчастного зайчика».
Она твердо решила стоять на своем. Собирая на дне ямы хворост, она оставалась непоколебима в травоядных принципах. Сдирая с почившего зайчика шкурку, она говорила себе, что скорее умрет, чем осквернится пожиранием плоти. Извлекая из тушки внутренности, Велта ужасалась одной только мысли о том, чтобы совершить постыдное злодеяние.
Когда на дне ямы запылал небольшой костерок, над которым, насаженные на прутики, стали поджариваться кусочки зайчатины, Велта вдруг поняла, что грехопадение неотвратимо. Тогда она стала оправдывать себя в том духе, что у нее, дескать, нет выбора, что это только один раз, и больше такого не повторится. Да и разве ей захочется в другой раз пробовать мясо? Все эльфы знают, что мясо это редкостная гадость....
Но тут поджарившиеся кусочки зайчатины вдруг испустили такой удивительный аромат, что Велта, едва вдохнув его, едва не лишилась рассудка. Захлебываясь слюной, она схватила кусочки мяса и начала жадно пожирать их, обжигая губы и язык. Рот ее наполнился восхитительным соком, а вкусовые рецепторы воспели от доселе неведомого восторга. Велте показалось, что она отворила дверь в новый мир, куда доселе не ступала нога эльфа. Это был мир мяса. Мясная вселенная, полная восхитительных открытий и дивных чудес. Велта не могла поверить, что мясо, которое ее народ исстари считал отвратительной гадостью и ставил вровень с грязью и навозом, было настолько вкусным, что затмевало все фрукты, орешки и коренья вместе взятые. Велта пыталась убедить себя в том, что это все из-за долгого голодания. Но она понимала, что это не так. Мясо было прекраснейшим наслаждением в жизни. И Велта чувствовала, что уже никогда не сможет отречься от него навсегда.
Съеденный зайчик дал ей сил. Через два дня стены ямы достаточно подсохли, чтобы пленная эльфийка сумела выбраться из ловушки. Она спаслась. Но что-то в ней непоправимо изменилось. Даже вновь получив доступ к плодам и кореньям, она непрерывно вспоминала вкусного зайчика и думала о мясе. Мясо манило ее, влекло к себе. Это был соблазн, победить который не было никаких сил. Велта сопротивлялась ему какое-то время, а после сдалась. Она подстрелила еще одного зайчика, запекла его на углях и съела. Ела и плакала. Плакала и ела. И это было прекрасно.
С тех пор Велта вела двойную жизнь. Рядом с другими эльфами она претворялась прежней, признающей в качестве пищи только растительные блюда. Но оставшись наедине с собой, Велта превращалась в хищницу. Она испробовала немало видов мяса, и с удивлением обнаружила, насколько разным оно бывает, если взято от разных животных. Это был воистину новый мир. Велта добывала и поедала птиц и зверей, и даже вкусила рыбку, найдя ее замечательной.
Велта понимала, что она погрязла в греховных делах. Иногда она испытывала такое отвращение к себе, что рыдала и каялась, прося прощение у матери-природы. У нее возникало желание признаться во всем. Рассказать другим эльфам о своем грехопадении. За это ее ждало бы суровое наказание. Изгнание. И оно страшило Велту. Потому что куда ей было податься, если прогонят из леса? В мир людей? Она ничего не знала о нем, кроме смутных слухов и преданий. И судя по ним, мир людей был жутким и отвратительным местом, где эльфа не ждало ничего хорошего.
Всякий раз после сытной мясной трапезы на Велту наваливалось раскаяние. Но всегда только после. А до того она только и могла думать что о мясе. Мясо! Прекрасное мясо, горячее, сочное, запеченное на огне! Вершина блаженства. Сладкий грех.
Вот и теперь все ее мысли были только о лежащей в рюкзаке свинине. Велта не могла дождаться, когда уже приступит к трапезе. Ее буквально трясло от возбуждения.
Наконец, поляна с гигантским дубом и мертвым кабанчиком осталась далеко позади, а Велта высмотрела неплохое местечко для привала. Она быстро очистила участок земли от листьев и веток, собрала хвороста и уже приготовилась разжечь костер. Приготовилась, но не успела. Потому что ее чуткий слух уловил доносящиеся издалека голоса.
В первое мгновение Велту окатила волна ужаса. Она с содроганием решила, что это эльфы идут поблизости, и обязательно натолкнутся на нее. Хорошо еще, что она не успела приступить к приготовлению мяса, иначе ей точно не удалось бы оправдаться.
Она подхватила рюкзак, повесила его на
