Роковой коктейль - Шерил Андерсон

— Мне бы хотелось еще раз вкратце восстановить временную последовательность событий, о которых нам уже рассказывал Дэвид Винсент, — сказал детектив Майерсон, вежливым кивком указывая на Дэвида. — Если мы сейчас досконально уясним себе эту последовательность, это поможет нам избежать неприятной путаницы в дальнейшем.

Мистер Винсент знает, когда им пытаются манипулировать. Но я видела в его глазах понимание как ситуации, так и качества манипуляций детектива Майерсона. Кивнув, он тихо, но убедительно произнес:

— Дэвид.

Дэвид поднялся. Тетя Синтия подала знак Нельсону, и тот пошел к выходу, будто просто показывая Дэвиду и двоим детективам, как пройти в ванную.

Я посмотрела на Трисию, чтобы проверить, как она держится, и увидела на ее лице то же самое странное выражение — смесь сожаления и гнева. Встретившись со мной взглядом, она отвернулась — верный признак, что за ее внешней сдержанностью скрывается буря.

Мистер Винсент поднял трубку. Миссис Винсент потянула свое жемчужное ожерелье.

— Она сказала, что не стоит звонить адвокатам.

— Именно поэтому я и звоню.

Миссис Винсент поспешно подошла к мужу и попыталась его переубедить. Тетя Синтия тут же вмешалась, и все трое зарычали друг на друга, точно щенки над общей миской. Ребекка спрятала лицо на груди у Ричарда, а Кэссиди ускользнула от Трисии и прибилась ко мне.

— Может быть, нам слинять? — тихо спросила она. Она пыталась выглядеть бесстрастной, но нелегко изображать бесстрастность, когда обладаешь темпераментом Кэссиди.

— Из комнаты или из округа?

— Отовсюду.

— Предлагаешь дезертировать?

— Просто соблюдаю приличия.

Трисия, заметив отсутствие Кэссиди, поспешила присоединиться к нам. Она неловко переминалась и решительно грызла пальцы. Большой палец уже кровоточил.

— Почему ты нам не скажешь? — ласково спросила я.

— Это вы все шепчетесь.

Я указала на ее покусанный палец.

— Зато ты грызешь пальцы.

Она спрятала руки за спину, точно ребенок.

— Как по-вашему — чем это обернется для Дэйви?

— Супруг или партнер — всегда первый подозреваемый, — произнесла я фразу, которую часто слышала от Кайла. — Но это только сначала. Самое главное — мы знаем, что он этого не делал.

Трисия, секунду помедлив, кивнула. Ага, вот что означало это мрачное выражение. Она не была уверена, что он этого не делал. Помня все украденные братцем игрушки, невыплаченные кредиты, арендованные навеки машины, ты уже веришь, что он способен на что угодно. Допустим. Но убийство?

Я стала убеждать себя, что я преувеличиваю, что горе омрачило разум Трисии, но Кэссиди раскрыла глаза еще шире, чем я.

— Трисия, — с ужасом и недоверием прошептала она.

Трисия замотала головой:

— Да знаю, знаю. Это просто безумие. Я сошла с ума. Но ведь всё против него.

— И это тоже. — Кэссиди жестом обозначила наше трио, втиснувшееся между роялем марки «Бёзендорфер» и окном, словно мы обсуждали, какую песню из репертуара сестер Эндрюс нам исполнить. Спор у телефона не прекращался. Ребекка, похоже, задремала на груди у Ричарда. Никто не обращал на нас внимания. — Мы похожи на заговорщиц.

— В тебе говорит нечистая совесть. О чем нам договариваться?

— Как лучше подкатить к детективу Снежной королеве и сообщить ей, что она дура, если считает, что это сделал Дэвид. — Кэссиди строго взглянула на Трисию, чтобы та не вздумала снова поддаться паранойе. — Потому что он этого не делал.

На этот раз Трисия сразу кивнула.

— Я знаю. — Взглянув на меня, она положила маленькую прохладную ладонь мне на руку. — Чем нам ему помочь?

Я задумалась. Мне вовсе не улыбалось впрягаться в это дело. Я могла бы быть полезной, просто позвонив Кайлу и уточнив у него пару технических деталей. Словом, участвовать в качестве консультанта.

— Давайте я позвоню Кайлу.

Кэссиди взглянула на часы.

— Значит, у вас с ним снова все в порядке?

— То есть?

— Ты не задумываясь звонишь ему в такой поздний час, хотя он знает, что ты уехала на уик-энд?

— Почему — не задумываясь? Я просто предложила ему позвонить.

Вынув из кармана телефон, я выскользнула за дверь. Дуновение морского бриза было бы куда приятнее, если бы он не доносил до меня звуки с места происшествия. Шаги, смутные голоса, треск застежек молния сами по себе безобидны, но сообща они напоминали, чем заняты все эти люди. И тогда эти звуки казались не менее чудовищными, чем разрывы бомб.

Я нажала кнопку вызова, чтобы позвонить на домашний номер Кайла, но почти сразу дала отбой и задумчиво повозила дисплеем по своей куртке. Может, с моей стороны это наглость — звонить ему так поздно, пусть и по делу, а не для того, чтобы, как можно подумать, проверять его? Хотя он должен понять, что я обращаюсь к нему как к эксперту. Может, это ему даже польстит. Верно?

Я снова нажала кнопку. После двух гудков щелкнул автоответчик. Я посмотрела на часы: два пятнадцать. Автоответчик сказал: «Меня нет дома».

Он часто отключал звонок на телефоне, когда ложился спать, но мобильный клал рядом на тумбочку — на случай, если позвонят с работы. Я сказала автоответчику:

— Извини, но мне придется позвонить на мобильный и разбудить тебя.

Нажав на вызов, я приготовилась ласково извиниться, когда ответит его заспанный голос. Но первое, что я услышала, были голоса. Много чужих голосов. И когда он ответил, его голос вовсе не показался мне заспанным. Он был энергичным. Он развлекался. В два пятнадцать ночи. В другом месте. Не там, где я.

— Привет.

— Извини, я думала, ты дома. — Голоса на заднем плане звучали невнятно, доносилась музыка — не то из проигрывателя, не то из музыкального автомата в баре.

— А зачем тогда на мобильный звонишь?

— Потому что я позвонила тебе домой и ответил автоответчик. Я думала, ты спишь.

— Пока нет.

— Слышу.

Меня осенило, что он может быть на работе:

— Я не хотела тебе мешать.

— А ты и не мешаешь.

Женский голос, прорезавшись сквозь шумовой фон, четко произнес: «Занесем в протокол». Как бы мне ни хотелось верить, что этот голос принадлежит женщине-полицейскому, информирующей задержанного о его правах, я очень сомневалась, что женщина, даже очень любящая свою работу, разговаривала бы с преступником таким игривым и певучим тоном.

Не обращая внимания на голос, Кайл спросил:

— Что случилось?

Кэссиди вышла из застекленной двери.

— Что он сказал? — потребовала она отчета.

— Пока ничего, — ответила я ей.

— Зачем тогда звонить? — спросил Кайл.

— Это я не тебе, — сказала я, надеясь, что по телефону голос Кэссиди прозвучал достаточно низко, чтобы сойти за мужской. И вовсе не из ревности. Я просто хотела знать наверняка, кто сказал «Занесем в протокол», во что она одета и где были в тот момент ее руки.

— Все в порядке? — тихо спросил он.

— Мы замечательно проводим время, а ты?

Кэссиди вытаращила глаза.

— Ты это о чем?

Я метнула на нее сердитый взгляд, вложив в него всю злость, которую вызывала у меня женщина из телефона. Кэссиди возмущенно скрестила руки на груди.

— Бывало и лучше, — сказал Кайл.

Интересно, как восприняла такую оценку его подружка.

— У меня к тебе один вопрос, потом я тебя отпущу.

— А я и не тороплюсь.

— Ладно. — Его, похоже, забавлял наш разговор. А меня нет.

— Как хлор влияет на отпечатки пальцев?

Мне показалось, что он отодвигает стул и встает.

— Что случилось? — насторожился он.

— Так, рабочий вопрос.

— Это мой рабочий вопрос, а не твой. Что случилось?

— У меня мало времени.

— Что случилось? — повторил он медленнее и, судя по голосу, скрипя зубами.

— Так, пустяки. Я пытаюсь разобраться.

— Ты еще в доме миссис Малинков? Я выезжаю.

— Я не просила тебя это делать.

— Ты просишь меня этого не делать?

Мины-ловушки особенно опасны потому, что их не увидишь, как бы хорошо ты ни знала местность. Мне с трудом удалось не сбиться с шага.

— Нет, я прошу тебя ответить насчет хлора и отпечатков пальцев.

— Зачем тебе это знать? — вмешалась Кэссиди. Или мне показалось, что это она.

Я сердито отмахнулась:

— Потом расскажу.

Кэссиди покачала головой и поджала губы, показывая, что она вообще ничего не говорила. Я вздохнула, поняв свою ошибку.

— Спасибо, до встречи, — попрощалась я с Кайлом и захлопнула крышку телефона, прервав его на полуслове.

Детектив Кук положила руку мне на плечо и сказала:

— Ну, может быть, теперь вы расскажете мне?

4

Справедливо ли это? Допустим, я посреди ночи позвонила мужчине, который сейчас занимает место в моей жизни (заметь, что я нарочно избегаю выражения «бойфренд»), дает ли это ему право перезванивать мне перед рассветом? И только потому, что я заподозрила его в контактах с НЖО (неопознанная женская особь), он может будить меня, чтобы произвести проверку? Или мне не стоит переживать из-за этой непрошеной чашки кофе? С уважением