Лебединая верность - Андрей Дементьев

«Мне снится вновь и не дает покоя…»

Мне снится вновь и не дает покояМоя Обетованная земля,Где вдоль дорог зимой цветут левкоиИ подпирают небо тополя.

А небо голубое-голубое.И солнце ослепительное в нем.Нам, как нигде, здесь хорошо с тобою.Со всеми вместе. И когда вдвоем.

И я молю Всевышнего о том лишь,Чтоб здесь был мир…И ныне, и всегда…Вставал рассвет над городом,Ты помнишь?И угасала поздняя звезда.

Иерусалим светился куполами,Вычерчивая контуры церквей.В лучах зари – как в золоченой раме —Вновь поражен он красотой своей.

Еще с тобой мы встретим не однаждыБиблейских зорь неповторимый вид,Чтоб сумрак не касался жизни нашей,Как не коснулся он моей любви.

«Отцы, не оставляйте сыновей!..»

Отцы, не оставляйте сыновей!Не унижайте их подарком к дате.Всё можно изменить в судьбе своей,Но только сыновей не покидайте.

Пока малы, за них в ответе мать —От первых слёз и до вечерней сказки.Но как потом им будет не хвататьМужской поддержки и отцовской ласки!

Им непременно надо подражатьСвоим отцам – на то они и дети.Родную руку молча подержать,Уйти с отцом рыбачить на рассвете.

Обида вас настигнет иль любовь —Не уходите…Вы им всех дороже.Ведь в жилах сыновей отцова кровьИ заменить ее уже никто не может.

«Долгой может быть жизнь…»

Жизнь, слишком долгая для одной любви.

Долгой может быть жизньДля недолгой любви.Я ж с любовью навеки повенчан.И хотел бы добавитьТе годы свои,Что вдали еще были от встречи.

Потому что не хватит мнеЖизни моей для любви —И счастливой, и долгой.Что пришла из далекихЗаброшенных дней,Сделав жизнь моюСветлой и доброй.

Слишком долгая жизньДля недолгой любви…Слишком коротко времяДля полного счастья.Провожаю с печальюВчерашние дни.Берегу каждый миг уходящий.

«Я брожу по майскому Парижу…»

Я брожу по майскому Парижу.Жаль, что впереди всего три дня.Все надеюсь, что еще увижуЖенщин, изумивших бы меня.

Я искал их при любой погоде…Наконец все объяснил мне гид:Что пешком красавицы не ходят,И сменил я поиск Афродит.

На такси за ними я гонялся,На стоянках всё смотрел в окно.По бульварам, словно в старом вальсе,Обгонял я модные «Рено».

Я искал их – черных или рыжих…Но не повезло мне в этот раз.До сих пор не верю, что в ПарижеЖенщины красивей, чем у нас.

Строфы

«Сегодня на закате дня…»

Сегодня на закате дняРаспелся соловей в саду.Как будто бы он звал меняПослушать эту красоту.

И в тишь распахнутых оконСтруилось пенье соловья.Мне было грустно и легко,Как будто песню туПридумал я.Ее придумал для тебя.

«Цвет имени моего – синий…»

Цвет имени моего – синий.Цвет имени твоего – охра.Звук имени моего – сильный.Звук имени твоего – добрый.

«Я нашу жизнь запомнил наизусть…»

Я нашу жизнь запомнил наизусть.Всё началось с единственного слова…Давай опять я на тебе женюсьИ повторю все сказанное снова.

«Как руки у вас красивы!..»

Как руки у вас красивы!Редкостной белизны.С врагами они пугливы.С друзьями они нежны.

Вы холите их любовно,Меняете цвет ногтей.А я почему-то вспомнилРуки мамы моей.

Упрека я вам не сделаю,Вроде бы не ко дню.Но руки те огрубелыеС вашими не сравню.

Теперь они некрасивы,А лишь, как земля, темны.Красу они всю РоссииОтдали в дни войны.

Всё делали – не просилиНи платы и ни наград.Как руки у вас красивы!Как руки мамы дрожат.

В отчем доме

Он прислал ей весточку в Тарханы,Что приедет, как решит дела.

…Бричка подкатила спозаранок,И усадьба мигом ожила.

Он вошел в мундире при погонах.Сбросил на ходу дорожный плащ.Покрестился в угол на иконы«Бабушка, ну что ты…Да не плачь…»

«Мишенька…» Прильнула со слезами.«Господи, уж как ты услужил…»Он в объятьях на мгновенье замер.И по залу бабку закружил.

«Погоди… – она запричитала. —Упаду ведь… Слышишь, погоди…»А душа от счастья трепетала,И тревога пряталась в груди.Сколько дней горючих миновалоС той поры, как почивал он здесь…

Стол ломился… Уж она-то знала,Как с дороги любит внук поесть.

Он наполнил рюмки, встал неспешно.Замер в стойке – словно на плацу.«За тебя…»И полыхнула нежностьПо его печальному лицу.

Жизнь ее, надежда и отрада!Только что над ним прошла гроза…

Светит возле образа лампада.И светились радостью глаза.

Лермонтов не знал, что эта встречаБудет как последнее «Прощай!».

Опускался на Тарханы вечер,Затаив незримую печаль.

«Матери, мы к вам несправедливы…»

Матери, мы к вам несправедливы.Нам бы вашей нежности запас.В редкие душевные приливыМы поспешно вспоминаем вас.

И однажды все-таки приедем.Посидим за праздничным столом.Долго будут матери соседямО сынах рассказывать потом.

А сыны в делах больших и малыхВновь забудут матерей своих.И слова, не сказанные мамам,Вспоминают на могилах их.

«Звонок из прошлого…»

Звонок из прошлого:Знакомый голосНавеял давнюю печаль.И возвратился я в наш город.В былую жизнь.В чужую даль.

Там было счастье в нас и рядом.И окрыляло наши дни.И нежность я свою не пряталНа людях и когда одни.

Но все ушло и не вернулось.Не знаю – кто был виноват.И разминулась наша юностьС грядущим много лет назад.

Звонок из прошлого:Ты позвонила…И голос рядом твой почти.Благодарю за всё, что было.За всё, что не было, – прости.

«Когда вам беды застят свет…»

Когда вам беды застят светИ никуда от них не деться, —Взгляните, как смеются дети,И улыбнитесь им в ответ.

И если вас в тугие сетиЗатянет и закрутит зло, —Взгляните, как смеются дети…И станет на сердце светло.

Я сына на руки беру.Я прижимаю к сердцу сынаИ говорю ему: «СпасибоЗа то, что учишь нас добру…»

А педагогу только годик.Он улыбается в ответ.И доброта во мне восходит,Как под лучами майский цвет.

«Я живу под Ташкентом в зеленом раю…»

Я живу под Ташкентом в зеленом раю.Осыпаются яблони в душу мою.И такая вокруг тишина, красота,Словно заново здесь моя жизнь начата.

И стихи, и ошибки мои впереди.И любимая женщина где-то в пути.Наши радости с ней, наши горести с нейВремя копит пока что для будущих дней.

Я наивен еще и доверчив пока.И врага принимаю за дурака.Еще нету со мною любимых друзей.Лишь надежды да небо над жизнью моей.

Я живу одиноко в зеленом раю.Вспоминаю… И заново мир познаю.

Женщины

Видел я, как дорогу строили.В землю камни вбивали женщины.Повязавшись платками строгими,Улыбались на солнце жемчугом.

И мелькали их руки медные,И дорога ползла так медленно!

Рядом шмыгал прораб довольный.Руки в брюках, не замозолены.– Ну-ка, бабоньки! Раз-два, взяли! —И совсем ничего – во взгляде.

Может, нет никакой тут сложности?Человек при хорошей должности.Среди них он здесь вроде витязя…Ну а женщины – это же сменщицы,Не врачи, не студентки ГИТИСа.

Даже вроде уже не женщины,А простые чернорабочие.В сапожищи штаны заправлены.А что камни они ворочают,Видно, кто-то считает правильным.Кто-то верит, что так положено.Каждый, мол, при своих возможностях.Всё рассчитано у прораба:Сдаст дорогу прораб досрочно.Где-то выше напишут рапорт,Вгонят камень последний бабы,Словно в рапорт поставят точку.

Но из рапорта не прочтутНи газетчики, ни начальство,Как тяжел этот женский труд,Каково оно, бабье счастье.

Как, уставшие насмерть за день,Дома будут стирать и стряпать.От мозолей, жары да ссадинРуки станут, как старый лапоть.

Мы вас, женщины, мало любим,Если жить вам вот так позволили.Всё должно быть прекрасно в людях,Ну а в женщинах и тем более.

Не хочу, чтоб туристы гаденькоВслед глядели глазами колкими,Аппаратами вас ощелкивали:«Вот булыжная, мол, романтика…»

Мы пути пролагаем в космосе,Зажигаем огни во мгле,И порою миримся с косностьюНа Земле.

Письмо из Кабула