Пятеро детей и Нечто - Эдит Несбит

даже завтрак, обед и ужин не назовешь приятными, если дают холодную баранину или кроличье рагу.

Дети не смогли обсудить свои планы до завтрака, потому что проспали, и им пришлось энергично сражаться с одеждой, чтобы опоздать к столу не больше чем на десять минут. За едой кое-кто попытался поднять вопрос о псаммиаде, но очень трудно вдумчиво что-то обсуждать, одновременно доблестно присматривая за младшим братом. В то утро малыш был особенно резвым. Сперва он протиснулся под перекладиной своего высокого стульчика, и, когда его голова застряла, повис, задыхающийся и багровый. Потом схватил столовую ложку, сильно ударил ею Сирила по голове и заплакал, когда ложку у него отняли. Ягненок сунул пухлый кулачок в молоко с накрошенным хлебом и потребовал «печень», которую давали только к чаю. Он пел, он положил ноги на стол, он требовал «гуль-гуль».

Разговор старших детей получился примерно таким:

– Послушайте… Насчет того песчаного эльфа… Осторожней, он сейчас перевернет молоко!

Кружку с молоком убрали на безопасное расстояние.

– Так вот, насчет эльфа… Нет, Ягненок, милый, отдай противную ложку Пантере!

Сирил попробовал вернуться к обсуждаемой теме:

– Все, что мы загадывали до сих пор, обернулось… Ой, он чуть не съел горчицу!

– Я вот думаю, не лучше ли пожелать… Ну вот, добился своего, мой мальчик!

Мелькнули розовые детские ручки, блеснуло стекло, и стоящий посреди стола маленький аквариум с золотой рыбкой опрокинулся на бок и выплеснул поток воды на колени малыша и остальных.

Все были расстроены почти так же, как золотая рыбка; только Ягненок сохранил спокойствие. Когда лужу на полу вытерли, а прыгающую задыхающуюся золотую рыбку подобрали и выпустили обратно в воду, Марта забрала малыша, чтобы переодеть. Остальным детям тоже пришлось переодеться. Передники и жакеты, искупавшиеся в воде с золотой рыбкой, развесили на просушку, а потом выяснилось, что Джейн должна или заштопать порванное накануне платье, или разгуливать весь день в своей лучшей нижней юбке. Юбка – белая, мягкая, с кружевными оборками, очень-очень красивая – была не хуже платья, а может быть, даже лучше, вот только Марта отказалась считать ее платьем, а слово Марты – закон. Она не позволила Джейн надеть парадное платье и не согласилась с предложением Роберта – дескать, пусть Джейн ходит в нижней юбке и называет ее платьем.

– Это неприлично, – сказала Марта. А когда люди так говорят, бесполезно их переубеждать, когда-нибудь вы сами в этом убедитесь.

Итак, Джейн ничего другого не оставалось, кроме как заштопать платье. Она порвала его накануне, случайно упав на главной улице Рочестера в лужу, оставленную повозкой водовоза. Джейн рассадила колено о камень и порвала о тот же камень чулок и платье.

Конечно, остальные не захотели бросать ее в беде, поэтому расселись на лужайке вокруг солнечных часов, пока Джейн изо всех сил штопала. Ягненок все еще был с Мартой, которая его переодевала, поэтому можно было спокойно поговорить.

Антея и Роберт попытались замаскировать свои тайные опасения, что псаммиаду нельзя доверять, но Сирил сказал:

– Говорите напрямик. Ненавижу намеки, всякие там «я не знаю» и тому подобные подлые увертки.

– Сам ты подлый! – ответил Роберт. – Нас с Антеей не так сильно окатило водой из-под золотой рыбки, как вас с Джейн, поэтому мы переоделись быстрее и у нас было время все обдумать. Так вот, если вы меня спросите…

– Я тебя не спрашивала, – сказала Джейн, откусывая нитку, что ей всегда строго-настрого запрещалось делать.

Возможно, вы не знаете, что если будете откусывать и проглатывать кусочки ниток, они обмотаются вокруг вашего сердца и убьют вас? Мне об этом рассказала моя няня. А еще она рассказала, что земля вращается вокруг солнца. Вот чему после этого прикажете верить? Прямо не знаю, почему няни то в ладах с наукой, то не в ладах.

– Мне все равно, спрашиваешь ты или нет, – сказал Роберт, – но мы с Антеей думаем, что псаммиад – злобная скотина. Если он может исполнять наши желания, значит, может исполнять и свои собственные, и я почти уверен, что он каждый раз желает, чтобы от наших желаний не было никакого толку. Давайте оставим скучную зверюшку в покое и просто весело поиграем в крепость в меловом карьере.

(Вы, наверное, помните, что дом, в котором дети проводили каникулы, находился в удачном месте: между меловым карьером и щебеночным).

Сирил и Джейн были настроены более оптимистично. Они вообще по натуре были оптимистами.

– Вряд ли псаммиад нарочно подстраивает неприятности, – сказал Сирил. – В конце концов, мы сами сглупили, пожелав стать несметно богатыми. Лучше бы мы попросили пятьдесят фунтов мелочью, так было бы гораздо разумнее. И уж совсем глупо было желать стать красивыми, как солнышко. Не хочу говорить гадости, но факт есть факт. Надо попросить что-нибудь по-настоящему полезное.

Джейн уронила на колени шитье и кивнула.

– Я тоже думаю, что глупо упускать невероятный шанс. Никогда не слышала, чтобы такой шанс подворачивался кому-нибудь в реальной жизни, а не в книгах. Есть целая куча того, что мы могли бы пожелать, не опасаясь, что наше желание закончится пшиком, как первые два. Давайте хорошенько подумаем и попросим что-нибудь милое, чтобы по-настоящему весело провести день… Ну остаток дня.

Джейн снова начала шить, как безумная, потому что время действительно уходило. Тут все заговорили одновременно. Вы бы вряд ли смогли понять, о чем идет речь, но дети привыкли говорить все разом (дружно, как маршируют солдаты), и каждый из них мог запросто слышать одновременно и свой голос, и голоса других.

Когда платье было заштопано, поход в щебеночный карьер пришлось отложить, потому что Марта потребовала вымыть руки. Вот глупость! Сегодня еще никто ничего не делал, кроме Джейн, а разве можно испачкаться, ничего не делая? Сложный вопрос, и я не могу ответить на него в этой книге. В жизни я могла бы очень быстро показать вам, как можно запачкаться, ничего не делая… Хотя, скорее всего, вы бы мне это показали.

Итак, как следует все обсудив, дети решили, что пятьдесят фунтов монетами по два шиллинга – самое подходящее желание. Счастливчики, которые могли получить все на свете, стоило только захотеть, уже нацелились на щебеночный карьер, чтобы высказать свое пожелание псаммиаду, но у ворот их перехватила Марта и стала настаивать, чтобы они взяли с собой малыша.

– Надо же, никому он не нужен! Ничего, сейчас они живо захотят тебя взять, утеночек! Еще как захотят! Вспомните, вы обещали маме брать его на прогулку каждый божий день.

– Знаю, что обещали, – мрачно отозвался Роберт. – Но Ягненок слишком маленький и несмышленый.