Fifty And One Step Bac - Lina Mur

Я стояла на улице, смотря на удаляющийся «Астон

Мартин».

«Что это сейчас было?» — очнулась я, немного

покачнувшись. Нет, мне он не нравится. Я не падка на

внешность, меня не привлекают грубияны, такие как он.

Но. Было какое-то но, я не могла его сейчас понять. Что-

то снова пошло не так и я, пытаясь идти ровно, двигалась

домой, пока мозг соображал и переваривал этот

сумасшедший на эмоции день. Николас Холд ворвался в

мою жизнь подобно тайфуну и снёс все на своём пути

странным и правильным образом. Только почему?

«Я подумаю об этом завтра», — решила я, вторя

Скарлетт О'Хара, снимая туфли перед дверью в семейное

гнездо, чтобы не шуметь и получить нагоняй только

утром.

Push

Наутро, а точнее, в три часа дня, я еле оторвала голову

от подушки, чтобы дойти до душа и смыть с себя

жутчайшее похмелье. Когда у меня было такое состояние

в последний раз? Да никогда! Я не помнила такой

огромной головы, рвотных позывов, трясущихся рук и

чёрных точек в глазах. Я не любительница напиваться до

состояния не стояния, но что-то случилось в этот раз, и

мой контроль над ситуацией полетел к чертовой матери.

Я переступила через собственное табу.

— Ник, — прошептала я, стоя под сильным напором

прохладного душа.

Да, он был там. Или нет? Был, точно был, меня же привёз

домой именно он. Но вот что было до прибытия к дверям

нашего гнезда, я припоминала смутно, в тумане и отчего-

то у меня не было желания даже напрягать мозги, чтобы

воспроизвести все события вчерашнего вечера. Я

интуитивно чувствовала, что произошло то, о чём я точно

буду сожалеть и чувствовать вину. Хотя уже сейчас

червячок стыда и раскаяния пробивал подкорку головного

мозга, и от этого мне было крайне некомфортно.

Немного придя в чувство, я переоделась в спортивный

костюм и спустила на первый этаж, чтобы убить этот

привкус во рту. Тело ломило, а глаза слезились.

— Больше не буду так пить, — решила я, закрывая глаза

на секунду, чтобы побороть слабость организма и

головокружение.

Удивительно, что меня унесло в астрал всего от трёх

стопок текилы. Это был первый раз за всю мою взрослую

жизнь. Объяснение я нашла тут же — палёный алкоголь.

Даже после водки с тоником...пять бокалов...я не

чувствовала себя так гадко, как сегодня.

И это придётся пережить. Я достала из холодильника

прохладную воду и лимон, потому что один взгляд на еду, и я готова подарить свой желудок фарфоровому другу.

— Дорогая.

— Почему ты так орешь, ма? — проскулила я, наводя

себе спасительный напиток.

— Похмелье, — констатировала она и прошла к шкафчику

с лекарствами, пока я села за обеденный стол и

прижалась щекой о стеклянный стол. Да, так было

несколько лучше. — И, к твоему сведению, я сейчас

говорю как обычно. А тебе пора бы уже понять, что

спиртное не принесёт наутро ничего, кроме головной боли

и несварения. А также ты испортишь свой цвет лица, кожу, появятся пигментные пятна, целлюлит и ещё много

побочных отложений на твоём внешнем виде.

Эти слова я слушаю уже третий год и благополучно

пропускаю их мимо ушей. По законам жанра через минут

десять присоединится папа и тоже не упустит

возможности вставить свои познания в том, какие

последствия я буду переживать лет так через пять, а как я

испорчу гены, которые они хотят видеть в своих внуках.

Мама дорогая!

Я прикрыла глаза, чтобы приготовиться к нотациям, в этот

раз, как бы ни было отвратительно признавать — я готова

выслушать их и больше так не делать. Но моему

покорному повиновению и искреннему желанию

раскаяться, не дано было свершиться, раздался грохот от

входной двери, что я подскочила на месте, открыв глаза и

сев ровно. Но тут же издала стон от тянущей боли в

лобной части головы и оперлась головой в ладони, поддерживая себя локтями на столе.

Причиной шума стал папа, залетевший в столовую с

бордовым от злости лицом и выражением: «Кому-то будет

плохо». Не надо говорить, что кто-то это я. Только он вряд

ли уже узнал, что я переживаю своё первое в жизни явное

похмелье.

— Так, Мишель Пейн, какого черта, объясни мне, ты

творишь?! — заорал он. Мои капилляры в глазах, казалось, взорвались от высоты его голоса и силы, что я

скривилась.

— Дорогой, что случилось? — спокойно спросила мама, подходя ко мне и ставя передо мной бокал с мутной

жидкостью.

— Пей, родная, это поможет, — с улыбкой подсказала она

и вернула все внимание на мужа, который кипел от

ярости, и я видела папочку в таком состоянии по

отношению ко мне в первый раз.

— А случилось то, что за последние двадцать четыре

часа меня два раза обвинили в том, что я ужасный отец!

Случилось то, что какой-то сопляк читает мне нотации о

моем невнимательном отношении к собственной дочери!

— папа стукнул кулаком по стеклянному столу. Я успела

подхватить спасительный бокал, пока мой рот

приоткрылся от удивления его словам.

— Я ничего не понимаю, — покачала я головой, отпивая

неприятный напиток.

— Не понимаешь? — продолжал источать на меня свой

гнев папа. — Николас Холд вчера после того, как ты

отправилась гулять, посоветовал мне тщательнее

отбирать для тебя партнёров, а не подкладывать под

недозревших парней с буйством гормонов, лапающих

тебя у всех на глазах. А сегодня за завтраком в гольф

клубе я подошёл к нему, чтобы поздороваться, а он

смерил меня презрительным взглядом и осведомился о

твоём состоянии. Как мне стало известно, он привёз тебя

вчера и я выслушал нотации, к чему приводит женский

алкоголизм. Мишель, я очень рассержен сейчас!

Пока в моей голове его слова укладывались по местам, до меня начало доходить, что этот нахал без спроса влез

в мою жизнь и портит её, откровенно и даже не стесняясь

того, что он никто! Раздражение перебило моё похмелье

и я, допив лекарство до конца, поставила бокал на стол и

решительно произнесла:

— Этот Николас Холд меня преследует, папа. Он маньяк.

Сначала он каким-то образом привозит мой потерянный

телефон, затем имитирует спасение из лап Зака. А у