Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева - Владимир Александрович Андриенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Иван Артурович Нольман вернулся к себе в кабинет и приказал срочно найти старшего лейтенанта госбезопасности Елену Николаевну Костину[33].
Молодая красивая женщина (Костиной нельзя дать больше 22 лет) работала под его началом с 1940 года. Она была внедрена еще до начала войны и смогла проникнуть в абвергруппу, которая была заброшена на территорию СССР перед самым началом войны.
Костина отлично поработала в Харькове осенью 1941 года. Затем в 1942 году она была заброшена в Западную Украину, но судьба там отвернулась от неё, и она провалила задание. Полковник НКВД Одинцов ходатайствовал о наказании Костиной и отстранении её от работы. Нольман спас Елену от наказания и перевел в свой отдел. Осенью 1943 года она работала в Ровно, в столице рейхскомиссариата Украина и успешно внедрилась в состав украинского подполья ОУН. Но после того, как немцев выгнали из Ровно и Луцка, Костина не долго оставалась на своем месте. Хотя её помощь контрразведке СМЕРШ на этом посту была неоценима. Лейтенанта НКГБ могли раскрыть органы безопасности националистов[34] и Нольман принял решение вернуть Костину в Москву.
— Товарищ комиссар государственной безопасности, старший лейтенант Костина…
— Проходи, Лена. — Нольман жестом указал ей на стул.
— Что-то срочное, Иван Артурович?
— У нас всегда что-то срочное. Прости, что не дал тебе положенного отдыха.
— Что-то случилось?
— «Ольга» вышла на связь.
— Но вы сами говорили что использовать «Ольгу»…
Нольман перебил её:
— Говорил. Но она сама проявила инициативу. Использовала один из каналов связи и передала сообщение в Москву.
— Через кого она вышла на связь в Берлине?
— Она связалась с нами из Варшавы.
— Но как она оказалась в Варшаве?
— Командировка. Сопровождала своего шефа оберштурмбаннфюрера Вильке. И, похоже, что немцы затеяли нечто серьезное. И времени у нас, как всегда, нет.
— Но что случилось, Иван Артурович?
— А вот послушай и сделай выводы. Оберштурмбаннфюрер СС Вильке, офицер для особых поручений бригаденфюрера Танцмана отправляется в Варшаву. И на этот раз он едет как курьер, который должен доставить в Варшаву секретный прибор.
— Офицер такого уровня простой курьер? Но Вильке взяли на службу в аппарате РСХА совсем не для этого.
— Именно.
— А известно, что он вез в Варшаву?
— Радиопередатчик.
— Рацию?
— Это не просто рация, это нечто весьма новое, учитывая секретность операции. Причем прибор этот весьма небольшой по размеру.
— Но почему в Варшаву?
— Там Вильке передал его агенту, который доставит передатчик на нашу территорию. И агент, для которого так постаралась техслужба СД, сидит где-то у нас в самых верхах.
— Значит задание важное, — сделала вывод Костина.
— Да. Если за дело взялся Вильке. Но и это еще не все. Похоже, что в рейхе зреет заговор против Гитлера. И нам нужно знать об этом как можно больше. Потому «Ольга» теперь имеет большое значение благодаря близости к Вильке.
— Вы хотите отправить меня в Берлин?
— Сначала в Варшаву. Ты отправишься к Вильгельму Обрейтеру.
— А кто это?
— Фольксдойче. Ныне держит фотоателье в Варшаве.
— Ваш новый агент?
— Новый? Я не назвал бы его новым. Лена. Ты его знаешь.
— Знаю?
— Это Лавров Роман Романович, в прошлом лейтенант госбезопасности.
— Лавров? В Варшаве?
— Да и ты станешь его сопровождать.
— Сопровождать куда?
— Он закроет ателье и переберется в Берлин. Для этой цели ему будут переданы деньги в немецких марках. Небольшую часть повезешь ты, а остальные он получит через тайник в Лейпциге.
— И сколько повезу я?
— Сорок тысяч рейхсмарок. Этого вполне достаточно для переезда. Свое ателье он должен продать как можно быстрее. Цена значения не имеет.
— И что нам делать в Берлине?
— Лавров-Оберейтер купит там небольшой отель. Я дам тебе контакты одного агента по торговле недвижимостью. Я знал этого человека еще до войны, когда бывал в Берлине.
— Он не знает кто вы?
— Нет. Но нам он нужен именно по своей профессии. Ты Мария Шульце, немка из Польши, которая со своим женихом Вильгельмом Оберейтером решила переселиться в Берлин и открыть небольшое дело.
— И откуда у польской немки деньги на отель в Берлине?
— Деньги есть у твоего жениха, который получил несколько месяцев назад большое наследство. Вот вы и решили вложить деньги в какое-нибудь предприятие, способное давать постоянный доход. А что лучше небольшого отеля неподалеку от крупного железнодорожного вокзала? Вы присмотрите подходящее заведение и внесете аванс 20 тысяч рейсмарок.
— А сколько стоит отель?
— Около 350–320 тысяч по довоенным ценам. Сейчас возможно дешевле. Остальные деньги вы станете выплачивать по закладной. Денег у вас хватит. И на покупку отеля, и на ремонт, и на новую обстановку. Вы наймете на работу еще одного твоего знакомого, Лена. Это капитан госбезопасности Кравцов. Наш давний агент, работавший в Харькове в 1942 году под именем певца Савика Нечипоренко[35]. Ныне он прибудет в Берлин и будет зваться по паспорту Эргон Альтман.
— Отель идеальное место для встречи с агентом, — сказала Костина.
— Именно так. Но времени у вас мало, Лена. Тебе предстоит самой выйти на контакт с «Ольгой».
— Что насчет связи?
— Радиопередатчика у вас не будет.
— Это осложнит работу, Иван Артурович.
— Я понимаю, но не хочу рисковать. Ваша группа обойдется нам слишком дорого. И это работа на дальнюю перспективу, Лена. Провала допустить нельзя. Я дам тебе эстафету, при которой агенты-курьеры, ничего знать ни о тебе, ни о твоих напарниках не будут.
— Связей с берлинской группой у нас не будет?
— Прямой связи не будет. Только эстафета.
— «Ольга» станет нашим основным источником, Иван Артурович?
— Нет. Я не хочу допускать возможности провала «Ольги». И основным источником должен стать СС оберштурмбаннфюрер Вильке.
— Вильке не наш агент, Иван Артурович. И я не думаю, что Вильке станет с нами сотрудничать.
— Но у нас есть факт твоей вербовки именно господином Вильке.
— Однако Вильке не знает, что его вербовка Анны Гончаренко часть операции 2-го управления НКГБ. Для них я агент на перспективу «Племянница»[36].
— На Вильке у нас достаточно компромата, Лена. Еще с Харьковского дела 1942 года хвост тянется[37]. И при случае это ему предъявить можно. Но это на самый крайний случай.
— Вильке и тогда не станет на нас работать, Иван Артурович. Но доложит обо всем своему начальнику Танцману.
— И пусть докладывает. Это вписывается в мою игру, Лена. Он станет давать информацию о заговоре генералов — а это именно то, что нам сейчас нужно.
— Он узнает, что
