Малика. или Куда приводят мечты - Лора Вайс

– После чего? Свадьбы? А где гарантии? А вдруг ты бы бросил меня здесь и отправился бы дальше, по чью-нибудь душу еще.

– Я тебя не понимаю.

И Мар махнула рукой:

– Я больше не верю тебе. Мы не в каменном веке, чтобы женихи крали невест.

– И что нам делать?

Как только Марина заметила смятение в его глазах, то подошла совсем близко и села на пол около его колен:

– Отпусти меня, пожалуйста. Пусть снова меня наколят, пусть буду спать всю дорогу, но отпусти, прошу.

Амир держал ее за руки и чувствовал, как сердце начинает биться все сильней и сильней, как ее глаза заставляют остановиться время вокруг, поэтому он резко встал и отошел в сторону:

– Не могу, понимаешь, не могу!

– Почему? Да что во мне такого, Господи!? – Мар также вскочила. – Такой экзотики полно в мире, есть масса женщин, которые пожелают быть с тобой, любых мастей. Хочешь блондинку, хочешь брюнетку, рыжую, зеленую, красную – любую. Почему я?

– Опять задаешь глупый вопрос. Видимо, ты никогда и никого не любила по-настоящему, не болело у тебя сердце.

– Видимо. Поэтому и спрашиваю, зачем тебе такая? Не будь избалованным ребенком.

– Это я-то избалованный? О, нет, нет, нет.

– Слушай? – вскричала Марина. – Ну, хочешь, переспи со мной! Попробуй на вкус, каково оно. И отпусти уже!

Глаза Амира в этот момент вспыхнули, он буквально подлетел к ней и заговорил ледяным голосом:

– Никогда больше не произноси этих слов. Я порядочный человек.

И собрался уйти, но остановился:

– Пусть Зинат повяжет тебе хиджаб, и ты сможешь выйти к остальным. У меня три сестры, они хотят познакомиться.

– А не забыл спросить, хочу ли того я?

– А что? Хочешь продолжать сидеть взаперти?

– Нет, – со злобой ответила та.

– Ну вот.

Амир ушел, а Мар схватила поднос и запустила ему вслед, только тот настолько звонко ударился о дверь, что пленница сама испугалась и мигом подбежала, подняла его и положила на место.

Ближе к ужину в покои пожаловала госпожа Зинат:

– Ты готова выйти к остальным? – спросила женщина.

– Да.

Мар принялась натягивать на себя платок, но по привычке повязала его как косынку.

– Нет, нет, не так, – подошла к ней Зинат.

– И зачем все это нужно? – бурчала Мар. – Зачем платок? Вы же у себя дома.

– Так положено, Малика. У нас большая семья, много родственников и господин Мади Джалал очень строг, любит скромность.

Когда Зинат закончила с платком, то повернула девушку к зеркалу. В отражении на Марину смотрела поистине восточная красавица, идеальной формы овальное лицо, четкие черные брови, длинные густые ресницы, большие миндалевидные карие глаза, доставшиеся ей от бабушки – терской казачки, пухлые губы имеющие цвет чуть ярче, чем просто розовый. В таком виде Мар мало чем отличалась от арабских девушек, разве что белизной кожи. За пару недель загар смылся, и кожа приобрела природный оттенок.

– Ты очень красивая, – заключила Зинат и ласково улыбнулась.

– Спасибо, – со вздохом ответила Мар.

– Пойдем. Скоро ужин.

Но в глазах Марины поселился страх, тогда женщина приобняла ее:

– Не бойся, все хорошо будет. Госпожа Тамам и я поможем тебе.

Но чего бы ни говорила Зинат, на душе у невольницы скребли кошки, она устала. Если раньше встречи с Амиром доставляли радость, вызывали особый трепет в сердце, то сейчас ей становилось дурно рядом с ним, сейчас она видела в этом мужчине исключительно чуждого араба, окутанного всевозможными предрассудками. Да еще и постоянные разговоры о строгом отце семейства, которому она, по каким-то ей неведомым причинам, должна понравиться, для чего необходимо очень постараться. А может она не хочет стараться? Может ей милее сейчас сидеть в пижаме и болтать с Настей о девичьих проблемах или ждать, сидя за столом, когда мама разложит по тарелкам запеченную курочку, когда отец расскажет очередной анекдот. Почему она должна сидеть в четырех стенах? Почему обязана одеваться так, как по праву может не одеваться? В ее голове роились одни лишь «почему». А что больше всего изъедало душу, так это мысли о родителях, которые сейчас, возможно, уже оплакивают свою дочь.

Однако родители не оплакивали Марину, они искали ее. Владимир Константинович поднял всех, кого только знал, ему помогали лучшие работники органов внутренних дел в поисках дочери, однако за две недели поиски не дали никаких результатов. Конечно же, первым на кого они подумали – это отвергнутый араб Амир, его не составило труда найти. Только он оказался чист, никаких подозрений Амир не вызвал, поскольку человеком был невероятно аккуратным, тщательно продумывал каждый свой шаг, да и те люди, которые участвовали в похищении, давно уже покинули Россию, разъехавшись в разные уголки света. Марина будто растаяла. Лучший друг Владимира – генерал в отставке Илья Стремилов несколько раз пытался намекнуть, что коль похитители не выходили на связь, не требовали выкуп, то, скорее всего, девушка подверглась нападению каких-то отморозков, а значит, могла пропасть бесследно. Только ни отец, ни мать даже мысли не допускали, что их дочь может быть мертва.

Мать выплакала все глаза, отец каждый день начинал с хорошей дозы сердечных лекарств, но они не переставали верить, как продолжала верить и Марина.

А в доме господина Мади Джалала все семейство готовилось к ужину, в просторной комнате стоял низкий стол, на котором дочери Мади расставляли блюда. Около стола расположились плотные матрацы, обшитые бархатом, и как положено, множество подушек на них. В воздухе зависли стойкие ароматы всевозможных специй, таких непривычных и приторных. Когда с приготовлениями было покончено, девушки отошли от стола. Вскоре показался сам хозяин, Мади прошел в комнату, где к нему тут же подбежала маленькая Джаля, глава сел на матрац, усадил около себя дочку, затем пригласил остальных. Но только все хотели сесть, как в дверях показалась Зинат, а за ней шла Марина. Амир собрался было подойти к ней, но отец запретил, он осмотрел девушку, та стояла одетая так же, как и его дочери, после чего указал на место у стола:

– Ты можешь сесть, – прошептала Зинат.

Сестры Амира тем временем вовсю переглядывались и тихо хихикали, но поймав строгий взгляд Мади, быстро умолкли, опустив глаза в тарелки.

Марина проследовала к своему месту и села на колени. Когда семья расселась, Мади произнес:

– Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного.

Что повторили и остальные. Все взяли по лепешке и принялись за еду. Марина тоже хотела взять, но наткнулась на гневный взгляд Мади, отчего у девушки не то, что пропал аппетит, хотя его и не было, но даже сердце ушло в пятки. Тогда к ней на помощь пришла Зинат:

– Правой рукой, бери все правой рукой, – сказала она, а Тамам покивала головой.

Они ловко управлялись с кушаньями, лишь у Мар ничего не получалось, то край рукава попадет в тарелку, то плов слетит с лепешки. Все же в этот момент следили только за ней. И более не выдержав позора, она положила остатки хлеба в тарелку, закончив с ужином. А они все продолжали смотреть, будто на цирковую обезьяну, как казалось самой Марине, в результате чего ей захотелось в очередной раз расплакаться, уже и глаза покраснели. И, не желая продолжения сего зрелища, Мар решила уйти. Только стоило ей подняться, как Мади хлопнул ладонью по столу:

– Сядь! – чуть ли не крикнул он.

Марина так и опустилась, округлив глаза.

– Дождешься, когда все поедят, тогда сможешь уйти, – зашептала Зинат.

Дочери Мади после этого уже не улыбались, а Амир и вовсе сник, наблюдая за тем, как его возлюбленная мучается.

После ужина девушки принялись за уборку, Зинат хотела проводить Марину в комнату, но Амир помешал.

– Пойдем в сад, – обратился он к Мар.

– Я лучше к себе пойду, – дрожащим голосом ответила она.

– Марина, прошу.

На что девушка с блеском в глазах кивнула и оба направились во внутренний двор. А там уже показался месяц, хоть еще и было светло.

– Извини отца, он все еще…

– Не надо никаких извинений. Я одно хочу тебе сказать, Амир.

Он даже прикрыл глаза, приготовившись к русскому красноречию, однако Мар не стала кричать или обвинять, она заговорила спокойно, ровно:

– Я никогда не полюблю тебя. Я никогда не стану тебе женой. Делай со мной все, что только хочешь, но вместе нам не бывать.

– Мар… – однако Амир не успел договорить, как она отвернулась и убежала в дом.

Теперь уже Амир схватил со стола поднос и запустил его куда подальше, после чего выругался и рухнул на тахту, закрыв лицо руками.

Глава 11

Прошла еще неделя жизни в доме грозного хозяина. Малика, как ее все называли, и к чему она уже успела привыкнуть, более или менее освоилась.

Конец ознакомительного фрагмента.