Рок-звезда - Б. Б. Истон

Ганс прищурился на вывеску Наук и Искусств, которая как раз освещалась косыми лучами заходящего солнца.

– Мы бы могли даже ездить вместе! – чирикала я. – Погоди, а где ты живешь?

Ганс отвернулся от вывески и поглядел на меня, ладонью заслоняя глаза от солнца.

– На озере Ланье.

– На озере Ланье? Типа, на озере Ланье?

Ганс рассмеялся, отворачиваясь от солнечных лучей. Мы продолжали шагать.

– Ну да.

– Во-первых, черт возьми, там такие красивые дома, – сказала я. – А во-вторых, это минут сорок пять отсюда на север.

– По пробкам – час, – уточнил Ганс.

– И ты собирался тащиться оттуда сюда, просто чтобы пообедать со мной?

Пожав плечами, Ганс засунул руки в карманы.

– Ну да. А что?

Я скорчила ему рожицу. Мое сердце трепетало, как крылышки птички-колибри.

– Но ты ненавидишь водить.

Ганс посмотрел на меня с улыбкой. На его небритых щеках появились ямочки. Угольно-черные ресницы окаймляли джинсового цвета глаза.

– Ну да, но там такие вкусные тако.

В его голосе, в его выражении было нечто, что говорило мне – кое-что нравится ему больше, чем тако. Мои коленки начали подгибаться, и мне пришлось скрестить руки на груди, чтобы тут же не схватить его в объятия и не отпускать никогда. Я раскрыла рот, чтобы что-то сказать – наверняка очередную глупость, типа: «Знаешь, что! Скажи своей подружке, чтобы пошла на фиг, давай снимем вместе квартиру, пойдем в университет, будем вместе всегда, поженимся, и я нарожаю тебе высоких черноволосых детишек!» – как вдруг прямо нам в лицо засияли мигалками и завыли сиренами пожарная машина и скорая помощь. В центре города это было обычное дело, но они не могли выбрать момента лучше.

Я воспользовалась предлогом, чтобы сменить тему разговора. С Гансом это было легче легкого.

– Ну, сколько у нас еще осталось до начала концерта?

7

Если бы не освещенный навес и не окружавшая здание очередь подростков с пирсингом во всех местах и лиловыми волосами, можно было бы подумать, что Табернакль – просто еще одна большая старая Южно-Баптистская церковь. Раньше так и было. Теперь же в ней оказалось столько пьянства, курева, танцев и болтовни, что ее основатели, должно быть, так и крутились в своих гробах.

– Черт! – сказала я, прочитав имя над навесом. – Твой друг играет на разогреве у «Love Like Winter»? Я только что купила их новый альбом! Они просто потрясные!

– Правда? Я слушал его, наверно, раз восемьдесят и всякий раз слышал что-то новое. Они, блин, гениальные. И страшно милые. Мы пытались попасть к ним на разогрев пару недель назад, но они хотели что-то более нетрадиционное. Я пытаюсь вести нас в этом направлении, но Трипу надо что-то более индустриальное, если это вообще возможно.

– А кто это – Трип? – спросила я, сворачивая влево, чтобы встать в конец очереди.

– Наш солист, – ответил Ганс, хватая меня за руку и таща направо, к началу очереди.

Заверещав и споткнувшись, я выровняла шаг, думая только о том, что Ганс держит меня за руку.

«Он держит меня за руку».

«Он держит меня за руку».

«Он все еще держит меня за руку!»

Мои легкие сжались, а все передачи в мозгу заклинило оттого, что я не могла понять, что мне делать. Я знала, что должна вырвать руку. Но я не могла ее вырвать. Я хотела сплестись с Гансом пальцами и погладить его большой палец своим – ну, конечно, если мой окажется сверху, – но этого я тоже не могла сделать. Вместо всего этого моя рука, как снулая рыба, оставалась в руке Ганса, а мои ноги, как вялые макаронины, плелись за ним ко входу.

Один из парней, проверяющих документы на входе, небольшого роста, с темными, стриженными под горшок волосами, увидел, что мы подходим, и развернул плечи.

– Простите, сэр, – сказал он, указывая назад, – я вынужден отправить вас в конец очереди.

Ганс склонил голову набок.

– А я вынужден заставить вас отсосать.

У меня отвисла челюсть, а парень в дверях упал на колени и потянулся к пряжке ремня Ганса.

Рассмеявшись, Ганс отпихнул его.

– Ну, не прямо тут, блин!

Он поднял своего приятеля с земли, и они исполнили тот же самый ритуал объятий и похлопываний, что и с барабанщиком.

Отступив в сторону, Ганс повернулся ко мне и спросил:

– Биби, ты же видела вчера Трипа?

Да, он мне сразу показался знакомым! Но я не узнала его без черной помады и готских одежек, хотя эта стрижка до плеч и выдавала его.

Покачав головой, я собиралась протянуть руку, но Трип шагнул вперед и вместо этого обнял меня.

– Да нет, блин, она не видела! Ты выскочил, как дикарь, и захватил ее, прежде чем мы успели опустить инструменты, на фиг.

Повернувшись ко мне, Трип, понизив голос, спросил:

– Биби, ты уже видела его шланг? Теперь понимаешь, что мы не зря зовем его ГДЧ.

По лицу Трипа расплылась чеширская улыбка, но тут Ганс накрыл его своей здоровенной ручищей и оттащил от меня. Трип пытался отбиваться, но Ганс просто держал его на вытянутой руке, так что его удары просто повисали в воздухе.

– Трип! Подними задницу и помоги нам! – раздался женский голос.

Ганс выпустил голову приятеля, и Трип обернулся через плечо к сердитой женщине с красным ирокезом, которая проверяла билеты вместе с ним. Сунув Гансу в руку два браслета, Трип врезал ему в живот и поскакал на свой пост.

Ганс испустил утробный звук и показал Трипу средний палец. Полусмеясь, полудавясь, Ганс снова взял меня за руку и провел в здание.

Мне казалось, что кто-то заменил мою кровь на смесь колы и «ментос». Я была просто облаком бушующих феромонов. И едва не отрубалась.

Я понимала, что это плохо. Я знала, что нахожусь буквально в двух шагах от того, чтобы превратиться в Энджел Альварез – эту суку и похитительницу мужчин, – но я пыталась рассуждать здраво. Я сказала себе, что не дам этому зайти еще дальше. Я сказала себе, что братья и сестры могут спать в одной кровати и держаться за руки. Я сказала себе, что тут нет ничего такого. Ганс просто флиртует, так и Дева-Гот говорила.

Но, когда он провел своим большим пальцем по моему, меня охватило ощущение дежавю. Я была готова поклясться, что уже ощущала это прикосновение. Не кожей, а душой.

«Это ты, – шептала она. – Я столько искала тебя».

– Ты извини, – кашлянул Ганс, когда мы поднялись по лестнице. – Это… Ну, это Трип.

– Тот еще трип, – рассмеялась я, представив Трипа на коленях посреди прохода. – Это что, его настоящее имя? Мне нравится.

Ганс фыркнул и встал в очередь, чтобы купить напитки в баре.

– Не-а. По-настоящему его зовут Коди. На сцене мы зовем его Трипл Х, потому что он все время смотрит чертово порно. Ну а Трип – это сокращение.

Ганс приподнял мою руку и надел на нее один из браслетов, наклоняясь, чтобы никто не