Моя последняя война. (Афганистан без советских войск) - Махмуд Гареев

Все мы прикрывали свою подобную деятельность партийным и воинским долгом. И чем хуже становилась обстановка в Афганистане, тем больше возникало доводов в пользу ввода советских войск в Афганистан.

В-четвертых, сыграли свою роль, как это нередко бывает в ходе развития исторических событий, и многие привходящие моменты стечения случайных обстоятельств и некоторые субъективные факторы, о которых подробнее будет еще сказано.

Все эти обстоятельства подталкивали к военному вмешательству в афганские дела, но были и другие не менее важные обстоятельства, которые должны были удержать от такого рокового шага, но они не были должным образом оценены.

Л. И. Брежнев в интервью газете «Правда» (13.01.80 г.) говорил: «Для нас было непростым решением направить в Афганистан советские военные контингенты. Но ЦК партии и Советское правительство действовали с полным сознанием своей ответственности, учитывали всю совокупность обстоятельств. Единственная задача, поставленная перед советским контингентом, — содействие афганцам в отражении агрессии извне. Они будут полностью выведены из Афганистана, как только отпадут причины, побудившие афганское руководство обратиться с просьбой об их вводе».

Действительно, это было трудное решение. И, конечно, это неправда будто собрались несколько человек в Политбюро (Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, Д. Ф. Устинов, А. А. Громыко) и на скорую руку приняли опрометчивое решение.

Правительство Республики Афганистан около 20 раз обращалось к Советскому правительству о вводе советских войск в Афганистан. Первоначально все эти просьбы отклонялись. Советское руководство не считало возможным посылать войска в Афганистан, ограничиваясь направлением в афганскую армию советников, специалистов и предоставлением ей оружия, военной техники, горючесмазочных материалов и продовольствия.

На заседаниях Политбюро ЦК КПСС при обсуждении афганской проблемы неизменно исходили из того, что «Мы не можем потерять Афганистан», вместе с тем подчеркивалась нецелесообразность военного вмешательства. На заседании Политбюро 19.03.79 г. Л. И. Брежнев говорил: «Был поставлен вопрос о непосредственном участии наших войск в конфликте, возникшем в Афганистане. Мне думается, что правильно определили члены Политбюро, что нам сейчас не пристало втягиваться в эту войну. Надо объяснить Тараки и другим афганским товарищам, что мы можем помочь им всем, что необходимо для ведения всех действий в стране. Участие наших войск в Афганистане может нанести вред не только нам, но и прежде всего им».[36]

В беседе с Тараки А. Н. Косыгин разъяснял ему: «Наши общие враги только и ждут того момента, чтобы на территории Афганистана появились советские войска… Мы тщательно изучали все аспекты этой акции и пришли к выводу о том, что если ввести наши войска, то обстановка в нашей стране не только не улучшится, а наоборот осложнится. Нельзя не видеть, что нашим войскам пришлось бы бороться не только с внешним агрессором, но и с какой-то частью вашего народа. А народ таких вещей не прощает».[37]

В августе 1979 г. в беседе с главным военным советником генералом Л. Гореловым X. Амин говорил: «Возможно советские руководители беспокоятся о том, что недруги в мире расценят это как вмешательство во внутренние дела ДРА. Но я заверяю Вас, что мы являемся суверенным и независимым государством и решаем все вопросы самостоятельно. Ваши войска не будут участвовать в боевых действиях. Они будут использованы только в критический для нас момент. Думаю, что советские подразделения потребуются нам до весны».[38] Но не приходилось сомневаться, что критический момент обязательно наступит. И поэтому до определенного времени все просьбы афганского руководства о вводе советских войск в Афганистан отклонялись.

И все же, вопреки обоснованной политической линии, которой советское руководство придерживалось, в декабре 1979 г. было принято решение на ввод советских войск в Афганистан.

Л. И. Брежнева к этому шагу подтолкнуло убийство Тараки, с которым он незадолго до этого встречался в Москве. Амин даже не посчитался с мнением советских представителей, которые от имени правительства обращались к нему с просьбой сохранить жизнь Тараки после того, как он был отстранен от должности. Все это свидетельствовало о том, что на Амина полагаться нельзя, а пришедший вместо него к власти Бабрак Кармаль без поддержки советских войск не сможет переломить сложившееся положение.

После убийства Тараки спокойной взвешенной оценки обстановки уже не было. Многое делалось в спешке. О решении направить войска в Афганистан не были своевременно проинформированы даже некоторые члены Политбюро ЦК КПСС, руководители союзных стран по Варшавскому Договору. В печати не было вразумительного объяснения причин военного вмешательства для своего народа. Советские военные советники в Афганистане узнавали о вступлении советских войск в Афганистан из передач иностранных радиостанций.

Таким образом, в условиях, когда политическая обстановка внутри Афганистана все больше обострялась, вмешательство США и Пакистана в афганские дела усиливалось, когда стали возникать подозрения и поступать данные о том, что X. Амин после убийства Тараки начал искать пути блокирования с американцами, — советское руководство не нашло других путей выхода из этого положения, как прямое военное вмешательство.

Если говорить о международно-правовой стороне этого решения, то оно основывалось на советско-афганском договоре в 1921 г., в преамбуле которого было сказано, что он заключается в целях «ограждения действительной независимости Афганистана…» и Договоре от 5 декабря 1978 года «О дружбе, добрососедстве и сотрудничестве», где указывалось, что «Высокие договаривающиеся стороны, действуя в традициях дружбы и добрососедства, а также Устава ООН, будут консультироваться и с согласия обеих Сторон предпринимать соответствующие меры в целях обеспечения безопасности, независимости и территориальной целостности обеих Сторон».

Не состоятельными являются и ссылки на то, что Советский Союз помогал «антинародному», «незаконному» правительству. После Апрельской революции это правительство было признано и с ним поддерживали дипломатические отношения более 40 стран, в том числе США.

Сейчас много говорят о том, что совершенно неприемлемыми «недемократичными» были методы принятия решения по этому исключительно важному и ответственному государственному вопросу. Но такой была система государственной власти, таковы были методы принятия решения по партийным и государственным (в том числе по венгерским событиям 1956 г. или чехословацким в 1968 г. и др.), и они не могли быть иными, какими-то особыми по афганской проблеме. Ничего не изменилось и после крушения «тоталитаристского режима». Если вспомнить, как принимались решения об упразднении СССР или вторжении США в Гаити, то становится ясным: все разговоры о «методах» принятия решений — от лукавого. Поэтому речь может идти о рациональности или нерациональности принятого решения.