Коты Эрмитажа - Анна Маслова

чудеса гибкости и ловкости, мышонок сумел-таки схватить его. – Фух! Поймал... – выдохнул он, но... не заметил, как задел один из лучей собственным хвостом! – Упс!

Зал в очередной раз наполнился оглушительным звуком сигнала тревоги.

* * *

Возле «Моны Лизы» расхаживали нервные охранники. Начальника с ними на этот раз не было.

– Кто задел лучи? Я спрашиваю! Кто? – с раздражением спросил первый охранник.

– Может, барахлит? Отключим сигнализацию до утра, завтра разберёмся? – предложил второй, и коллега с ним согласился:

– Ты прав! Так и сделаем!

* * *

Я с Призраком внутри летел над Невой.

– Куда мы летим? – полюбопытствовал я.

– Не знаю. Я уже двести лет не летал, – ответил Призрак.

– Давай обратно, – попросил я. – У меня там куча дел.

Призрак не горел желанием возвращаться:

– Нет уж, обратно я не хочу!

– Тогда высади меня!

– Высадить? Ладно. – Призрак выскочил из меня прямо в полёте.

На мгновение я завис в воздухе, а затем... стал стремительно падать!

– Эй! Да ладно, я пошутил! – закричал я. – Вселись в меня обратно. – Вода стремительно приближалась. – А-а-а-а-а!

Но тут Призрак резко вернулся в моё тело, «мы» снова поднялись в воздух.

– Не делай так больше, слышишь! Иначе я законопачу тебя в магический ночной горшок на веки вечные, – предостерёг я. – Как раз видел подходящий недавно!

Кажется, Призрак мне поверил:

– Нет-нет, не делайте этого, мсье! Я просто пошутил. Куда мне вас доставить?

– Летим обратно в музей!

«Мы» сделали разворот, облетели Исаакиевский собор, свернули к Петропавловской крепости, покружили над ней и направились к Эрмитажу.

* * *

Я, влекомый Призраком, влетел через окно в один из залов музея и врезался в картину «Рыбная лавка». Отскочив, я упал на пол и, распластавшись, заскользил по нему. Когда я остановился и поднял голову, Призрака не было. Но тут я посмотрел на картину и увидел, что он внутри, прямо в ней!

Кот в углу «Рыбной лавки» ожил и зашипел:

– Пошёл отсюда! Это моя рыба!

Морской котик на картине злобно засмеялся и с гортанными воплями стал двигаться к Призраку. Тот с криком выскочил из картины.

– Вы это видели? Они меня прогнали! – возмутился Призрак.

Я всё ещё пребывал в лёгком шоке:

– Это же... это же невероятно! Ты можешь существовать внутри картины, а это значит, что...

– Что?

– Ты хотел вспомнить, где твой дом? Так вот слушай! Наверное, ты с одной из этих картин! Всего-то надо пройтись по каждой и найти свою!

– Фантастика! – обрадовался Призрак. – Начну прямо сейчас! – Но его энтузиазм тут же поубавился: – Но здесь их очень много!

– Ну и что? У тебя вся вечность впереди! – ответил я.

– Точно, я же бессмертный! Спасибо вам, мой друг! – радостно воскликнул Призрак и улетел.

Я посмотрел ему вслед и с облегчением выдохнул.

– Винсент?! – вдруг раздался у меня за спиной голос Клеопатры и заставил обернуться.

– Я думала, Призрак тебя погубил!

– Призрак? Да он у меня ручной теперь. Я его отправил искать свою картину. Ты знаешь... – Тут я вспомнил про «Мону Лизу» и резко замолчал.

– Винсент? Что с тобой?

– Э... Ты знаешь, мне нужно уйти, прямо сейчас, – выпалил я.

Клеопатра возмутилась:

– Что? Ты опять за своё?!

– Э-э... Обещаю, это в последний, самый-самый последний раз, – брякнул я и умчался прочь.

– Со мной что-то не так? – недоумевала Клеопатра, глядя мне вслед.

* * *

Я мчался по коридорам музея, приговаривая:

– Только бы ты не успел её сожрать, Морис! – вбежав в выставочный зал, я увидел, что Морис уже подскочил к «Моне Лизе» и собирается впиться в холст зубами. – Мо-о-ори-и-ис, не надо! – закричал я.

Морис не обращал внимания. «Делать нечего», – подумал я и провёл лапой по лучу сигнализации, но... ничего не произошло! В зале стояла полная тишина. Несмотря на удивление, раздумывать было некогда. Я бросился сквозь лучи к Морису и наступил ему на хвост. Мышонок замер с открытым ртом. Он посмотрел на меня и на один из лучей, светивших мне прямо в лоб:

– Они что, её отключили? А я старался, пробирался!

– Морис, Морис, прошу тебя, не трогай картину! – взмолился я.

– Что значит «не трогай»? – возмутился мышонок. – Ты сам её мне пообещал! Забыл?

Я опустил глаза:

– Морис, я помню... Но, если ты её съешь, всех котов выгонят, а я снова лишусь дома... Умоляю тебя, не надо!

– Но это же моя мечта... – грустно произнёс Морис.

– Мы найдём тебе новую, более масштабную мечту! Я отвезу тебя в другой музей, и ты съешь там всё современное искусство!

– Хочешь, чтобы у меня было несварение? – скривился Морис. На мордочке мышонка отразилась тяжёлая внутренняя борьба, в конце концов он с сожалением сказал: – Ну ладно, ладно. Ты мой друг, и я не хочу тебе навредить. Пока, я пошёл спать. Только запри меня где-нибудь понадёжнее...

Грустный Морис прошёл сквозь лучи и исчез за углом. Я, смотря ему вслед, тяжело вздохнул.

* * *

Я запер Мориса в старинной клетке для птиц, которая стояла на складе с клавесином, и накрыл её тканью. А потом направился искать Клеопатру.

Подойдя к большой коронационной карете, я заметил, что её дверь приоткрыта и в образовавшейся щели виднеется изящная лапка. После всего произошедшего я немного боялся, но собрался с духом и вошёл. Дверь медленно закрылась за моим хвостом...

* * *

В это время Призрак пытался отыскать свою картину. Но выходило не очень-то удачно.

Кружащиеся фигуры на картине «Танец» Анри Матисса чуть его не затоптали.

Любительница абсента с одноимённой работы Пабло Пикассо стала бить несчастного бутылкой.

«Птицы в парке» Мелхиора де Хондекутера [Нидерландский художник-анималист, получивший у современников прозвище «Птичий Рафаэль»] чуть не выклевали Призраку глаза! Так что ему пришлось броситься в пруд внизу картины, подняв фонтан брызг...

* * *

Удивительно, но Клеопатра простила мои бесконечные побеги с нашего свидания. А ещё... Ещё, друзья мои, в тот вечер я узнал, что такое первый поцелуй... Засыпая рядом с самой прекрасной кошкой на свете, я и представить не мог, что мне приснится такой кошмар!

В моём