Новое собрание химических философов - Клод д'Иже

(Всё это, впрочем, не мешает многочисленным искателям, не знающим о Началах Художества, искажать Философию и удаляться от истины из-за ложного мудрования и слишком буквального чтения текстов).

Вот обзор характерных свойств этой водоросли, позволивших Философам избрать её в качестве иероглифического образа их материи.

Носток — неприметное споровое растение, вязкое желе, недолговечный мох, странное образование рассматривается как звёздное истечение (émanation des astres), как слизь, изблёванная цаплями после поедания лягушек; вот как именовали её наши старые мастера: небесный архей (archée)XXV, плевок луны, небесный цветок, слюна звёзд, магическое масло, растительный купорос, майский плевок, весенняя пена, небесный свод, трон земли, звёздное чистилище, воздушный реальгар, росяной жир (graisse de rosée)[72] и т. д… «Выбор определения зависел от того, рассматривали его Мастера как вместилище универсального духа или как земное вещество, выделенное в виде пара, а затем коагулированное путём охлаждения в воздушной среде.

Такие странные определения, отнюдь, впрочем, не произвольные, заставили забыть действительное, связанное с нашей проблемой значение слова Носток. Это слово происходит от греческого νύξ, νυκτός, соответствующего латинскому nox, noctis (ночь). Другими словами, это то, что рождает ночь и нуждается в ночи, чтобы расти и функционировать»[73]'[74].

IX. Ламбспринк. «О философском камне». 1625 г.

Алхимик, желая обрести Золотое Руно, должен всенепременно убить дракона. Пятна на шее и крыльях летучего гада указывают на то, что наш субъект нечист, струпен и зловонен. — О.Ф.

«Собирайте в последнюю четверть луны в апреле и во все луны мая, июня, сентября и октября маслянистую (жирную, скверную — graissene) материю земли, прозрачную и слоистую, без корня, цветка и зерна. Эта материя есть повсюду в мире, кроме шероховатой почвы. Она похожа на зеленоватую печеньXXVI ягнёнка (agneau) и тягуча, словно горячий воск (cire). Её собирают в полях при восходе солнца, если предшествовавшая ночь была ясной и без дождя. Это сперма земли, дающая жизнь деревьям, металлам и всему, что в земле и из земли; вот почему её называют «всеобщим духом»[75].

Аноним[76]

«Первоматерия, которую Мастер выбирает, приступая к Деланию, алхимически именуется Зерцалом Искусства (Miroir de l'Art). "Обычно Философы называют её зерцалом Искусства, — пишет Морас де Респур, — потому что главным образом через неё стало известно содержание металлов в рудных жилах земли. Итак, лишь следуя указаниям естества, можно чему-нибудь научиться". На это же обращает внимание Космополит, когда, упоминая о Сульфуре (Сере), пишет: "В его царстве есть зерцало (miroir), в коем прозревается весь мир. Кто заглянет в сие зерцало, увидит и узнает три части всеобщего Вéдения и потому станет весьма сведущим в этих трёх царствах наподобие Аристотеля, Авиценны и некоторых других, прозревших вслед за своими предшественниками в сём зерцале, как этот мир был создан". Также и Василий Валентин пишет в своём "Testamentum": "Субстанцию витриола сочтём Зерцалом философской Науки…В этом зерцале во всём своём блеске появляются наш Меркурий, наше Солнце и наша Луна, и в нём можно показать и доказать неверному Фоме его слепоту и крайнее невежество"»[77].

«Василий Валентин, Сеньор Задит, Минзихт и другие… называли римской землёй и римским витриолом (vitriol romain) земную субстанцию, дающую наш растворитель (notre dissolvant), без которого металлы невозможно превратить в меркуриалъную воду (eau mercurielle) или, если угодно, в философский витриол (vitriol philosophique). Согласно Вальмону де Бомару, «римский витриол, именуемый также витриолом Адептов, вовсе не железный купорос, а двойная сернокислая соль железа и меди». Такого же мнения придерживается Шамбон[78], который называет эту соль залыдбургским витриолом, а этот последний и есть смешанный сульфат меди и железа.

Греки называли его Σῶρύ[79] и характеризовали как соль с резким неприятным запахом, которая при размельчении чернеет и становится пористой и жирной на вид»[80].

Василий Валентин в своём «Завещании» указывает на двойное естество римского купороса: «Настаиваю на том, чтобы ты живо запечатлел этот довод в своём духе, думал только о металлическом купоросе (vitriol) и помышлял следующее: я доверил тебе знания о том, что из Марса и Венеры можно сделать великолепный витриол, в коем встретятся три начала, часто способствующие рождению и производству нашего камня».

Философский Купорос (Vitriol Philosophique) есть начальный субъект (sujet initial) и первое бытиё (первосущее, le premier être) философского камня[81].

Всё сказанное выше для поверхностных умов покажется «нелепым нагромождением» цитат, смешивающих первоматерию (matière première) и философский витриол (Vitriol Philosophique); однако для глубокого исследователя это «нить Ариадны».

Мудрость и озарение

Может ли искатель сам обнаружить знаменитого начального субъектаXXVII (sujet initial), идентифицировать его под многочисленными именами, не затерявшись в алхимическом лабиринте и не попадая в хитроумные, каверзные ловушки, расставленные Адептами?

Хортулен (Hortulain), «морской садовник», говорит, что «бесполезно искать Вéдения в книгах Философов без воздействия и Научения Святым Духом».

«Никогда наобум или случайно не обретёте вы Философский Камень, — говорит Филалет. — Наука эта точная и истинная, основанная на нерушимых началах Естества. Она потому истинна и постижима, что относится к числу естественных. Так, работающие, не зная, что и как делать, а главное, не зная "вещи", никогда ничего не достигнут».

Кунрат, в «Амфитеатре вечной мудрости» на с. 118 говорит нам, что для познания вещи «он водил дружбу с теми, кто (согласно полезному совету Раймонда Луллия) гоним миром, именно у них вы можете узнать самое главное; ведь под пурпуром, шёлком и парчой часто прячется безумие, и, напротив, я неоднократно убеждался, какая Мудрость хранится под грязными одеждами».

Арнольд де ВиллановаXXVIII (Arnaud de Villeneuve) в предисловии к «Flos Florum»[82] поведал, что искал камень двадцать лет и нашёл его только через озарение от Святого Духа; в «Чётках» («Rosarius») он же рассказал, что, если бы сам не видел чудес Алхимии, никогда бы в них не поверил, а заголовки его трудов, таких, как «Сокровище Сокровищ» и «Радость Арнольда», свидетельствуют об отнюдь не теоретическом интересе его к этому искусству, равно как и наличие у него в учениках Раймонда ЛуллияXXIX и Петра д'Апоно, без сомнения, алхимиков и философов.

Кунрат на с. 119 «Амфитеатра» указывает, что «Царь Гебер (как мы можем видеть из его "Книги о Божестве") после различных долгих и тщетных изнурительных алхимических трудов однажды во сне получил Божественное наставление (что очень легко для Бога и не невозможно испросить у Него верующему, если он молится и трудится в Божественной Премудрости (Théosophiquement) о единой и единственной[83] во вселенском триединстве (tri-unité catholique) истинной материи Вселенского, единого и единственного Камня Философов (Pierre Catholique et unique des Philosophes). Этот Камень может реально (réellement) существовать как среди Камней, так и среди вещей. В свою очередь, эти вещи должны быть рассмотрены особо, но не по частям. Всеобщее проистекает из всеобщего; всё частное единично и конечно.

Автор «Великого Розария» (Grand Rosaire) описал всю работу вплоть до её завершения, хотя и не высказал суждения о том, что простирается по ту сторону режима (temps) ЛЬВА; «я знаю, — говорит он (наученный божественным Излиянием и ведомый Светом Естества), — что Делание необходимым образом приведёт к этой сущности (substance)».

Узнать об этом не от Бога или не от Учителя (Maître) невозможно. Бернар, граф Тревизанской Марки, использовал тот же метод, что и я, занимаясь художеством (l’art) в течение двух лет, пока не пришёл к полному совершенству. Добрый Ломбар Феррарский, прежде полного завершения изготовления Благословенного Вселенского Камня (Benite Pierre Catholoque), написавший драгоценную книгу о «Новой драгоценной Жемчужине», в главе XV этого труда говорит: «Мы видели книги многих знающих людей и изучили столько, сколько лозволил наш скромный гений, хотя собственно к работе обращались редко… Приди и виждь. Дионисий Захарий и многие другие на этой стадии работы (Божественная милость всё же давала им возможность до неё дойти) добыли венец победы. Опыту должно предшествовать научение (Doctrine), а не наоборот; последуем примеру Разеса, Авиценны и других философов, описавших для нас то, что они познали сначала чрез тончайшее и долгое размышление, и только потом опытно».