Ковчег - Дэвид Мэйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Забудь о них, — советует жена, — у нас и так полно забот.
Естественно, она права. И естественно, ее слова не помогают. Она снует по грядкам с горохом, который достигает ей до колен, срывает стручки длиной в палец и кидает их в корзину. Потом она с Мирн извлечет из них горох и высыплет его на крышу, чтобы высушить. Вообще-то, зеленое пюре, но которое потом пойдет горох, — не самое любимое блюдо Ноя, но он знает, что оно поможет им не умереть от голода.
— Они мне надоели, — признаёт Ной, имея в виду зевак. Он хмурит брови, когда ему в нос попадает дым, валящий из коптильни. Внутри нее вялится просоленное мясо. Оно получится жестким. — Вероотступники.
Жена вздыхает. Под ее глазами — капельки пота. На шее светло-красный платок. Она снимает его, встряхивает и повязывает снова.
— Тебе надо подумать о лесе и смоле. Леса мало, а смолы вообще нет.
— Сам знаю! — рычит он, запуская руки в бороду.
— Тогда сделай, наконец, что-нибудь! — резко отвечает она и показывает на хижины вдалеке. — Иначе им будет, над чем посмеяться. Безумец Ной и лодка, которую он так и не достроил.
Ной весь кипит, но не находит нужных слов. Она поворачивается к нему спиной, словно его присутствие ничего для нее не значит, и возвращается к сбору гороха.
Ной знает, что он должен делать, но это не совсем то, что ему следует делать. Ему следует сесть на мула и поехать через пустыню на север, снова клянчить у исполинов. Такой поступок можно было бы назвать здравомыслящим. Однако Ной боится путешествия, боится своей собственной слабости, его охватывает отчаяние при мысли о том, что он скажет исполинам.
Поэтому он делает то, что должен. Он идет по оливковой роще к лачугам на границе своей земли.
Когда он подходит, его уже ждет молчаливая толпа. Люди смотрят на него, он — на них, до боли сжимая в руке посох.
— Ну?
Никто не произносит ни слова. Обычная толпа, состоящая в основном из молодых мужчин, среди которых пара стариков и женщин. Их волосы нечесаны, одежда изношена и покрыта пылью. В людях нет ничего особенного. А чего он ждал? Решил, что они змеи-искусители, ангелы с опаленными крыльями?
Наконец худой человек, такой низенький, что Ной поначалу принял его за ребенка, объясняет:
— Мы пришли посмотреть на твой труд. Знаешь, ты прославился.
Кое-кто в толпе ухмыляется. Косоглазый подросток произносит ломающимся голосом:
— Не каждый день увидишь, как в пустыне строят корабль.
Ною едва удается сдержать дрожь.
— Меня призвали.
— Ага, тебя тут по-всякому обзывали, — говорит мальчик.
Все хохочут.
— Вы что, забыли о Боге? — спрашивает Ной.
К Ною выходит красивая хрупкая женщина с вьющимися волосами:
— Оглянись, старик. Видать, это Бог забыл о тебе.
— Неправда, — с недовольством в голосе произносит Ной.
— Бог вышвырнул Адама из Рая за то, что тот съел яблоко. Так, по крайней мере, говорится в твоей сказке. Разве после этого в Него стоит верить?
Люди кивают и смеются еще сильнее.
Женщина трогает Ноя за руку.
— Плюнь ты на повеление этого дурня и возьми то, что дает тебе жизнь. — Она расстегивает тунику, ткань расходится в стороны, обнажая красивое, ладное тело. — Говорят, ты еще способен кое на что.
Ной стряхивает ее руку и делает шаг назад. Толпа с улюлюканьем показывает на его одежды, под которыми виден напрягшийся член.
— Перестаньте, — кричит на людей Ной. — Бог разгневался из-за вас. Он обрушит на вас потоки воды, и вы все утонете, и ваши родители и дети тоже утонут. Погибнет все живое.
— Даже птицы в небесах и рыбы в море? — спрашивает кто-то из толпы.
— Да, даже они! — кричит Ной.
Полуобнаженная блудница криво улыбается Ною:
— Как же рыба в море может утонуть? Она же и так под водой.
Ной пропускает ее слова мимо ушей.
— Вы все еще можете покаяться. Если пожелаете, на корабле найдется место.
— И сколько ты хочешь за него? — спрашивает согбенный старик, тело которого скрючено почти параллельно земле. — У меня много золота.
— Место на корабле не купишь за деньги, — отвечает Ной. — Туда могут войти только чистые сердцем.
Старик машет рукой и уходит прочь.
Кряжистый, покрытый татуировками мужчина говорит:
— Мне больше по душе вот это. — Он задирает тунику женщины и валит ее на землю. Другие мужчины, отпихивая друг друга, встают в круг.
— Надеюсь, у тебя есть чем заплатить, — хохочет женщина, повернув голову. Ее круглый зад содрогается под ударами бедер мужчины. Лицо мужчины искажается в гримасе наслаждения.
— Моей дочке почти десять. Можешь ее забрать.
— Договорились.
— Если найдешь, — хохоча, добавляет мужчина. — Я ее не видал с той поры, как сестра ее родила.
Все бесполезно. Ной делает шаг назад, поворачивается и резко останавливается, заметив нечто интересное. На глаза ему попадаются два холмика неподалеку, они поблескивают на солнце. Ной подходит ближе, и его желудок начинает содрогаться. Ной понимает, что перед ним трупы, покрытые плотным шевелящимся слоем синих мух. Одновременно с осознанием увиденного ему в ноздри бьет запах. Ной чувствует, как к горлу подкатывает завтрак, но ему удается сдержать себя.
Рядом с отрешенным видом стоит человек. Ной спрашивает:
— Почему этих людей никто не похоронил?
У человека мягкие черты лица, словно Господь намеренно пытался избежать прямых линий. Полураскрытые, измазанные слюнями губы. Человек кидает из-под полуприкрытых век озадаченный взгляд на Ноя:
— Похоронить? Кто их хоронить-то будет?
— Например, ты.
Человек медленно моргает:
— Не. Не я.
— Это было бы достойным поступком. Нельзя же их бросать на поживу насекомым и птицам.
Мужчина тупо смотрит на трупы:
— Думаю, им не так уж и плохо.
Ной кусает губу, чтобы унять гнев. Он пытается зайти с другого бока:
— Как они погибли?
— Убили друг друга.
— Почему?
— Думаю, подрались.
Ной тяжело вздыхает, выпуская воздух через нос:
— Из-за чего они подрались?
Человек, волоча ноги, подходит к трупам и внимательно их разглядывает. Ной не понимает: то ли на него решили не обращать больше внимания, то ли человек хочет расспросить мертвецов. Человек, подняв рой насосавшихся крови мух, опускает руку в грязь. Пошарив в ней, он извлекает маленький круглый предмет:
— Все из-за этого.
Ной протягивает руку. Нахмурив брови, он берет предмет и рассматривает его. Щербатая жемчужина.
— Они что, убили друг друга из-за этого?
— Думаю, да.
— Почему?
Руки человека безвольно, словно снулые рыбины, болтаются вдоль тела.
— Они оба хотели ее заполучить.
Детям будет урок. Ной качает головой и поворачивается, чтобы отправиться прочь, как вдруг человек говорит:
— Эй, мне она самому нужна.
— Она? — Ной показывает человеку жемчужину. — Она же ничего не стоит.
Мягкое лицо искажает гримаса ярости.
— Только не для меня.
— Но она не твоя.
— И не твоя.
В руке у человека появляется блестящий обсидиановый нож.
— Не заставляй меня убивать тебя из-за жемчужины.
Он убьет не задумываясь. Ною приходит в голову, что человек мог забрать жемчужину с трупов в любой момент.
Ной швыряет жемчужину под ноги человеку:
— Да простит вас всех Господь.
— Только не меня, — возражает человек.
Ной бежит прочь из поселения, как будто за ним гонятся. Он слышит, как за его спиной мужчины, рыча, совокупляются с женщинами, с детьми и друг с другом. Началась драка, кричащие люди опускают друг на друга палки. Когда Ной идет через сад, он сталкивается с мальчиком, ведущим на веревке трех коз. Ною ясно, что это его козы. Он останавливает мальчика:
— Где ты их взял?
— Пошел ты, — отвечает мальчик, проходя мимо.
Ной слишком устал, чтобы начинать спор:
— Да спасет тебя Господь.
— И его туда же!
Ной бредет, пошатываясь от переполняющей его печали. Он знает: мир стар, ему больше тысячи лет. Прошло десять долгих веков с той поры, когда Адам был изгнан из Рая. Пусть так, но все же невероятно, как глубоко пустили корни пороки и разврат и как они бурно расцвели, сорняками заполонив свет. «Как же быстро человек забыл о Боге», — думает Ной. В чем же тогда цель его трудов? И так понятно, если не через тысячу лет, так через две или три все эти пороки снова прорастут, подобно опухоли в желудке.
Ной смотрит ввысь. Шея хрустит. Ной хмурится. Полуденное солнце, клонящееся к западу, уже не кажется таким ярким, как прежде. Точно, оно явно потускнело, словно подернулось туманом. А с горизонта, с самого юга, в сторону Ноя, клубясь, ползут огромные черные тучи.
Глава двенадцатая