Южная пристань - Диана Удовиченко

Лодыгина. Одна, настольная, зачем-то была спрятана под плотный серо-зелёный абажур, приглушающий и без того тусклое свечение, а света второй, висевшей высоко под потолком, хватало только на то, чтобы высветить лохмотья потолочной паутины.

Когда Михаил спустился в подвал, Архивариус занимался своим любимым делом — корпел над какими-то важными документами. Прежде чем почтенный старец убрал книгу, кузнец успел рассмотреть на переплете надпись «The Wonderful Wizard of Oz».

— Чем могу быть полезен? — спросил Архивариус, поглаживая седые усы.

— Предчувствие у меня того-с. Нехорошее предчувствие, — замялся кузнец. В обществе

Архивариуса он до сих пор ощущал себя мальчишкой.

— В наше время только предчувствиям и можно доверять. Что стряслось-то?

— Да Пашка Смельцов со статуэткой стеклянной прибегал. Просил такую же выковать, да медную оплетку к ней сделать. Говорит, профессор его послал, что из столичной академии прибыл.

— Стеклянную? С медной оплёткой? — Архивариус улыбнулся в усы. — Может, он лампу накаливания новую изобретает?

— Да нет, — кузнец стушевался. — Модель он принёс стеклянную. А копию стальную хотел заказать. С медной оплёткой. Выглядела она так, — здесь Михаил сделал волнообразный жест рукой, словно пытался вдеть нить в игольное ушко.

Архивариус извлек из конторки лист бумаги и карандаш.

— Рисуй.

Михаил схематично набросал стеклянную статуэтку. После первых же штрихов улыбка сползла с лица Архивариуса, дальше он сидел, наблюдая за работой кузнеца, насупившись, и только в самом конце, когда на бумаге были изображены узнаваемые формы, коротко спросил:

— Уверен?

— Да.

— Похоже, твои предчувствия тебя не обманули. Это бутылка Клейна.

— И чего в ней военного? — спросил Михаил.

— Ты знаешь, что такое лента Мёбиуса?

— Имею представление, — сказал кузнец.

После злополучного землетрясения, когда в Южной Пристани начала твориться чертовщина, самая северная улица города, Каменный Тракт, замкнулась на южный Охотничий

Проезд по принципу этой самой ленты Мёбиуса. Что произошло с топологией пространства в окрестностях города, никто не знал, однако с тех пор попасть в Южную Пристань стало возможно только по морю. Одновременно с этим в городе стали происходить всякие странности, изрядно потрепавшие всем нервы.

— Так вот, если сшить друг с другом две ленты Мёбиуса, мы получим эту самую бутылку Клейна, — выдохнул Архивариус.

— Думаете, профессор затеял что-то нехорошее?

— Я боюсь этого.

Топологический эксперимент решили проводить в порту ровно в полночь. Сколько не пытался Павел убедить профессора, что порт и днём-то опасное место, а ночью туда здравомыслящий человек вообще не полезет, учёный был непреклонен. Заявив, что эксперимент имеет смысл только в фокусе аномалии, он продолжил изучать при помощи лупы изготовленную ювелиром модель, по ходу дела цепляя на медную оплетку какие-то миниатюрные прямоугольные пластинки с множеством лапок. Павлу ничего не оставалось делать, как положиться на мадам фортуну, которая вот уже двадцать лет отводила от него все напасти, и завалиться спать в ожидании полуночи.

Проснулся он уже ночью, когда большой багровый диск луны заглядывал в окно, а заунывный пронизывающий вой ветра пробирал до костей. Профессор уже собрал ранец и теперь курил трубку, наполняя апартаменты едким табачным дымом.

— Как спалось? — спросил он Павла, выбивая пепел в корзинку для мусора.

— Ещё не понял.

— Тогда собирайтесь, науку будем двигать.

Они шли по ночным улицам Южной Пристани, и по мере приближения к порту в душе

Павла рос беспричинный панический страх. Профессор Клейн был, напротив, весел, он насвистывал какой-то незатейливый мотивчик, не обращая внимания на клубящийся вокруг порта туман, да странные тени, скользящие в подворотнях. Профессор начал казаться Павлу демонической личностью, одним из прислужников Люцифера. В какой-то момент страх победил жадность, и юноша решил плюнуть на обещанное вознаграждение — своя-то жизнь дороже.

Профессор уловил настроение Павла и тут же достал из ранца пистолет — странный, приплюснутый, иностранного производства. Какая держава выпускает подобное оружие, юноша не знал, слишком необычны были его контуры. Как ни странно, с появлением пистолета страх отступил — налицо была не чертовщина, а всего лишь шпионские игры. Профессор пропустил

Павла вперёд, держа пистолет наготове. Юноша не сомневался, Клейн выстрелит при малейшей попытке к бегству, он знал этот тип твердолобых фанатиков, прочно закрепившихся в научных кругах и спецслужбах.

Они неспешно спустились к морю, справа в тумане величественно возвышалась громада порта, над водой висела зеленоватая дымка, вдали стрекотали цикады.

— Нехорошо праздновать труса, молодой человек, наука этого не любит, — буднично сказал профессор, всё же не выпуская пистолет из руки. — Иначе потом придётся долго жалеть, и не только об ассигнациях.

Профессор чуть отвернулся, и Павел прыгнул на него, вложив в свой прыжок всю свою ярость. Он не учёл одного — камни на берегу скрипели, и профессор успел повернуться, прервав прыжок рукояткой пистолета. Мириады искр вспыхнули в глазах у юноши, и он провалился в темноту.

Когда сознание вернулось к Павлу, он обнаружил что лежит на бетонной плите. Руки и неподалеку, он заканчивал монтаж установки, центром которой была сработанная ювелиром и модифицированная профессором бутылка. Из подсобного помещения, в котором хранились портовые инструменты, к установке тянулся шнур, Павел без труда определил в нём электрический кабель.

— Пришли в себя? — профессор наконец-то обратил внимание на Павла. — Сейчас мы будем проводить грандиозный научный эксперимент. Есть шанс, что эта бутылка вывернет пространство наизнанку, а мы станем почти богами, получив доступ во множество слаборазвитых миров.

Павел начал подозревать, что ничем хорошим для Южной Пристани этот эксперимент не кончится.

— А если вы получите доступ в сильноразвитый мир? — попытался урезонить он профессора.

— То тогда вашему городу конец, — улыбнулся профессор. — Но хочу успокоить вас, молодой человек, это сильно вряд ли. Во-первых, я сам не из этого мира, и некоторые технические средства у меня имеются. А во-вторых, если бы существовали более развитые миры, они сами пришли бы к нам.

— Вот даже как? — из тумана за спиной профессора Клейна появились три фигуры. Павел узнал Игоря Иванова, Михаила Стожарова и Архивариуса. Говорил, по всей видимости, Архивариус, но влажный морской воздух сильно искажал голос, так что поручиться за это юноша не мог. — И соответствующая теория у вас имеется?