На острове - Гарвис-Грейвс Трейси

– «Пинк Флойд», – улыбнулась Анна.

– Вам что, нравится «Пинк Флойд»?

– Люблю эту песню, – кивнула она.

– Правда? Фантастика. В жизни не подумал бы.

– Почему? И какую музыку, по-твоему, я слушаю?

– Не знаю. Что-то типа Мэрайи Кэри.

– А вот и нет. Мне нравятся более старые вещи, – пожала плечами Анна. – Оно и понятно. Я ведь родилась в семьдесят первом.

– Неужели вам тридцатник? – быстро сосчитал в уме я ее возраст.

– Да.

– А я думал, лет двадцать пять. Может, двадцать четыре.

– Даже и не знаю, хорошо это или плохо, – покачав головой, тихо рассмеялась она.

– Просто хотел сказать, что с вами легко разговаривать.

В ответ она только мило улыбнулась.

Я еще немного посидел, перебирая струны и наигрывая рифф[4] из репертуара «Пинк Флойд», но стертые в кровь руки сильно болели, так что пришлось остановиться.

– Если бы мы нашли, из чего сделать крючок, я мог бы смастерить удочку, – заметил я. – Из гитарной струны получится нормальная леска. – Тут я вспомнил о гвоздях в ящике с инструментами, но рыба здесь водилась очень мелкая, поэтому крючок для нее нужен был потоньше и полегче.

Уже позже, когда мы легли спать, Анна сказала:

– Надеюсь, вечеринка, из-за которой ты задержался, того стоила.

– Не было никакой вечеринки. Это просто отмазка для родителей.

– А что тогда было?

– Родители Бена уехали из города. А его двоюродного брата отпустили из колледжа на каникулы. И он собирался прийти со своей девушкой. Она обещала пригласить двух подружек. И Бен вбил себе в голову, что сможет трахнуть одну из них. Я поспорил с ним на двадцать баксов, что не сможет. – Я, конечно, не стал говорить Анне, что тоже хотел попытать счастья.

– Ну и как, удалось ему?

– Они так и не пришли. Мы просидели всю ночь. Пили пиво и вместо этого играли в видеоигры. А через два дня я уже летел с вами в одном самолете.

– Ох, Ти Джей, мне очень жаль, – сказала она.

– Да уж, – согласился я и, подождав минуту, спросил: – А кто был тот парень в аэропорту?

– Мой бойфренд. Его зовут Джон.

Я сразу вспомнил, как тот целовал ее. Казалось, еще немножко – и он засунет ей в горло язык до самых гланд.

– Вы, наверное, очень по нему скучаете.

Она замялась, но в конце концов сказала:

– Нет, не так, как должна была бы.

– Что это значит?

– Ничего. Все слишком сложно. Долго объяснять.

Я повернулся на бок, подложив под голову подушку от сиденья.

– А почему вы решили, что тот самолет больше не вернется?

– Не знаю, – ответила она, но, похоже, все она знала.

– Они что, считают, будто мы погибли?

– Надеюсь, что нет, – вздохнула она. – Потому что тогда они прекратят поиски.

Глава 9. Анна

На следующее утро Ти Джей ножом заострил концы двух длинных палок.

– Ну что, готовы загарпунить пару рыбешек?

– Всегда готова.

Когда мы подошли к берегу, Ти Джей наклонился и что-то поднял с песка.

– Это, должно быть, ваша, – протянул он мне синюю балетку.

– Точно моя. – Я бросила взгляд в сторону океана. – Может, и другую прибьет волной.

Мы зашли по пояс в воду. В то утро жара была не такой удушающей, поэтому я купалась не в нижнем белье, а в футболке Ти Джея. Подол тут же намок и облепил бедра. Больше часа мы безуспешно пытались загарпунить хоть какую-нибудь рыбу. Но при малейшем движении мелкие и шустрые рыбки тут же бросались врассыпную.

– Как думаешь, может, стоит попытать счастья там, где все же поглубже? – спросила я.

– Не знаю. Рыба там покрупнее, но и нашим самопальным гарпуном много не наловишь.

И тут я заметила какой-то предмет, качавшийся на волнах.

– Ти Джей, что это такое? – заслонила я глаза рукой от яркого солнца.

– Где?

– Там, впереди. Видишь, ныряет в волнах.

Ти Джей, прищурившись, посмотрел вдаль.

– Уф, твою мать! Анна, вам лучше не смотреть!

Слишком поздно.

Я еще раньше поняла, что это такое. Я выронила гарпун, и меня стошнило прямо в воду.

– Его скоро прибьет волной. Давайте лучше вернемся на берег, – сказал Ти Джей.

Я вышла вслед за ним из воды. Когда я оказалась на песке, меня снова вырвало.

– Он еще там? – вытерев рот тыльной стороной ладони, спросила я.

– Еще там.

– Что будем делать?

– Похороним где-нибудь, – неуверенно ответил Ти Джей дрожащим голосом. – Можно завернуть его в одно из одеял, если вы, конечно, не против.

Как ни жаль было расставаться хоть с чем-то из наших небогатых пожитков, но его надо было завернуть в одеяло, отдав ему последнюю дань уважения. И вообще, чего уж там душой кривить: я в любом случае ни за что не притронулась бы к мертвому телу голыми руками.

– Пойду принесу одеяло. – Слава богу, у меня был хороший предлог не смотреть, как тело выносит на берег.

Вернувшись с одеялом, я протянула его Ти Джею, и мы, помогая себе ногами, общими усилиями закатали тело в импровизированный саван. В нос ударил гнилостный запах – запах разложившейся в воде плоти, и, чтобы справиться с рвотными позывами, я поспешно прикрыла лицо локтем.

– Мы не можем похоронить его на берегу, – вздохнула я.

– Не можем, – покачал головой Ти Джей.

Мы выбрали место под деревом, на приличном расстоянии от шалаша, и принялись раскапывать руками похожую на пыль землю.

– Ну что, такой хватит? – заглянув в яму, спросил Ти Джей.

– Думаю, да.

Нам и не нужна была глубокая могила, потому что акулы отъели Мику ноги и часть туловища. И руку. А еще кто-то поработал над его раздувшимся белым лицом. На шее у него висели какие-то лохмотья – все, что осталось от майки из варенки.

Ти Джей подождал, пока я не проблююсь, после чего я взялась за угол одеяла и помогла оттащить Мика к могиле и опустить в яму. Мы присыпали его землей и выпрямились.

Тихие слезы катились по моему лицу.

– Он умер еще до того, как мы ударились о воду, – будто констатируя непреложный факт, твердо сказала я.

– Да, – согласился Ти Джей.

Пошел дождь, и мы, вернувшись к спасательному плоту, залезли в него. Благодаря тенту внутри было сухо, но я все равно дрожала мелкой дрожью. Я натянула одеяло – теперь нам приходилось делить одно на двоих – и провалилась в сон.

Проснувшись, мы отправились за кокосами и плодами хлебного дерева. Разговаривать особо не хотелось.

– Вот, возьмите, – протянул мне Ти Джей кусочек кокоса.

– Нет, не могу. Съешь сам, – оттолкнула я его руку.

Мой желудок взбунтовался. У меня перед глазами до сих пор стояла та жуткая картина. Обглоданное тело бедняги Мика.

– У вас что, по-прежнему нелады с животом?

– Да.

– Тогда выпейте хотя бы кокосового молока, – предложил Ти Джей.

Я поднесла пластиковый контейнер к губам и сделала большой глоток.

– Ну как, проскочило?

– Да, – кивнула я. – Ничего, мне просто нужно время, чтобы прийти в себя.

– Пойду схожу за хворостом.

– Хорошо.

Не успел он уйти, как я почувствовала, что протекла.

«О господи, только не это!»

Молясь в душе, чтобы тревога оказалось ложной, я отошла подальше и спустила джинсы. И на белой ластовице трусиков увидела бесспорное доказательство того, что у меня начались месячные.

Я кинулась к шалашу и схватила свою футболку с длинным рукавом. Затем, вернувшись в лес, оторвала от футболки тонкую полоску, скатала и положила в трусики между ног.

«Хоть бы этот ужасный день поскорее закончился!»

Когда солнце скрылось за горизонтом, меня заели комары. Искусали все руки.

– Ничего, холод все-таки лучше, чем жара. А укусы мы как-нибудь переживем, – увидев, как я нервно отмахиваюсь от комаров, заметил Ти Джей. Он уже успел переодеться в фуфайку и джинсы.

Я думала о своей футболке с длинным рукавом, спрятанной под кустом, который, как я очень надеялась, сумею отыскать.