Софи и маркиз Карабас - Линн Грэхем

— Я обдумал наш вчерашний разговор и предлагаю тебе пойти на компромисс, — сладким голосом начал Антонио.

— Я вся внимание. — Бесконечная морская гладь и расстилающаяся по воде солнечная дорожка подняли Софи настроение, и она посмотрела на Антонио полными надежды глазами.

— Тебе надо переехать в Испанию…

— Что?! — изумилась Софи.

— Выслушай меня до конца. — Темные с золотом глаза буквально гипнотизировали Софи. Лидия будет жить вместе со мной в castillo, но помимо этого у меня есть еще кое-какое жилье в собственности. Я без труда подберу тебе квартиру неподалеку от замка, и ты будешь там жить. Все расходы по оплате проживания я беру на себя. Ты сможешь видеться с девочкой, когда пожелаешь, да и она скорее привыкнет к своему новому дому, если рядом будешь ты.

Софи гордо скрестила на груди руки. Подумать только, какая неслыханная наглость!

— Так значит, я должна все бросить, уехать в чужую страну и жить там в твоей квартире, как в тюрьме, только потому, что великодушный маркиз де Саласар пожалел меня? Спасибо, но меня это не устраивает. И не смей говорить мне, что я поступаю необдуманно. Я не имею ничего против того, чтобы делить с, тобой Лидию, но не согласна полностью уступить тебе опекунство над ней!

Объясни мне, что ты собираешься с ней делать?

— Я найму профессиональных нянь, которые будут ухаживать за ней, и позабочусь, чтобы у ребенка было все необходимое.

Зеленые глаза Софи гневно засверкали.

— Вот и вся твоя заинтересованность! Будь честен хотя бы перед самим собой, Антонио. Дочь твоего брата для тебя — лишняя обуза. Ты сознаешь, что твой долг — принять девочку в свою семью и вырастить ее. Но чувство долга — единственное, что движет тобою!

— Это не так. — Однако на самом деле в словах Софи была значительная доля правды, и это задело Антонио за живое.

— Ты никогда не полюбишь Лидию так, как я, потому что для тебя она всегда будет обузой!

— Ты не права, — теряя самообладание, возразил Антонио.

— Права. — Лидия тебе не дочь, ты даже ни разу не справился о ее здоровье за все это время, дети тебя вообще не интересуют. А если ты женишься, то и твоя жена вряд ли полюбит девочку.

— Я не собираюсь жениться.

Кровь кипела в ее жилах. Софи с ненавистью посмотрела на Антонио.

— Но ведь ей нужна мать, Антонио. А не чужие люди, которые будут кормить и мыть ребенка за деньги.

— Я еще не готов к браку.

— Тогда оставь нас с Лидией в покое! Можешь посылать нам поздравительные открытки на Рождество, больше нам ничего не надо! — съязвила Софи. Неколебимое спокойствие Антонио только еще больше заводило ее. — Ребенком нельзя пренебрегать. А ты только и будешь делать, что протирать штаны в офисе и ворковать со своими многочисленными подружками!

Холодный блеск его глаз превратился в пылающий огонь. Антонио схватил Софи за руку и, едва одерживая смех, поинтересовался:

— С какими такими подружками?

Щеки Софи пылали.

— Пабло не раз рассказывал Белинде о твоих многочисленных подвигах на любовном фронте.

— Пабло ничего обо мне не знал. Я не доверял ему, и мы никогда не были друзьями. Я никогда никому не рассказываю о своих отношениях с женщинами, но в то же время не стыжусь своей интимной жизни. Неужели ты думала, что это меня заденет? — Гордо подняв голову, Антонио пристально смотрел на Софи сверху вниз.

— Плевать я хотела на твою интимную жизнь! с обидой бросила ему в лицо Софи.

— Я тебе не верю… — вкрадчиво выдохнул Антонио. При звуке его низкого бархатного голоса у Софи мурашки побежали по коже. — Думаю, тогда, три года назад, я был слишком хорош для тебя.

Джентльмены — не твой контингент…

— Тебя я не назвала бы джентльменом, — выпалила Софи.

— И несмотря на это, ты по-прежнему увлечена мною, мой ангелочек, — хрипло прошептал Антонио.

Софи вздрогнула.

— Как ни странно, — внезапно согласилась она и облизнула пересохшие губы.

Антонио никогда не целовал женщин в публичных местах. В эту минуту все его внимание было приковано к ее изумрудным глазам, полным ожидания, и соблазнительным рубиновым губам. Он запустил пальцы в ее мягкие, как шелк, волосы, и в следующее мгновение произошло что-то немыслимое.

Антонио прикоснулся к ее губам. Софи затаила дыхание. Его губы стали требовательнее. Ее охватил восторг, хотелось обнять Антонио обеими руками. Не устояв перед соблазном, Софи прильнула к нему всем телом, чувствуя, что на ее груди набухли два розовых венчика. Она жаждала, чтобы Антонио поцеловал их, хотя сама мысль об этом приводила ее в ужас.

— Антонио… — прошептала она.

— Я не хочу этого делать… — прохрипел он в ответ, не отрываясь от нее.

Софи окончательно потеряла голову, когда его нежный влажный язык ворвался в ее рот. Она никогда ничего подобного не испытывала. Сладкая дрожь пробежала по ее телу. Софи обвила руками шею Антонио и вся отдалась страстному поцелую.

Она прижималась к его крепкому разгоряченному телу, и ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.

Внезапно Антонио отстранился от нее. Его глаза горели огнем, он тяжело дышал. Софи все еще ощущала на своих губах пьянящий вкус поцелуя и жаждала продолжения. Но в следующую секунду сработал инстинкт самосохранения. Она отпрянула от Антонио и смущенно засунула руки в карманы. Теперь она узнала, какой у Антонио горячий темперамент. Ах, лучше бы это навсегда осталось для нее тайной! Внезапно Софи стало ясно, что ее симпатия взаимна. А она-то столько слез пролила в подушку, думая, что это не так!

Тело до сих пор дрожало от возбуждения, но к ней постепенно возвращалась способность мыслить. Софи торжествовала. Антонио Роча, маркиз де Саласар, может мнить о себе все что угодно, может гордиться перед Софи своими деньгами и положением, но при этом его тянет к ней так же, как и ее к нему. Вот это да! Софи так развеселилась, что ей хотелось петь и танцевать. Понадобился один лишь поцелуй, чтобы все ее переживания по поводу того, как глупо она вела себя с Антонио три года назад, испарились. Антонио нравятся татуировки, только он не хочет в этом признаваться.

Казалось, молчание длилось целую вечность.

Довольная собой, Софи прикрыла глаза.

— Мы обсуждали твой переезд в Испанию, сухо напомнил ей Антонио.

Он снова стал таким спокойным и хладнокровным, что эйфория Софи мигом испарилась. Что ж, может быть, она нравится ему совсем чуть-чуть.

Ей стоило больших усилий спуститься с небес на землю и сосредоточиться на разговоре.

— Да-да, Испания… я никуда не поеду, — понизив голос, сказала она. — Мы будем жить в твоей стране, Лидия поселится у тебя дома, а у меня не будет никаких прав. Все решения, касающиеся ребенка, будешь принимать ты. И в один прекрасный день ты вдруг передумаешь и запретишь мне видеться с девочкой.