Рыцарь из ниоткуда - Александр Александрович Бушков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я, можно сказать, обычный игрок, ваше величество, – не сказать, что невезучий, не сказать, что везучий. По-всякому выходит. Вот только раньше все было как-то в меру – и выигрыши, и проигрыши. А в тот вечер я впервые продулся вдребезги, в пух и прах. Мы с Бадешем играли в энуаль. Вы играете в энуаль?
– Нет, – сказал Сварог. – Объясните кратко, в чем там специфика.
– В отличие от других игр, там можно каждую следующую ставку повышать вдвое. Если…
– Я понял, – сказал Сварог, вспомнив покер. – Если выигрываешь, враз возвращаешь проигранное, да еще остаешься с прибылью. Так?
– Именно так, ваше величество. Я повышал, повышал… А козыри никак не приходили. Дикое невезение какое-то – за Бадешем шулерства никогда не замечали… В конце концов, я бросил карты, но к тому времени… он тяжко вздохнул.
– И сколько просадили? – спросил Сварог.
– Две тысячи ауреев золотом. В жизни столько не проигрывал… А самое печальное – пришлось Бадешу выдать «белую» расписку – без даты, он может потребовать уплаты в любой день, хоть и завтра. Представьте мое положение – по глотку в дерьме. Таких денег мне было взять просто неоткуда. Идти играть куда-нибудь еще, чтобы выиграть, не рискнул – а вдруг опять продуюсь? Родители помогли бы, зайди речь о сотне-другой, пожурили бы крепко, но помогли. Однако две тысячи… Такое вот положение. Или пустить пулю в лоб, или уходить из полка – а куда? С военной службой было бы покончено – с неоплаченным «долгом чести» и в безымянный полк не возьмут, разве что солдатом. Да и на гражданской службе в более-менее приличных местах посмотрели бы косо. Честное слово, оставалось в лучшем случае наняться в охрану в купеческий обоз – там наплевать, что у тебя за душой, лишь бы хорошо владел оружием. И это в самом лучшем случае… Никогда еще жизнь так к стенке не припирала…
Сварог уже примерно догадывался, что было дальше – но следовало выслушать лейтенанта до конца, чтобы проверить его правдивость.
– Дальше, – сказал он.
– Через день Бадеш меня пригласил пообедать в «Упитанном гусе». А это было вдвойне странно: во-первых, мы до того общались исключительно за картами, во-вторых, не походило, чтобы он собирался требовать долг. Ну подумайте сами: когда это в таких случаях кредитор приглашал должника пообедать в дорогом ресторане, да еще предупреждал, что обед будет за его счет?'
– Действительно… – сказал Сварог.
– Где-то к середине обеда он и начал. Сказал, что слышал краем уха, как я хвастал, что попал в члены Ассамблеи Боярышника. Я ответил, что так оно и есть, и что причины для легкого хвастовства имеются: это очень престижная Ассамблея – из-за графини Дегро и других… Вот тогда он и взял быка за рога. Положил передо мной ту коробочку и сказал: он не только вернет мне расписку, но и заплатит еще пятьсот ауреев, если я это подарю Велеретте Интагар…
– Он не спрашивал до того, состоит ли она в Боярышнике?
– Нет, – сказал лейтенант. – Видимо, и так знал. Положил тут же мешочек, сказал, что там те пятьсот ауреев, и я могу их забрать. А расписку вернет, когда дело будет сделано.
– И вы не спросили у него, в чем тут дело? Поручение, в общем, пустяковое, зато плата чрезмерно велика…
– Конечно, спросил, – сказал лейтенант. – Я же не дурак. Вы все правильно подметили, ваше величество: поручение пустяковое, зато плата… Выглядело все совершенно безобидно – но странно. С этими купцами можно влипнуть черт знает во что: порой и крупные, с безупречной репутацией, занимаются такими делами, что… К тому же речь шла о дочери господина Интагара. Он сказал, что группа крупных латеранских купцов хочет проложить подходцы к господину Интагару. То, что мне предстоит сделать, – лишь мелкая частичка большого и сложного плана, о котором мне лучше не знать. Действительно, в иные купеческие секреты лучше не лезть, прикончат не хуже бандитов – уж настолько-то я жизнь знаю…
– И вы поверили?
– Да как вам сказать, ваше величество… Сам не знаю. С одной стороны… С другой стороны… Купцы, всем известно, не раз делали подходы к министрам. Правда, непонятно, что это за мелкая частичка плана за такая. Зачем дарить лауретте безделушки, каких она может сама купить хоть мешок? Но он же дал пятьсот золотых и обещал вернуть расписку… А самое главное – от меня не требовалось ничего противозаконного. Подарить девушке безделушку – и только. Так что я не особенно долго раздумывал, быстро согласился. – Лейтенант криво усмехнулся. – Правда, предупредил его: если не отдаст расписку, я его пристрелю, как собаку. У меня военная кампания за спиной. Мне ничего не стоит… Он сказал, что непременно вернет. Вот и все…
– Так, – сказал Сварог. – Вы должны были только вручить девушке подарок? – он покосился на восседавшего с каменным, недобрым лицом Интагара. – Он от вас не требовал, чтобы вы с ней… подружились? Сблизились?
– Ничего подобного! – воскликнул лейтенант, тоже косясь на Интагара. – Сделать подарок, и все.
– Еще что-нибудь рассказать можете? – спросил Сварог.
– Да это все, собственно… – он заторопился: – Ваше величество, можете не сомневаться: если вы нас поставите лицом к лицу, я все повторю…
– Не сомневаюсь, – сказал Сварог, повернулся к Интагару. – На этом можно и закончить, я думаю. Устройте нашего… гостя где-нибудь, где нет ни грязной соломы, ни крыс. Я свое слово держу, лейтенант, но придется уж вам здесь погостить…
Интагар кратко распорядился:
– В четвертую.
Верзила сгреб лейтенанта за шиворот и, поддавая коленом пониже спины, вытащил из комнаты. Интагар с немым вопросом уставился на Сварога.
– На сей раз он говорил чистейшую правду, – сказал Сварог. – Ни капельки не приврал. Все так и было.
– Но зачем? – воскликнул Интагар прямо-таки с тоской. – Две с половиной тысячи ауреев за сущий пустяк…
– Значит, никакой это не пустяк, – сказал Сварог. – Значит, зачем-то очень нужно было, чтобы эта штуковина попала к вам в дом, и не спрашивайте меня, кто такие «они», я сам не знаю, и никто пока не знает… Зачем? А зачем они продают эти хреновины по смешным ценам, хотя они стоят гораздо дороже? Зачем они тратят бешеные деньги на контрабандные пути и взятки, хотя могли бы возить открыто? Одно мы о них знаем: что денег у них куры не клюют, и расставаться
