Когда-нибудь потом - Ким Харрисон

Он дернул рукой, сжимая мою достаточно сильно и больно.

— Дело сделано, — сказала я, и он отпустил меня, вытягивая правую руку вверх в мерцающем свете очага. Мои плечи расслабились, поскольку я видела пять пальцев, пять прекрасных пальцев. Выдохнув, я плюхнулась обратно в свое кресло с облегчением. Я использовала модифицированное проклятие исцеления, чтобы восстановить его тело по образцу ДНК, которое хранилось в памяти коллектива, со времени, когда он был фамилиаром. В проклятии были настройки, которые сделал его отец, не только, чтобы сохранить жизнь, но чтобы расширить ее.

«А также чтобы исправить его руку», — подумала я, радуясь, что смогла это сделать. Хорошо быть целым, без шрамов.

А затем я посмотрела на него и побледнела. О, нет.

Радостное выражение лица Трента заколебалось, когда он увидел мое лицо.

— Что?

Я открыла рот, когда смотрела на его уши, не совсем зная, как ему сказать, и меня бросило в жар. Его уши были заостренными, как у Люси и Рэй. Черт, я думала, что его папа исправил их, переделывая его ДНК, а не обрезал их, как у добермана.

— Хм… — начала я, потом вздрогнула, когда серебряный колокольчик, висящий над камином, издал прекрасный перезвон.

Трент изумленно поднял глаза, и тогда мы оба отпрыгнули назад от тяжелого прилива жженого янтаря, который испортил воздух, взрываясь в очаге. Я ахнула, когда Ал выскочил в комнату. Сжимаясь, я подтянула ноги на стул. Трент встал, оттолкнув свое кресло на три фута, когда демон в своем зеленом бархатном кафтане почти перекатился по огню, дергая руками и ногами.

— Ал! — закричала я, когда он, кряхтя, остановился. Потом я завопила, паникуя, — Ал! Ты горишь!

С пылающим рукавом он сел, моргая из-за темно-голубых очков, которые практически сползли с его носа.

— О, вы только посмотрите на это, — сказал он с пренебрежением, похлопывая себя по руке, после того, как поставил черную бутылку. — Я горю.

— Рэйчел, скажи, чтобы он проваливал отсюда, — сказал Трент, пребывая в плохом настроении, его выражение лица затерялось в тени, когда он отошел в сторону. — Это неуместно.

Я поморщилась, глядя на Ала, когда он начал хихикать от огня, заставляя его танцевать под пальцами.

— Извини, — сказала я, разворачиваясь и действительно имея это в виду. — Не было никаких оснований для его появления. — Я повернулась к Алу. — Ал, ты должен уйти. Сейчас.

Но ущерб уже был нанесен. И было не похоже, что у меня было мнение по этому вопросу.

— Не хочу уходить… — сказал демон невнятно, когда он глотнул из бутылки, добрел до камина, сел на пол, подтянув колени и запрокинув голову. — Я слышал, как ты пользовалась линией, и я пришел в гости. Тут так тихо. Никого нет, никаких вечеринок, нет никого, чтобы содрать кожу, чтобы попытать. — Он моргнул, как будто видя потолок впервые. — Где я?

Я посмотрела на Трента, он теперь бесшумно передвигался по комнате, собирая вещи, и заталкивая их в ящики. Свечи на алтаре не было.

— Боже мой, — сказала я, всматриваясь в Ала. — Ты пьян!

Трент гневно распахнул крошечное окно, и Ал поднял бутылку в приветственном жесте.

— Нет, не пьян, — попытался оправдаться он. Потом… — Подожди, да. Да. Я пьян. Ты не представляешь, как трудно было дойти до этого изуми-и-ительного состояния отключения. — Вздрогнув, он посмотрел мимо меня на открытый шкаф. — Ой, смотри, там еще есть.

Я беспомощно наблюдала, как Ал встал, пошатываясь и спотыкаясь, и направился к стойке, где стояли шесть бутылок белого вина, которые я не сразу заметила. В растерянности, я повернулась к Тренту, сразу обращая внимание на его уши.

— Это эльфийское вино! — громко объявил Ал, и Трент нахмурился. — О, Рэйчел, это вещество токсично. Пинок тебе в задницу. Где мы?

— Там, где нам не положено быть, — сказала я в отчаянии. Трент открылся мне, показав что-то важное и хрупкое ему, а я прихожу и привожу Ала. То, что это был несчастный случай, ничего не значило. У меня внутри все скрутило, и, увидев мое зеркало вызова, я подхватила его и поднесла к Тренту, чтобы он мог увидеть себя.

Трент нахмурился, глядя на его окрашенное красным отражение. Затем его глаза широко распахнулись, и он выхватил у меня зеркало, поднося его ближе и наклоняя голову, чтобы рассмотреть уши. В углу Ал начал хохотать, бутылка эльфийского вина стала легче, чем когда он взял ее.

— Она дала тебе твой уши, маленький эльф! — сказал он, и я съежилась. А ночь так хорошо начиналась.

— Прости, — сказала я несчастно. — Я думала, что твои уши были изменены на клеточном уровне, генетически. Я не знала, что они были изменены хирургическим путем.

— Заостренные уши. Дьявол с заостренными ушами, — Ал сказал, когда Трент держал зеркало одной рукой, а второй — ухо. — Это хорошо, — добавил он, косясь на бутылку. — Ха! Это твоя марка.

Я не могла сказать, что думал Трент, и я сжалась, когда он, наконец, посмотрел мне в глаза.

— Я могу изменить их обратно…

— Нет, все нормально. — Он бросил последний взгляд в зеркало, затем передал его мне. — Хм… Мне нравится.

Он лгал, и я, уныло сгорбившись, села на место. Из угла Ал сказал, — Хочешь. Чтобы я обрезал их для тебя?

— Нет! — застонал Трент, затем нервно переступить с ноги на ногу. — Все хорошо, — сказал он, словно пытаясь убедить себя. — У Рэй и Люси — естественные уши. И вполне естественно, что у меня будут такие же.

— Ты уверен?

Он выглядел немного нездоровым, но он улыбался.

— Да, я уверен. Спасибо.

Скрестив ноги, Ал тяжело оперся о прилавок и рыгнул.

— По крайней мере, твои волосы перестанут лезть в глаза за такими огромными крыльями.

Я напряглась.

— Они не огромные, — сказала я сердито. — Трент, не слушай его. Они нормальные. Серьезно, я могу исправить их, — сказала я, собираясь до них дотронуться.

Трент поймал меня за запястье и остановил.

— Они мне нравятся, — сказал он, и я застыла. Отпуская меня, он отошел к своему креслу, сел и стал расшнуровывать обувь.

— Что ты делаешь теперь? — спросил Ал с сомнением, сильно качаясь, когда он засунул одну из бутылок под руку и, пошатываясь, пошел к кушетке наполовину скрытой за пологом. — Хочешь посмотреть на месте ли твое обрезание? Увы и ах.

Я побелела, а Трент заколебался, в его руке был шелковый носок, когда он ощупывал подушечку своего большого пальца. Он посмотрел на меня, и я прикрыла рукой рот, лицо горело.

— О. Боже. Мой. Трент. Прости. — Дерьмо на тосте, как я могла вляпаться еще больше?

— Хм, — сказал Трент явно растерянно.

— Позвони мне завтра, — сказал Ал серьезно, указывая на него бутылкой, когда он прилег на кушетку. — У меня есть проклятие, которое позаботится об этом.

— Э, у меня был шрам на большом пальце, — сказал Трент, его мысли были рассеянными. — Он иногда тер. — Он надел носок обратно, свет костра сделал складки на его лбу очевидными.

— Разве что тебе нравится змея в водолазке, — сказал Ал, и я опустила голову, массируя виски. — Кери нравилась. Но она была земной в своих желаниях. Она была восхитительным маленьким зверьком.

Вдруг Ал резко встал, его дыхание вышло с хрипом, как будто ему было больно. Кери. Внезапно я поняла. Вот почему он был пьян. Но это не извиняло присутствие Ала.

— Мне так жаль, — прошептала я, огорченно. — Я не думала…

— Она назвала его «мой кошелек наслаждений», — сказал Ал в потолок и плюхнулся обратно на койку, залезая на нее настолько, что были видны только ноги, одна торчала из-под полога, лежа на кровати, вторая была опущена на пол. Послышались небольшие всхлипы. — Я должен был освободить ее. Я должен был освободить ее…

Трент отвернулся, его шаги были медленными, пока он шел к стойке с вином.

— Рэйчел, ты пробовала мою семенную марку вин? — спросил он почти безумно, когда искал штопор. — Она довольно приемлема для выращенной на этой широте. Мой отец сунул туда несколько генов в разновидность или два для лучшего сахарного производства. — Руки тряслись, когда он налил белого вина в бокал, осушая его в один присест. Если бы я не знала его лучше, то я бы сказала, что он лепетал.

Все действительно шло очень хорошо, и я хмуро откинулась в кресле у очага, поставив локти на колени и положив голову на руки. Чайник начал кипеть, и я убрала его с огня. Мне не хотелось кофе, и, глядя на это, Трент тоже не хотел кофе. Из-за полога Ал либо пел, либо плакал. Я не могла сказать. Попросить его уйти — вероятно, было не очень хорошей идеей.

Звон бокалов разнесся над моей головой, и я ее подняла, не удивляясь, когда Трент осторожно присел рядом со мной, ставя бокалы на полку очага между нами и наполняя их оба.

— Он скучает по Кери, — сказала я тихо, и Трент кивнул, его глаза наполнились собственным страданием.

— Скучаю по этой маленькой сучке? — сказал Ал, полог заколыхался, когда он попытался встать. Он начал отмахиваться от него, и когда ему наконец удалось с ним справиться, его глаза были загнанными. Его следующие слова потерялись, когда он увидел два бокала, один из которых Трент вручал мне. Его страдание углубилось, и он высоко поднял бутылку. — Да, тост за Кери. — В бутылке заплескалось вино, когда он встряхнул ее. — Ты была самым исключительным фамилиаром. — Его рука упала, и на мгновение воцарилась тишина. — Лучше бы я освободил тебя, Керидвин. Возможно, ты бы снова пела мне, если бы я освободил тебя.