Океан сказаний - Сомадева

А уж то, что он говорит, будто мы ему противодействуем, так и вовсе ложь — он сам из-за упрямства, да из-за своей корысти противодействует нам. Что в том незаконного, если мы одолеем недруга?! Ведь не жену у пророка сводим, не брахманов истребляем! А что мы будто бы Богов оскорбили, ашвамедху не совершив, то какая жертва может быть важнее, чем жертва Рудре, и кто из Богов оказывается неуважен, когда жертва приносится Шиве: ведь только в нем все они сливаются воедино! И как это он говорит, что нехорошо поклоняться одному Шиве? Когда сам Шива собирается в поход, где там все прочие Боги? Когда солнце восходит, какие еще светила светят? Вот теперь все, что сказано здесь, ты, пророк, передай повелителю Богов. Что нам назначено, мы-то выполним, а уж он пусть поступает как знает!»

Вот так ответил асур Майа, и сказал на это пророк Нарада «Ладно!» и отправился с таким ответом к царю Богов.

Ушел Нарада, и асур Майа обратился к царю Чандрапрабхе, смущенному посланием Шакры: «Ни Индру, ни Шоуташармана нисколько не следует бояться. Если, неправедной ненавистью к нам ослепленные, подымут они толпы Богов, то сам царь Прахлада на твою сторону станет во главе сонма дайтйев и данавов. И если милостивый к нам Шива, трех городов разрушитель, будет с нами, то какая сила в трех мирах устоит против его мощи? Поэтому, мужи, выполним то, что задумано нами!».

Кончил Майа говорить, и все с радостью сказали: «Так тому и быть!» И тут по слову, переданному через послов, один за другим Вирабхата и другие цари, союзные и родственные, стали собираться в Шакалу с дружинами и войском, и там их радостно встречали.

Снова Майа обратился к Чандрапрабхе: «Соверши сегодня ночью, повелитель, великую жертву Рудре, а потом ты сделай все так как я тебе скажу». Выслушал раджа Чандрапрабха acvpa Майа и тотчас же повелел все приготовить для жертвоприношения Рудре. И лишь опустилась ночь, Чандрапрабха, чтобы доказать верность свою Шиве, сам устроил жертву, как посоветовал ему Майа. А когда царь стал подливать масло в огонь, внезапно предстал перед ним Нандин, повелитель бхутов и га нов, и, умилостивленный как положено царем, молвил, радостный, такое слово: «То, что я передам тебе, слово самого Шивы: «Милость моя с тобой, и тебе не надо бояться даже ста Индр. Сурйапрабха же твой, мчащийся в поднебесье, будет повелителем видйадхаров». Передав это слово Шанкары и насладившись жертвой, повелитель Нандин со всеми ганами и бхутами тотчас же исчез, а раджа Чандрапрабха, уверившись в будущем сына и закончив жертву, вернулся с асуром Майей в свой город.

Поутру, когда у Чандрапрабхи в зале совета собрались все цари, царицы и Сурйапрабха, обратился к царю Майа: «Слушай, Чандрапрабха, раскрою я тебе тайну, давно хранимую. Ты — мой сын, могучий данава Сунитха, а Сурйапрабха — твой младший брат Сумундика. Вы оба были убиты в битве с Богами и снова родились, как отец и сын. Твое, данава, тело бережно я сохранил, умастив его бальзамом из целебных божественных трав. Через уединенную пещеру спустившись в Паталу, с помощью заклятия, которое я тебе скажу, вернись в свое тело, а как войдешь ты в него, то снова обретешь сияние, мужество и силу безмерную и в битве будешь сражать видйадхаров. А Сурйапрабха, воплощение Сумундики, станет их верховным повелителем».

И на эти слова асура Майа радостно ответил Чандрапрабха: «Так тому и быть!» Сиддхартха же спросил: «Просвети нас, лучший из данавов, как это можно в другое тело войти, коли это-то распалось на пять изначальных элементов? И узнает ли он нас — ведь он словно бы ушел в другой мир — что он и что мы?»

Ответил на это асур Майа: «Войдет он в то тело благодаря заклятию по своей воле. Вы сами туда ступайте, и все увидите своими глазами. И не забудем мы вас. Слушайте же, почему этого не случится. Тот, кто умирает против своей воли или из чрева рождается, не помнит ничего, ибо чувства его притуплены страданиями, мучениями, смертью и прочим. Тот же, кто волей своею покидает тело и входит с помощью заклятия в другое, проникает и во внутренние органы и во все чувства, и дух его и ум остаются прежними, как будто он просто перешел из одного дома в другой и помнит все, как мудрый повелитель йогов. Поэтому не следует вам тревожиться — царь великий обретет божественное тело, не подверженное старости и болезням. И вы все — тоже данавы и, вступив в мир подземный и отведав сладостной амриты, также обретете божественные тела, не подверженные болезням». На такую речь асура Майа все ответили: «Так тому и быть!» — и избавились от сомнений и согласились с ним. Как сказал Майа, на следующий день Чандрапрабха со всеми собравшимися царями пошел туда, где сливаются Чандрабхага и Иравати. Оставив там царей и с ними всех жен Сурйапрабхи, вошел Чандрапрабха вместе с сыном в пещеру под водой, указанную Майей, вместе с царицей и всеми министрами с Сиддхартхой во главе, и, вступив туда, увидел после долгого пути прекрасный храм, и вошел в него вместе со всеми спутниками.

А в это время на царей, оставшихся у входа в пещеру, кинулись с небес видйадхары со всем своим воинством и, силой волшебной зачаровав всех, похитили жен Сурйапрабхи. Но в тот же миг зазвучал в поднебесье голос: «О Шруташарман — злодей! Коли посмеешь ты тронуть жен повелителя, немедля гибель настигнет тебя и все твое воинство. Береги их, как мать берегут, защищай. Поэтому я не убью тебя сейчас, как это мною решено, и не освобождаю их немедля. Есть тому причина. Пусть они в каком-нибудь другом месте побудут». Прозвучало божественное слово, и внезапно все небожители исчезли. Когда же Вирабхата и прочие цари увидели, что жены Сурйапрабхи похищены, то в отчаянии от случившегося готовы были кинуться друг на друга и погибнуть, сражаясь друг с другом. Но их остановил голос с небес: «Ничего дурного не случится с вашими дочерьми, не спешите истребить друг друга, и будет вам благо!» И остались они на том же месте, где и были, ожидая, что же будет.

Пока все это происходило на земле, в мире подземном асур Майа обратился к Чандрапрабхе, окруженному его близкими, с такими словами: «Слушай, царь, внимательно. Сообщу я тебе теперь великое заклятие, с помощью которого ты войдешь в другое тело». После этих слов раскрыл он Чандрапрабхе тайны Санкхйи и Йоги и благодаря этому смог рассказать о способе, с помощью которого можно войти в другое тело, и кончил повелитель йогов такими словами: «Это и есть сиддхи, высшее благо, свободное знание и власть над материей и всеми ее восемью свойствами. Поэтому-то достигшие божественного чина Боги и не желают Мокши, освобождения от жизни, ради чего люди читают молитвы, совершают аскетические подвиги, подвергаются страданиям. Великие духом и мыслью не стремятся к небесному блаженству. Послушай-ка, расскажу я тебе:

Жил некогда в иной кальпе во времена давным-давно забытые великий подвижник, которого звали Кала. День и ночь читал он молитвы на берегу озера Пушкара, а пока он их читал, минуло ни много ни мало две сотни божественных лет, и каждый год равен был четыремстам тридцати двум тысячам человеческих лет. Стало тут от его головы исходить яростное сияние, словно от тьмы солнц, и это сияние остановило полет и движение сиддхов и видйадхаров и угрожало спалить все три мира.

«Возьми, брахман, все что пожелаешь. Остановись! Ведь уже пылают от твоего сияния все три мира», — умоляли его Брахма, Индра и другие Боги.

«Ничего мне не надо, — отвечал тот. Единственная моя страсть — молитвы». Стали Боги уговаривать его остановиться, но ушел он на северные склоны Гималайских гор и продолжал читать молитвы. Когда нестерпимый жар его молений дал себя почувствовать и там, решил Индра послать к нему апсар, дев небесных, чтобы своими чарами они нарушили его подвижничество. Но упорный брахман обратил на них внимание не больше, чем на былинку, и тогда послали Боги к нему самого Бога Смертного Часа.

Пришел Смертный Час к брахману и говорит: «Послушай, брахман. Ведь смертные так долго не живут. Отдавай душу свою, не нарушай порядка природы». Возразил ему Кала: «Коли срок моей жизни истек, то чего ж ты меня не забираешь? Чего ждешь? Знай, ты, у кого вместо руки смертная удавка, сам я со своей душой не расстанусь — ведь если по своей воле расстанусь с душой, значит, я — самоубийца». Не сумел убедить его Смертный Час, не смог увести брахмана из-за силы его упрямства, и ушел Смертный Час с тем, с чем пришел.

Тогда Индра, огорченный упорством брахмана Калы, одолевшего время, схватил его и утащил в жилище Богов. Но и там никакими наслаждениями его соблазнить не могли, и он все продолжал безостановочно бормотать молитвы, и Боги решили отпустить его, и он снова ушел на Гималайи. И там Индра и другие Боги продолжали его уговаривать.

Так ли не так ли, а однажды шел той дорогой царь Икшваку»». Узнал он, что да как, да и говорит подвижник: «Коли ты от Богов никакого дара не принимаешь, то возьми от меня!» Усмехнулся в ответ на это подвижник и сказал царю: «От тридцати трех Богов не принял я даров, какой дар ты можешь мне дать?!»