Гиперион - Дэн Симмонс

– Откуда вы отправлялись? – спросила я.

– С Тау Кита.

– У вас есть код портала?

– Конечно.

– Тогда давайте съездим туда, – предложила я. – Там я договорим. А то здесь даже небо смердит.

ТКЦ, как издавна зовут Центр Тау Кита, – несомненно, самый густонаселенный из миров Сети. Здесь на пространстве, вдвое меньшем, чем суша Старой Земли, грызутся за место под солнцем пять миллиардов человек. Планету окружает орбитальное экологическое кольцо, на котором проживает еще полмиллиарда. ТКЦ – не только столица Гегемонии и резиденция Сената, но и важнейший деловой центр Сети. Естественно, портал, который вычислил Джонни, оказался одним из шестисот ему подобных в терминексе крупнейшего шпиля Нью-Лондона, самого старого и самого обширного из районов планетарного мегаполиса.

– Черт возьми, – сказала я, – давайте для начала выпьем.

Поблизости от терминекса было несколько баров. Я выбрала один – сравнительно тихий, темный, прохладный, стилизованный под портовую таверну и отделанный латунью и поддельным деревом. Я заказала пиво – на работе я вообще ничего крепче не пью. И флэшбэком не балуюсь. Иногда мне кажется, что если бы не привычка держать себя в руках, я бы уже давно вышла в тираж.

Джонни тоже заказал пиво. Темное немецкое пиво – его делают на Возрождении-Вектор. «Интересно, – подумала я, – какие пороки могут быть у кибрида?» И, поймав себя на этой мысли, продолжила:

– Ну, что еще вы успели раскопать?

Юноша развел руками.

– Ничего.

– Е-мое, – сказала я не без восторга. – Ладно, это я так. И все-таки, имея в своем распоряжении все ресурсы ИскИна, вы ведь можете проследить, что делал ваш кибрид последние несколько дней до… несчастного случая?

– Могу, – согласился Джонни и отпил глоток. – Вернее, мог бы, но по целому ряду важных причин я не хочу, чтобы мои собратья ИскИны узнали о моем расследовании.

– Вы подозреваете кого-то из них?

Вместо ответа Джонни вручил мне копию записей своей универсальной карточки:

– После убийства я на пять дней потерял сознание. Вот все, что осталось, записи расходов.

– Час назад вы говорили, что отключились только на минуту.

Джонни почесал пальцем щеку:

– Нет, на пять дней. Да и то мне повезло.

Я жестом подозвала официанта (клиентов здесь обслуживали официанты-люди) и заказала еще пива.

– Послушайте, Джонни, – сказала я. – Чтобы по-настоящему войти в это дело, мне надо знать больше. О вас, о вашей жизни, кто бы вы ни были. Скажем, мне непонятно, зачем вообще вас убивать, если вы все равно восстановитесь – или как там это у вас называется?

– На это могут быть две причины, – ответил Джонни, глядя на меня поверх кружки.

– Причина первая – стереть кусок вашей памяти. В чем они и преуспели. А отсюда следует вот что: событие, которое они хотели вычеркнуть из вашей памяти, произошло на прошлой неделе. Ну а вторая причина?

– Может быть, они хотели послать мне сообщение, – ответил Джонни. – Только не знаю, о чем оно. И от кого.

– Кто-нибудь хотел вашей смерти?

– Нет.

– Но вы хоть подозреваете кого-нибудь?

– Никого.

– Большинство убийств, – сказала я, – совершаются под действием внезапных бессмысленных приступов гнева, причем убийца, как правило, хорошо известен жертве. Это или член семьи, или друг, или любовник. С преднамеренными убийствами картина та же самая.

Джонни промолчал. Что-то в его лице казалось мне невероятно привлекательным – видимо, сочетание мужской силы и женской чуткости. Или глаза?

– А что, у ИскИнов есть семьи? – спросила я. – Бывает ли между вами вражда? Или ссоры между членами семьи? Любовниками?

– Нет. – Он слегка улыбнулся. – У нас существуют некие полусемейные отношения, но без ваших эмоций и взаимной ответственности. «Семьи» – это просто удобное название групп ИскИнов, развивающихся в одном общем направлении.

– Значит, другой ИскИн не мог напасть на вас?

– Почему же? – Джонни повертел в руках кружку. – Мне только непонятно, почему они напали на меня через моего кибрида.

– Уязвимое звено.

– Возможно. Но это осложняет положение нападающего. Нападение в киберпространстве бесконечно опаснее. Кроме того, я не понимаю, зачем другому ИскИну убивать меня. В этом нет никакого смысла. Я никому не угрожаю.

– Джонни, а зачем вам кибрид? И вообще, какую роль вы сами играете во всех этих событиях?

– Кибрид… – начал Джонни, разламывая сухарик. – В какой-то степени я сам кибрид. Моя… функция… заключается в том, чтобы наблюдать за поведением людей и определенным образом реагировать на их действия. В некотором смысле я когда-то был человеком.

Я нахмурилась и покачала головой. Все, что он говорил, казалось мне полной бессмыслицей.

– Вы слышали что-нибудь о проектах восстановления личности? – спросил он.

– Нет.

– Год назад группа модельных исследований ВКС восстановила личность генерала Горация Гленнон-Хайта. Им хотелось понять, что делало его столь блестящим стратегом. Об этом сообщали по всем программам новостей.

– Да, было такое.

– Так вот, я некоторым образом тоже… модель человеческой личности. Точнее – был моделью. Но мой проект более ранний и куда более сложный. В качестве прообраза был взят один поэт со Старой Земли. Древний поэт – он жил еще до Хиджры. Родился в конце восемнадцатого века по Старому Календарю.

– Как, черт возьми, можно восстановить человека, который умер невесть когда?

– По стихам, – просто ответил Джонни. – По письмам, по дневникам. По трудам критиков и биографов. По свидетельствам друзей. Но главным образом по его стихам. Имитатор воссоздает окружающую среду, вводит в нее известные факторы, а потом производит обратную экстраполяцию от продуктов творчества. Ап! И перед нами модель личности. Сначала сырая, но со временем становящаяся все точнее, пока не возникаю я. Начали мы с поэта двадцатого века Эзры Паунда. Наша личность была своевольна до абсурда, пристрастна до безрассудства и функционально безумна. Понадобился год работы, чтобы мы убедились: да, личность восстановлена точно. Он действительно был чокнутый. Гениальный, но чокнутый.

– А потом? – спросила я. – Допустим, они создали вашу личность по образцу умершего поэта. А дальше?

– Они создали не личность, а шаблон, на основе которого должен был развиваться мой ИскИн, – ответил Джонни. – А кибрид позволяет мне играть свою роль в киберпространственном сообществе.

– Роль поэта?

Джонни снова улыбнулся:

– Скорей поэмы.

– Поэмы?

– Длящегося произведения искусства… но не в человеческом смысле. Своеобразной головоломки. Постоянно меняющейся загадки, в которой время от времени рождаются необычные прозрения, открывающие новые уровни постижения реальности.