Стаи. Книга 2. Новая Волна - Юлиан Львович Егоров

а не оглядываться всё время через плечо. Одна ошибка, и, либо выпадет важная составляющая экосистемы, без которой не смогут жить и развиваться другие существа, или канет навеки в потухшей раньше времени аномалии бесценный груз.

Он с трогательной нежностью зарылся лицом в её перья, почти невидимые в темноте, и добавил:

– Мы не можем допустить появления в цепи слабого звена. Вот и всё.

Смутные очертания крылатого фантома никак не ответили на эту ласку, только нервно дёрнулся гибкий хвост, выдавая раздражение и досаду. Два шаровых скопления звёзд, полные укора, уплыли к группе кандидатов, встреченные едва заметными улыбками на усталых лицах – Лесавесима и Хакура подбадривали детей, не в пример двум инструкторам, держащим дистанцию.

До рассвета ещё ой как далеко, а цепочка путников уже зашагала по бесконечной ленте дороги, что змеёй бежала прямо вдоль русла, повторяя все повороты водного потока.

Несчётное количество лет назад, бегущая от далёких западных гор река упёрлась в твёрдые породы этой равнины, и стала искать обходной путь, пробивая себе дорогу к океану в более податливых почвах. И теперь она делала огромный крюк: сначала спускалась на северо-восток, а потом петлёй охватывала небольшую возвышенность, быстро поворачивая почти строго на юг, а далее возвращаясь на прежний курс, стремясь к восходящему солнцу.

Инструкторы не ставили перед испытуемыми задача пройти весь этот головокружительный вираж, протяжённость больше двух сотен километров, но и рассчитывать на лёгкую прогулку никому не стоило.

Передвижение быстрым шагом на большое расстояние при хроническом недосыпании и смертельной усталости – адская мука. Человек просто теряется на границе между реальностью и сном. Темнота делает пейзаж однообразным, одинакового чёрным, не меняющийся часами ритм шагов, размеренное покачивание рюкзака за спиной…

Жуть. Глаза слипаются, девушки и парни уже практически спят на ходу, временами спотыкаясь и падая, поднимаясь снова и снова. Инструкторы налегке шагают сзади, ещё дальше, с притушенными фарами едва ползёт электромобиль, но его услуги, подобрать сдавшегося, пока никому не понадобились. Хлюп, хлюп, едва слышно шепчет вода под подошвами ботинок, скрип, скрип, вторят лямки рюкзака… баю-бай, баю-бай, падай, падай, засыпай…

Грохот очередного падения, и едва слышная матерная ругань слетает с обветренных девичьих губ. Медведеву под руки поднимают Волкова и Коваленко – команды уже давно перемешались. Кто прибился к кучке, кто шагает в гордом одиночестве, от страшной усталости и одолевающего сна не обращая на этот факт ни малейшего внимания. Наручные часы инструкторы отобрали, и, вырвавшись на миг (минуту, а, может час?) из пучины беспамятства механическая кукла, в которую удивительно быстро превращается живой человек, даже не может сообразить, сколько километров осталось за спиной. Только изменившееся положение на небосводе двух лун даёт хоть какой-то ориентир, хоть какую-то возможность не потеряться в этой безмолвной пустоте, где только и слышно твои шаги, тяжёлое дыхание, да стук сердца…

– Как дела, кандидат Колосова?

Элан и Афалия остановились у обочины, на которой безвольно осело тело девушки, привалившись спиной на рюкзак – у бедняжки нет сил, даже снять поклажу. Друзья уже далеко за поворотом, такие же смертельно уставшие, но ещё способные не пойми каким чудом двигаться. А она уже даже пошевелить ногами не может, только лицо перекошено болью: судороги скрутили бёдра и икры, и Катя только негромко стонет:

– Не… могу… больше…

Лисичка сочувственно кивает, чуть прикрыв глаза:

– Сейчас тебя увезут отсюда, потерпи…

Девушка плачет, но не от боли. Сначала выбыл её однофамилец, Костя, а теперь и она…

Новый поворот, точнее сразу два: одна дорога отворачивает в поля, другая наоборот, спускается к реке, но топтаться в нерешительности не дают. Лесавесима перегородила ту, что бежит прочь от водной глади, уже подсвеченной зарёй, и кандидаты, едва переставляя ноги, гремят ботинками по деревянному настилу, интуитивно стремясь к знакомому ориентиру.

Новый лагерь, с большой палаткой украшенной красным крестом, новый, и хочется надеяться, что последний. Они уже больше суток на ногах, сил нет даже на то, чтобы стащить обувь с гудящих ног, и дети просто падают в руки врачей, или прямо на землю. Многие так и не снимают рюкзаков, вытягиваются во всю длину, не веря, что тяжелейшим марш остался позади.

Снова уставшие инструкторы проводят осмотр – оба кицунэ спали даже меньше, чем испытуемые, но, естественно, им досталось несравненно меньше. В каждом лагере наставника ждёт горячая пища, возможность переодеться, посидеть в тепле, а кандидаты могут рассчитывать только на то, что несут с собой.

Короткий отдых, осточертевшая до рвоты каша, хоть и горячая, но надежда на завершения пыток рушиться в очередной раз с командой неутомимых садистов:

– Строиться!

Встать с первой попытки не получается почти ни у кого, но голоса «лисиц» подхлёстывают плетью:

– В шеренгу! Становись!

Когда едва не падающие кандидаты кое-как выполняют приказание, Элан начинает расточать похвалы:

– Молодцы! Вот это сила воли! Никогда не встречался с таким стремлением к победе! Так держать! Уверен, вы не подкачаете и дальше!

Кудрявцева, не веря своим ушам, с округлившимися от удивления и испуга глазами, хрипит:

– Дальше??? Да, куда, дальше??? Вы, что вообще…

Тут же следует довольно нелестная +++++характеристика, мешающая в одно целое знакомый предмет мужского достоинства, умственные способности и психические странности инструкторов.

– Да, я псих, – невозмутимо отвечает Лис, уже ясно видимый в сумеречном свете, – у меня даже справка есть!

Сорвавшаяся с тормозов девчонка просто не то рычит, не то мычит в ответ, а Афалия уже тычет пальцем на песчаный берег затона, уходящий вдаль, параллельно основному руслу. Свет нового утра представил кандидатам новую безрадостную картину: огромные круги надутых шин, брёвна, доски, верёвки. Всё аккуратно сложено, и хоть ребятня и выжата до предела, но вмиг до их мозгов доходит страшная догадка.

– Новое форсирование реки, – на всякий случай поясняет Доронина, – тут нет течения, но вам придётся сначала собрать плоты! Как вам задачка?!

Таня, уже полностью потеряв контроль над эмоциями, тут же поведала наставникам о своём неистребимом желании больше не участвовать в издевательствах, причём такими словами, что Лесавесима и Хакура даже немного опешили – со столь изощрёнными ругательствами они сталкивались впервые.

– Кто ещё сдаётся? – Спокойно спросила Афалия, ничуть не обидевшись на брань.

Повисла секундная тишина, но тут же шаг вперёд делает Коваленко:

– Я сдаюсь, – она даже не шагнула, а просто дёрнулась, как безногий калека на костылях.

Это момент истины. Кандидаты вышли за пределы своих сил – они всё-таки просто дети, и Логинова, в слезах, сотрясаясь от рыданий, сползает на землю:

– К чёрту… к чёрту… всё…

Ни один мускул не дрогнул на лицах инструкторов.