Ворошилов - Владислав Кардашов

— Ты не понимаешь психологии казаков! Не могу же я, — он подчеркнул местоимение «я», — прибыть в казачью дивизию в автомобиле! — И настоял на своем. После верховой езды кое-кто из сопровождавших маршала почувствовал себя не слишком-то хорошо, но Ворошилову такая поездка была нипочем…

Пластунская дивизия оказалась великолепной: и полнокровной, и хорошо обученной. Все, и бойцы, и командиры, были одеты в бешметы и кубанки. В строю Ворошилов увидел немало усатых стариков добровольцев. На груди у них поблескивали тщательно сберегаемые уже три десятилетия Георгиевские кресты, заработанные в боях с немцами в 1914–1917 годах. Действительно, не мог же маршал Ворошилов появиться перед такими молодцами иначе как верхом!

Наступление началось утром 10 января высадкой морских десантов в тылу врага. С наблюдательного пункта командарма па высоком обрыве у моря, километрах в двух от передовой, Ворошилов с тревогой поглядывал на волны: разыгрался шторм. Как-то там, в предрассветной темноте, подходят к берегу утлые десантные суденышки, как прыгают с них в воду, стараясь держать повыше оружие, морские пехотинцы, как они, накрываемые с головой волнами, рвутся к берегу?.. Наконец в тылу врага послышалась стрельба: десант пошел. Начала обстрел артиллерия, затем поднялись пехотинцы…

Несколько дней продолжались бои, но без особого успеха. 15 января Ворошилов, Петров и Штеменко доносили в Ставку:

«Товарищу Иванову[48]

1. Сегодня войска армии продолжали наступление на правом фланге двумя дивизиями и в центре одной дивизией…

128 гв. сд после упорного боя, доходившего до рукопашных схваток, сломила сопротивление противника и полностью овладела высотой 92,7. В траншеях на высоте захвачено 20 человек в плен.

Противник, не имея крупных резервов, упорно сопротивляется, опираясь на высоты, превращенные им в мощные узлы сопротивления. Бои носят ожесточенный характер, войскам приходится штурмовать каждую высоту, так как обходить их невозможно, в силу того, что глубокого маневра при таком узком фронте осуществить нельзя, а обход высот по близлежащим лощинам и оврагам невозможен из-за сильных фланкирующих огней с соседних высот.

2. Завтра наступление будет продолжаться с целью последовательного захвата опорных пунктов противника перед правым флангом и центром армии…»

В донесении, конечно, не сообщалось, что артиллерия противника все время яростно обстреливала плацдарм и что в этот день — 15 япваря — землянка Ворошилова была разрушена прямым попаданием снаряда. Часовой был убит; к счастью, маршал в тот момент находился на КП Петрова.

Ход боевых действий не удовлетворял Ставку, Верховный не раз в телефонных разговорах выражал свое неудовольстие, а 27 января Ворошилов и Петров получили довольно резкую директиву:

«Из действий Приморской армии видно, что главные усилия армии направлены сейчас на овладение г. Керчь путем уличных тяжелых боев. Бои в городе приводят к большим потерям в живой силе и затрудняют использование имеющихся в армии средств усиления — артиллерии, PC, танков, авиации…

Ставка считает, что главные усилия армии должны быть направлены для действий против противника в открытом поле, где имеется полная возможность эффективно использовать все армейские средства усиления…»

В заключение Ставка требовала представить соображения о плане дальнейших действий. На следующий день Ворошилов, Петров и Штеменко такие соображения представили. О характере январских боев на Керченском плацдарме в докладе сообщалось: «Армия в прошедшей операции главный удар наносила на правом фланге с целью не связывать себя затяжными боями в населенных пунктах Керчь и Булганак и только 22 января, не прекращая действий на правом крыле, перешла в наступление непосредственно на Керчь. Это было произведено потому, что в ходе боев было выявлено резкое ослабление противником Керченского участка и переброска резервов с этого направления на правый фланг. Сложившаяся обстановка была использована, и половина гор. Керчи с пристанью занята нашими войсками, но противник подбросил в Керчь два полка новой 336 пд и сумел приостановить наступление наших войск. Оборону противника, несомненно, прорвать можно, и главный удар, как и прежде, нужно наносить в обход населенных пунктов…»

Дней через десять-двенадцать руководство Приморской армии предполагало организовать новую операцию, и Ставка утвердила эти предложения. Однако попытки очистить Керченский полуостров до начала основной операции по освобождению Крыма успеха не принесли. 11 февраля в командование Приморской армией вступил генерал армии А. И. Еременко. Вскоре Ворошилова и Штеменко вызвали в Москву.

Ворошилов информировал Ставку о положении дел в Приморской армии. С конца февраля началась подготовка операции по освобождению Крыма. Замысел Ставки заключался в том, чтобы нанести главный удар с севера, от Перекопа и Сиваша; это должны были сделать войска 4-го Украинского фронта (командующий — генерал армии Ф. И. Толбухин). Вспомогательный удар из района Керчи предстояло осуществить Приморской армии.

Провести операцию поначалу намеревались в марте 1944 года, но неблагоприятная погода в Крыму, сильные штормы в Азовском море не позволили сделать это. А. М. Василевский, координировавший действия 3-го и 4-го Украинских фронтов, побывал на Сиваше в 51-й армии генерал-лейтенанта Я. Г. Крейзера, ознакомился с подготовкой к наступлению и сообщал 3 марта в Ставку: «Прошедший вчера и сегодня дождь окончательно вывел из рабочего состояния дороги. Весь автотранспорт стоит на дорогах в грязи. С трудом кое-как работают лишь тракторами. От попытки пробраться к Крейзеру на машинах пришлось отказаться, летели на У-2. При таком состоянии дорог начинать операцию нельзя, не сумеем за продвигающимися войсками подать не только пушки и снаряды, но даже продовольствие и кухни…» Влияло на изменение сроков и положение на соседних участках фронта. Поэтому Ставка разрешила начать освобождение Крыма после того, как наши войска выйдут к Одессе.

К концу марта подготовка завершалась. Утром 29 марта в Кривом Роге состоялась встреча маршалов Ворошилова и Василевского. Они обсудили ход подготовки, согласовали вопросы взаимодействия 4-го Украинского фронта и Приморской армии. Настроение у маршала было хорошим. На советско-германском фронте наши войска наступали, за несколько дней до этого — 26 марта 1944 года — они достигли государственной границы на реке Прут. Было очевидно, что освобождение всей оккупированной гитлеровцами территории нашей страны уже не за горами. Впоследствии Василевский писал: «Память об этой очередной встрече храню до сих пор. Радушие и гостеприимство всегда были свойственны Клименту Ефремовичу…»