Солнце гигахруща (Том 1. Том 2) - Дмитрий Иванов

Павлович рассказал мне о тех, кто поклонялся человеку, которого прибили к деревянному кресту. Этот мученик по имени Иисус Христос рассказывал людям о том, что есть несколько миров. В одном люди живут временно и постоянно страдают, болеют, бояться. Умирают в муках. Этот был тот самый мир, в котором Иисус проповедовал свое ученье. Он говорил о том, что грешники попадут в еще более жуткий мир, где страдать придется бесконечно. Название тому миру — ад. Понимаете, к чему я? — она подняла уставший взгляд.

— Нет, честно признаться. Не понимаю.

— Иисус рассказывал еще о третьем мире, который он назвал раем, — ничего не поясняя, продолжила она. — Это то место, где нет ни боли, ни страха, ни страданий. Куда уходят праведники. И живут в том мире вечно, но уже пребывают в постоянном блаженстве, радости.

— Это же просто сказки. Такие же, как у Чернобога. Как это относится к моему сыну?

— Патрушев чувствовал, что близится его смерть и стал сентиментальным. Вспоминая ученье Христа, он стал задаваться вопросом, куда попадет после смерти — в ад или рай. Плохой мир или хороший, — она вдруг улыбнулась. — Как-то раз он стал рассуждать при мне, что в аду живут черти, чудовища, монстры. Там постоянно кипит смола на манер нашей черной слизи. И людей бесконечно сжигают за их грехи. Прямо как ликвидаторы сжигают мутантов. Старик Патрушев предположил, что мы уже в аду, значит ему только в рай. А я лишь в шутку сказала, что адом наше место быть не может, потому что черти приходят к нам очень ограниченно в рамках времени и пространства. Через несколько дней он разработал новую гипотезу и даже предложил сделать меня соавтором. Он предположил, что фрактальные трансформации происходят не только в трех привычных измерениях и четвертом временном. Но есть еще несколько измерений, существующих параллельно нашему, которые тоже являются продуктом ФУПа. Самосборы — это те критические моменты, когда фрактальные волны разных миров сходятся в одной точке. И таким образом возникают проходы, через которые существа из того мира приходят к нам. А мы, люди, можем попасть в другие миры через те же проходы. Скажем так, происходит взаимообмен.

— И что? — спросил Андрей, хотя чувствовал, к чему клонит собеседница.

— Если верить идеям Патрушева, то ваш сын ушел в лучший мир. Как вы сами сказали, туда, где нет боли, страха и страданий. Он живет в таком месте, о котором все мы можем только мечтать.

— Получается, он жив? — с надеждой в голосе спросил Андрей.

— Он жив вот здесь, — она вдруг ткнула его костлявы пальцем в грудь. — Он жив в вашем сердце. Но вот здесь, — он слегка постучала его по голове, — вы должны четко понимать, что вашего сына больше нет. В этом мире он умер.

— Значит, я могу попасть к нему? Если моя жена там, и мой сын там? — вслух рассуждал он, совершенно не понимая, к чему та клонила

— Вы? Попасть в рай? — она усмехнулась. — После того, как заточили двадцать миллиардов человек в бесконечном бетонном лабиринте?

— Но я не помню… — начал он.

— Перестаньте! — неожиданно грубо вдруг прервала она. — Просто подумайте о том, сколько хорошего и сколько плохого вы сделали за свою жизнь. И попытайтесь взвесить. Вот тогда и поймете, что вас ждет после смерти.

На кухне воцарилась тягостная неприятная тишина. Андрей сначала с неприязнью смотрел на старую женщину, но потом ему в голову стали прокрадываться мысли о собственных деяниях.

— Хотя будь моя воля, — начала Наталья Георгиевна, — я бы оставила вас здесь, в гигахруще, навечно. Но так, чтобы вы всегда были один. Чтобы вас всегда преследовали монстры и нужда. Чтобы вы каждый день и каждую секунду страдали оттого, что переживают все обитатели гигахруща. Но чтобы в то же время вы всегда ощущали близость сына и надежду, что он к вам вернется. Тешили себя мечтами, — она полминуты молчала. — Хотя это все уже так. Осталось придумать, как заставить вас существовать здесь вечно.

У него не было желания перебивать женщину, но Андрей чувствовал жуткую несправедливость из-за того, что на него навешивают всю ту дикость, что постоянно творилась в гигахруще. Ощущая кипящие внутри чувства, он думал было воскликнуть или даже закричать, что не помнил ничего из прошлого мира, и они не имели права его обвинять. Но почему-то не нашлось сил выдавить из себя хоть слово.

Наталья Георгиевна взглянула на часы.

— Через двадцать минут закончится перерыв. Вы сможете дойти сами?

Он молча поднялся и направился к выходу, чувствуя, как от переживаний кружиться голова. Уже стоя возле двери, он непривычно громко обратился к хозяйке.

— За что вы меня так ненавидите?

— В том мире у меня остались муж и двое детей, — донесся слабый голос хозяйки. — Которых я никогда не увижу. Так что, считайте, вам повезло.

— Почему?

— Потому что вы хотя бы изредка видите своего сына.

Безмолвный Андрей еще некоторое время стоял, держась за ручку, и думал о разговоре с женщиной. Затем открыл гермодверь и направился обратно в зал собраний.

45. Завод по производству сырья

Андрей вернулся одним из первых и занял свое место. Из угла на него смотрел Звездин с таким видом, будто знал о разговоре, который произошел между ним и Натальей Георгиевной. Та подошла за пять минут до начала второй части собрания и внешне себя никак не проявила. Она молча зашла, села за стол и достала записную книжку с ручкой. Андрей изредка поглядывал на нее, но общаться с ней больше не хотел. Он все думал о том, в чем обвинила его она, а до этого Звездин, и никак не мог согласиться с тем, что на него вешали такое громадное преступление. Он вновь стал думать о том, что партократ его обманывает, смеется над ним и ведет куда-то, а куда — одному ему известно и понятно. От навязчивых мыслей стала быстро пухнуть голова, но начало второй части немного его спасло.

Он пытался вслушиваться в речь очередного выступающего, который на этот раз говорил о местоположении тех самых точек, чьи координаты так требовал Макар. На экране проектора возникла карта нижних этажей гигахруща с ярко красными отметками различных частей разбросанного по разным местам НИИ. Худощавый молодой человек, чье имя Андрей прослушал, пытался объяснить не только сложность их поиска и определения координат, но и того, как добраться до самого ФУПа, лежащего где-то в недрах необитаемой зоны. К данному моменту было известно точное положение трех из них,