Военно-морской шпионаж. История противостояния - Питер Хухтхаузен

Претензии по поводу отсутствия надлежащей подготовки личного состава флота, выдвинутые Романовым, получили сердитую отповедь со стороны двух высших адмиралов советского ВМФ. Адмирал Флота В. Чернавин и его первый заместитель И. Капитанец выступили со статьей на страницах популярного издания «Военно-морской сборник», который является русским эквивалентом сборника «Просидингз», издаваемого военно-морским институтом США. Основными причинами происшествий адмиралы назвали отсутствие надлежащей политической мотивации и некачественное строительство лодок. Адмирал Капитанец писал, что некондиционные материалы, слабый контроль качества и безразличие рабочих-судостроителей внесли свою лепту в неудовлетворительное состояние техники безопасности в ВМФ. Он привел такой факт: дизельное топливо, используемое в советском ВМФ, воспламеняется при температуре, которая на 20 градусов ниже температуры воспламенения американского дизельного топлива. Капитанец заявил также, что спасательное оборудование отказало во время ухода лодки на дно, а не тогда, когда моряки начали его использовать.

После того, как в 1985 г. Горбачев уволил главнокомандующего ВМФ Адмирала Фиата СССР С. Горшкова, и после смерти адмирала в 1988 г., достоянием общественности стали подлинные истории об ужасающих потерях, понесенных флотом за двадцать семь лет направляемой Горшковым динамичной экспансии советского ВМФ. По иронии, эти откровения заставили приподнять завесу секретности, которая долгие годы покрывала операции подводных лодок по обе стороны бывшего «железного занавеса». В рассказах русских подводников открыто говорилось о многочисленных инцидентах с участием иностранных ударных подводных лодок, в результате которых повреждения получали подводные лодки обеих сторон. Любой из этих инцидентов мог привести к потере ракет, повреждению реактора и гибели экипажа в морской пучине.

Изменения, которые последовали за начатым Горбачевым 1985 г. процессом открытости, сильнейшим образом повлияли на советский ВМФ. К настоящему времени документально подтверждено, что в первые десять лет прорыва в Клуб ядерных держав (1958—1968 гг.) советский ВМФ потерял восемь подводных лодок и двести моряков, а более четырехсот человек получили смертельные дозы облучения. В эти годы динамичной советской военно-морской экспансии получившие большие дозы радиации военнослужащие отправлялись в отдаленные госпитали, где симптомы их болезни маскировались под нервные расстройства. Многие жертвы получили диагноз пострадавших от «травмы, вызванной стрессом». Многие умерли от радиационного отравления, и их останки были захоронены в необозначенных могилах, сведения об остальных отсутствуют.

Верховный Совет, высший законодательный орган, который обычно «ставил печать» на постановлениях ЦК партии, превращая их таким образом, в законы, запретил медицинским учреждениям в официальном свидетельстве о смерти указывать причиной смерти «радиационное отравление» или «облучение».

Злоключения СССР с атомной энергией начались с происшествий на прототипах его атомных подводных лодок и надводных кораблей. Первый в мире атомный ледокол, широко разрекламированный «Ленин», был построен в конце 1950-х годов. На одном из трех реакторов ледокола в 1966 г. произошло расплавление топливного элемента, что привело к гибели по меньшей мере тридцати членов команды ледокола. Ядерная силовая установка ледокола, служившая испытательной площадкой для силовых установок будущих подводных лодок, была демонтирована и затоплена в Карском заливе близ Новой Земли, отдельные участки которого до сих пор сильно заражены.

Первая советская подводная лодка с ЯЭУ, прославленный «Ленинский комсомол», на которой ходил пионер атомного подводного флота Леонид Осипенко, была спущена на воду в 1957 г. Ее прототипом была К-3, подводная лодка «Проект 627» «Кит» (по классификации НАТО — класс «Новембер»), ставшая первой советской подводной лодкой, которая в подводном положении достигла Северного полюса и всплыла там. За этот успех командир лодки Осипенко и его старший помощник, известный рационализатор в области атомной энергии Лев Жильцев, были удостоены Никитой Хрущевым звания Герой Советского Союза. Тот факт, что во время похода к полюсу из-за утечки в парогенераторе реактора смертельное облучение получили двенадцать членов команды К-3, был спокойно замят. Через четыре года та же самая лодка из-за пожара на борту потеряла тридцать девять человек команды, кое-как вернулась в порт приписки, потом была выведена из боевого состава флота и аналогично затоплена в Баренцевом море близ Новой Земли — в растущей могиле неудачных советских атомных проектов. А ведь эту лодку можно было превратить в музей.

Имя Николая Мормуля, инженера той первой подводной лодки, о которой было упомянуто в главе 10, стало легендой на длинной дороге неудач с советскими подводными лодками. После катастроф на борту ледокола «Ленин» и на подводных лодках К-11, К-27, К-140, К-329, К-222, К-123, К-314, К-431, К-192, К-8, K-19, повлекших гибель более чем 250 моряков, инженер-ядерщик Мормуль стал открытым критиком безопасности советских подводных лодок. Он предпринимал попытки, которые оказались тщетными, представить в инженерное управление ПИ ВМФ детальные инструкции, целью которых являлись корректирующие действия на эксплуатируемых атомных силовых установках подводных лодок с последующей доработкой этих установок. Он тут же попал в немилость к высшему командованию за отказ прекратить попытки составить новые инструкции по эксплуатации ядерных энергетических установок. ГК ВМФ Адмирал Флота Советского Союза С. Горшков приказал упрятать Мормуля в тюрьму за отсутствие чувства патриотизма и его попытки предать огласке уже давно имевшиеся факты плачевного состояния советского подводного флота. Единственным реальным «преступлением» Мормуля были его выступления в пользу улучшения состояния безопасности силовых установок. В 1986 г., вскоре после чернобыльского инцидента, когда Мормуль еще находился в заключении, он направил Горбачеву письмо с написанной им инструкцией по улучшению состояния безопасности на полностью дефектных ядерных силовых установках по всему СССР. Его профессиональный опыт был опять проигнорирован, а он сам был назван «общественно вредным».

Мормуль был выпущен Горбачевым в 1987 г. в ходе массового освобождения политических заключенных. Ему присвоили звание контр-адмирала и вернули на Северный флот на должность старшего инженера. Но уже было поздно — его знания игнорировались преимущественно по политическим причинам. Позднее Мормуль написал книгу, в которой поведал о скрываемом прошлом советского подводного флота и о грустных фактах засорения моря ядерными отходами. Книге, написанной в 1992 г., цензура долго не давала хода, но в конце концов она была напечатана в России в 1996 г.

Более трагичными, чем рассказы об отдельных военно-морских катастрофах на море, являются приводимые Мормулем данные и официальные свидетельства о большом количестве атомных реакторов и единиц атомного оружия, разбросанных на дне океана и находящихся в разной степени разрушения. Тревожные сообщения, которые стали появляться после 1991 г., подтверждают количество и местоположение вышедших из строя атомных реакторов и потерянных атомных боеголовок, лежащих на дне океана, которые являются останками сорокалетней истории скрываемых катастроф советского подводного флота. В одном только месте свалки — в Карском море, возле Новой Земли, которая является крупнейшей могилой советских атомных отходов — по данным 1992 г., на дне моря уже находится 3,5 миллиона кюри ядерного мусора. Это составляет одну десятую часть радиационного загрязнения, попавшего в атмосферу во время инцидента в Чернобыле. Источники остаточной радиации в этом районе моря представлены 1 брошенным корпусом подводной лодки (К-27), 16 неисправными реакторами (в 6 реакторах все еще находится топливо) и 9000 тонн отработанного ядерного топлива и жидких ядерных отходов; все это покоится на глубине не более 50 метров.

В период с конца 1950-х годов до 1993 г. обычной практикой советского, а затем и российского ВМФ являлся сброс жидких и твердых радиоактивных отходов и отработанного ядерного топлива в воду в обозначенных районах Баренцева моря и Тихого океана. Точно определить место сброса каждой партии атомного мусора невозможно, поскольку, но свидетельству Мормуля и самих участников сброса, большое количество атомного мусора в советское время сбрасывалось без регистрации места сброса, ночью, в местах, не разрешенных для сброса. Это практиковалось как в северной части Баренцева моря, так и в Японском море, у баз Тихоокеанского флота.

Несанкционированный секретный сброс радиоактивных отходов в море был результатом господствующих настроений в разгар так называемого застойного периода советской истории, когда старший командный состав флота и руководство судостроительных предприятий избегали брать ответственность за свои действия из-за боязни наказания. Давление на производство по выпуску продукции согласно нереалистичным планам центрального руководства превалировало над всем остальным. Партийные чиновники и руководители судостроительных предприятий, выпускавших корабли для ВМФ, фальсифицировали документы, чтобы показать, что они соответствуют показателям центрального плана. Контроль качества при строительстве ядерных энергетических установок был слабым или отсутствовал вообще. Безопасности при строительстве на судостроительных предприятиях не было. Карьерный рост зависал от выполнения производственных показателей, качество или безопасность производства мало влияли на него.