Месть старухи - Константин Юрьевич Волошин

и избавиться от неё. Ты нагружай её работой что есть сил. Пусть не лодырничает! Меньше глупостей витать в голове станет.

— Сладу с ней нет, сеньор. Не слушается.

— Не кормить! Пусть сначала заработает на еду! Безобразие устроила!

А дом уже возвышался. Стропила решёткой рябили глаза. Работники торопились закончить к сроку, и даже раньше, надеясь на вознаграждение.

— Вроде бы недели через две всё будет готово, — высказал предположение Хуан. — Определи пять эскудо золотом награды за ускорение работ. Надоело в клетушке ютиться.

— Что собираетесь с Луисой делать, сеньор? — осторожно спросил Пахо.

— Пусть живёт у нас. Она хорошая девочка. Я уже думал об этом. Хочу удочерить. Пусть растёт со всеми правами. К тому же она достаточно нам помогла в нашем путешествии, чтобы отказывать в этой мелочи.

— Это верно, сеньор. Что бы мы были без её помощи и предупреждений? Она заслуживает многого. И она мне очень нравится.

— Посмотришь, какая она будет, когда отмоется, приоденется и поправится. Вспомни Миру. А сейчас какая красавица получилась! Загляденье!

Пахо добродушно улыбался, видя, как Хуан заблестел глазами, говоря о сеньорите. Очень хотелось расспросить о его будущем, но не решался. А Хуан, словно угадав его помыслы, сказал с некоторой грустью:

— Думаю, Пахо, жениться. Что скажешь на это?

— Только одобряю, сеньор. Пора уже. Вам двадцать пять?

— Господи! Как года летят! — согласно кивнул он. — Значит, ты не против?

— Как можно, сеньор! Кто я такой, чтобы судить вас?

— Как кто? Мой лучший друг и товарищ! Вот сделаю тебя управлявшим нашим с Мирой хозяйством, и будешь сам сеньором.

— Пустое это, дон Хуан! — И Пахо смущённо улыбнулся.

— Не одно, так другое, Пахо! Будет тебе! Пошли домой. Здесь мы всё посмотрели, и делать нечего. Надо заняться Луисой и Сиро. Мы им больше нужны.

Луиса встретила мужчин сияющим личиком. Она не могла удержать рвущиеся наружу чувства. Она уже была тщательно вымыта, одета в цветастое плотице, наспех сшитое Мирой. Ноги, правда, были босыми, но чистыми. Мира с довольным видом наблюдала за впечатлением, произведённым её трудами.

— Ну как? Гадкий утёнок превратился в прекрасного лебедя, господа? — голос Миры говорил о довольстве своей работой.

— До лебедя ещё далековато, моя рыбка, но вполне впечатляет! Луиса, иди ко мне! Дай я тебя поцелую. Ты такая симпатяга!

Луиса бросилась в объятия Хуана и прильнула щекой к его лицу. Она пахла хорошим мылом и даже немного духами. Глаза блестели восторгом.

— Тебе нравится у нас, Луиса?

— Очень, сеньор! Никак не могу привыкнуть ко всему этому! — она обвела рукой вокруг. — А город какой большой! Никогда не думала, что такое можно увидеть! И сеньорита Мира такая добрая! Это она заставила меня вымыться. Я не хотела. Было страшно и неловко.

— Глупышка! Зато теперь от тебя не несёт разной вонью. Так и хочется поцеловать! Так ты не знаешь, кто твои родители?

— Нет, сеньор, — в голосе звучала грусть.

— Не беспокойся! Теперь у тебя есть родители! Это я и Мира, — Хуан поднял голову к девушке. — Согласна стать её мамой, Мира?

Мира смутилась, не ответила, но глаза говорили, что она не против.

— Вот и хорошо, Луиса! Можешь называть её мамой, а меня папой. Тебе нравится так?

— А можно, сеньор? Это мне очень нравится! — её глаза засияли ещё живее.

— Так что теперь никаких сеньоров и сеньорит! Только мама и папа! Слушаться будешь нас, своих родителей? — улыбнулся Хуан.

— А как же можно не слушаться, па… папа! — Луиса опять приникла к животу Хуана, так как выше не доросла. Вообще-то она была небольшого роста. Даже для своих десяти лет.

— Мира, я хочу удочерить её. Ты не против? И нужно узнать день её рождения. Луиса, когда ты родилась?

Она удивлённо пожала плечами. Было ясно, что она об этом и понятия не имела. И Хуан в растерянности скривил щёку.

— Раз она не знает, то можно самим определить эту дату, — предложила Мира немного смущённо. — Какую?

— Попробуй сема определить, моя ненаглядная плутовка.

— Луиса, пойди поищи Томасу, — сказала Мира. — Пора обедать.

— Она мне так не нравится, сень… мама! Я её боюсь! Она злая!

В голосе и понуром виде чувствовалась просьба. Мира слегка улыбнулась.

— Ты ведь обещала слушаться своих маму и папу, Луиса. Пойди!

Луиса коротко вздохнула и побежала искать Томасу.

Томаса с недовольным видом появилась из сада. Сзади шла Луиса, словно провинившаяся.

— Что так долго, Луиса? — спросила Мира, с интересом наблюдая за Томасой.

— Сеньорита никак не хотела идти, се… — она осеклась, не решаясь при Томасе назвать Миру мамой.

Хуан, вытирая грудь полотенцем после обливания водой из бочки, заметил:

— Луиса, Томаса для тебя не сеньорита. Это ты для неё теперь сеньорита. Ты поняла меня?

Девочка опустила голову. Сна боролась со страхом, ей очень хотелось не перечить Хуану, однако язык не поворачивался произнести просто имя без не- обходимого «сеньорита».

Хуан, предупреждая возражения Томасы, заметил, как нечто обыкновенное и привычное:

— Томаса, должен тебе заявить, что мы удочеряем Луису. Поэтому она стала для тебя сеньоритой. И не вздумай брыкаться. Я тебя уже предупреждал. Уяснила?

Томаса не ответила. Она гордо вскинула белокурую голову и быстро удалилась с видом оскорблённой графини по меньшей мере.

Пахо злорадно ухмылялся, проследив её манёвр.

— А ты не стесняйся, моя Луисита, — обнял Хуан девочку. — Не поддавайся! Мы тебя всегда поддержим. Особенно ищи защиты у Пахо. Где Сиро?

— Я его видела в саду. Лежит под деревом и дремлет. Позвать?

— Сбегай! Спроси, будет обедать. Если да, то поторопи его.

Стол оказался немного тесноватым. Правда, Томасы с ними не было. Обида её ещё не прошла, и никто не вспомнил о ней. Зато Мира была очень оживлена. Только и делала, что подкладывала лучшие кусочки Хуану и Луисе. А последняя не оставляла Сиро без своего внимания.

— Скоро мы оставим этот курятник, — заявил Хуан. — Обещали через две недели закончить с домом. Мира, пора позаботиться о мебели. Тут ты всё бери в свои руки. Я надеюсь, что Лало меня не подведёт и пришлёт обещанные деньги. У нас намечаются большие траты.

Наконец день вселения настал. На телегах подвозили мебель, постели, утварь и всякую мелочь для украшения комнат.

Все суетились в большом возбуждении. Женская половина особенно волновалась. А Мира, как хозяйка, распоряжалась всем вполне грамотно.

Работники расставляли привезённую мебель, поглядывали на очаровательную молоденькую хозяйку, и у многих в головах мелькали греховные мыслишки.

Луиса всё это воспринимала со страхом. Она всё ещё не могла свыкнуться с ногой жизнью, с новыми условиями и обычаями. Она