Память огня - Роберт Джордан

— Я именую тебя Нотай, так как ты принесешь разрушение врагам Империи. Пусть твое новое имя говорят отныне и во веки, Нотай. Я провозглашаю, что Нотай, Принц Воронов, возвышается в ранг Маршала наших армий. Пусть это будет оглашено как моя воля.

Маршал. Это значило, что если Галган падёт, Мэт примет командование. Галган больше не улыбался. Он должен был следить, оглядываясь через плечо, чтобы Мэт не одолел его и не взял контроль.

Фортуона села.

— Нотай? — сказал Нотай.

Она взглянула на него. «Придержи свой язык, хотя бы раз», мысленно просила она его. «Пожалуйста».

— Да будет так, — сказал Нотай, поворачивая лошадь и скача рысью прочь.

Галган вернулся в седло.

— Он должен научиться преклонять колени, — пробормотал генерал, затем пришпорил лошадь вперед.

Это было очень маленькое нарушение, преднамеренное и расчитаное. Галган не адресовал слова к Фортуоне непосредственно, вместо этого действуя, как будто они были просто комментарием для себя. Он обошел самый большой запрет.

Этого было достаточно чтобы заставить Селусию тихо зарычать и её пальцы заизвивались в вопросе.

«Нет», просигналила Фортуона, «он нам нужен».

И опять, Нотай похоже не понимал, что она сделала, и риск последствий этого. Галган должен будет консультироваться с ним в своих планах сражений; Маршал не мог пропускать совещаний, так как он должен был быть готовым взять контроль в любой момент. Галган вынужден будет прислушиваться к его советам и принимать их.

Она сделала ставку в этом вопросе на своего принца, надеясь, что он сможет снова проявить свою неожиданную гениальность в битве, которая настолько поразила Фурика Карида.

— Это смелый шаг, — сказала Селусия. — Но что если он провалится?

— Мы не провалимся, — ответила Фортуона, — это Последняя Битва.

Узор разместил Нотая перед ней, и толкнул её в его руки. Дракон Возрождённый видел и говорил правду о ней — не смотря на все иллюзии порядка, её правление было подобно тяжелой скале, удерживающей равновесие на своей наименьшей точке. Она растягивалась и истончалась, повелевая землями непривычными к дисциплине. Она должна предпринять величайший риск, чтобы принести порядок в хаос.

Она надеялась, что Селусия увидит это в ее действиях и публично не осудит ее. Фортуона действительно нуждалась в новом Голосе или назначении кого-то еще Говорящей правду. Иметь одного человека, выполняющего обе обязанности, вызывало упреки во дворе. Это…

Нотай внезапно прискакал назад, держа свою шляпу.

— Туон!

«Почему ему так тяжело понять имена?» спросила Селусия шевеля пальцами. Фортуона могла также прочитать вздох в этих движениях.

— Нотай? — спросила Фортуона. — Ты можешь приблизиться.

— Треклято хорошо, — сказал Нотай, — так как я уже здесь. Туон, мы должны выдвигаться немедленно. Разведчики только что вернулись. Армия Эгвейн в беде.

Юлан подъехал прямо позади Нотая, потом спешился и склонился до земли.

— Поднимись, — сказала Фортуона. — Это правда?

— Армия маратдамани потерпела серьёзное поражение, — сказал Юлан. — Возвращающиеся Кулаки Неба опишут это в подробностях. Армии этой Амерлин рассеяны, в суматохе, и быстро отступают.

Галган остановился неподалёку чтобы принять посыльного, не было сомнений, что он получил похожий отчет. Генерал посмотрел на неё.

— Мы должны выступить, чтобы поддержать отступление Эгвейн, — сказал Нотай. — Я не знаю, каковы полномочия Маршала, но судя по реакции окружающих, я думаю это означает, что я имею контроль над армиями.

— Нет, — сказала Фортуона. — Ты третий. После меня. После Галгана.

— Тогда ты можешь приказать выступать прямо сейчас, — сказал Нотай. — Мы должны идти! Эгвейн растопчут.

— Как много там маратдамани? — спросила Фортуона.

— Мы наблюдали за этой армией, — сказал Юлан. — Их сотни. То, что осталось от Белой Башни. Они истощены, гонимые вперед новой силой, которую мы не распознали.

— Туон — предупредил Мэт.

Великие перемены. Так, это было значение пророчеств о Драконе. Фортуона могла налететь и все эти дамани были бы её. Сотни и сотни. С такой силой она сможет сокрушить сопротивление своему правлению вернувшись в Шончан.

Шла Последняя Битва. Мир висел на её решениях. Было ли действительно лучше поддержать этих маратдамани в их отчаянной схватке здесь, или ей следует использовать шанс отступить к Шончан, оградить свое правление там, а после уничтожить Троллоков и Тень, мощью Империи?

— Ты дала слово, — мягко сказал Нотай.

— Я подписала соглашение, — сказала она. — Любое соглашение может быть разорвано, особенно Императрицей.

— Некоторые императрицы возможно могли так поступить, — сказал Нотай. — Но не ты. Верно? Свет, Туон. Ты дала им слово.

Порядок в одной руке — нечто известное, нечто, что можно измерить — хаос в другой. Хаос в виде одноглазого мужчины, который знал лицо Артура Ястребиное Крыло.

Не говорила ли она только что Селусии, что сделает ставку на него?

— Императрица не может быть ограничена словами на бумаге, — сказала Фортуона. — Однако… в этом случае, угроза, из-за которой я подписала соглашение остается, и она реальна. Мы защитим этот мир в его темнейшие дни, и уничтожим Тень накорню. Генерал Галган, выдвигайте войска на защиту этих маратдамани, так как они нам понадобятся в битве с Тенью. — Нотай расслабился.

— Хорошо. Юлан, Галган давайте приступим к планированию! И Пошлите за этой женщиной, Тайли. Похоже она единственный треклятый генерал поблизости, у которого есть голова на плечах. И…

Он продолжал говорить, отъезжая, отдавая приказы, которые должен был позволить отдавать Галгану. Генерал с непроницаемым лицом изучал ее, сидя на лошади. Он счел это серьезной ошибкой, но она… на ее стороне были предзнаменования.

Те ужасные черные тучи был спутником Лана слишком долго. Он действительно устал видеть их каждый день, расширяющимися до бесконечности во всех направлениях, грохот грома, как рычание из желудка голодного зверя.

— Облака кажутся ниже сегодня, — сказал Андере, со своего коня рядом с Мандарбом. — Молнии приземляются. Это происходит почти каждый день.

Лан кивнул. Андер был прав; это действительно выглядит плохо. Это ничего не меняло. Агельмар выбрал место для их битвы рядом с рекой, ревущей с западного фланга, используя её, чтобы защитить эту сторону. Близлежащие холмы предоставили позиции лучникам, и на вершине одного из них ждали Лан и Андер.

Впереди, Троллоки собирались для штурма. Они скоро пойдут в атаку. Поблизости Агельмар расположил в долинах тяжелую кавалерию для фланговых атак как только Троллоки поднимутся, легкая кавалерия позади холмов вступала в бой для поддержки тяжелой кавалерии, когда придет время. Агельмар продолжал ворчать, что у него не было достаточного количества копейщиков, хотя отсутствие пехотинцев, и обеспечивало их успешное отступление.

«Все, что можно было сделать — сделано» — мрачно подумал Лан, изучая почти безбрежное море Троллоков. Его люди бились аккуратно, убивая Троллоков десятками тысяч, потеряв при этом всего несколько тысяч, оставив Шайнар сожженным, замедляющим продвижение Троллоков. Ничего из этого, казалось, не имело значения.

Они проигрывали в этом сражении. Да, они задержали Троллоков, но не сильно и не на долго. Скоро они будут окружены и уничтожены, без помощи армии Илэйн, которая была не в лучшем положении.

Небо потемнело. Лан резко поднял голову: те тучи все еще были там, но они становились более зловещими. На землю падала глубокая тень.

— Проклятье, — произнес Андер, глядя вверх. — Мог ли Темный как-то поглотить солнце? Теперь нам придется биться вместе с фонарями, хотя сейчас середина дня.

Лан положил руку на грудь: под броней, рядом с сердцем, лежало письмо Найнив. «Свет! Пусть ее сражение окажется удачнее, чем мое собственное». Ранее сегодня, она и Ранд вошли в Бездну Рока.

По всему полю боя уставшие направляющие, отводя взгляд от ужасающего темного неба, начали освещать битву. Это не сильно помогало, но это стоило сделать. Но затем тьма отступила, и дневной свет вернулся, тучи стали обычными.

— Собрать Высшую Гвардию Малкири, — сказал Лан. Это были его телохранители, назвавшие так себя. Это было старое название в Малкири для Королевских телохранителей на поле боя. Лан не знал, что делать с тем, что Принц Кайсель, который был родом из Кандора, считал себя одним из них.

Многие малкири Лана имели очень мало от настоящей крови Малкир — они пришли к нему больше за честью, чем за чем то другим. Принц был другим вопросом. Лан спрашивал его и его компаньонов должны ли они были приносить клятву иностранному королю, не важно насколько он им был дружественен.

Единственный полученный им ответ был: