День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия - Николас Томас Райт

наших сердец, хотя сегодня нас хотят в этом убедить. Это путь к полной нестабильности человеческой жизни, а в богословской сфере это путь к гностицизму (когда вы пытаетесь найти сокровенную божественную искру в себе, а затем стремитесь быть ей верной). Иисус, следуя традиции пророков, говорил об этом очень ясно: сердце человека коварно, и из него исходят все те вещи, что оскверняют людей, то есть мешают им быть людьми в подлинном смысле слова – царственным священством, быть которым они призваны. Благая весть Иисуса состоит не в том, чтобы соприкоснуться со своими глубинными чувствами или принять себя таким, какой ты есть. Вместо этого он говорил: «Возьми свой крест и следуй за мной». Это тяжело и не становится легче после того, как ты прожил таким образом один год, или десятилетие, или всю свою жизнь. Победа, достигнутая через страдание на кресте, становится реальностью, тут и там, через страдания последователей Иисуса, большинство которых время от времени будут переживать искушения, связанные с деньгами, сексом и многими другими вещами.

Включая, разумеется, искушение властью. Евангелие дало новое определение власти. И именно оно давало первым христианам ключ к пониманию смерти Иисуса. Крест был способен менять жизнь и меняет ее сегодня потому, что воплощает в себе, выражает, символизирует истинную власть, относительно которой все прочие виды земной власти суть или подражания, или испорченные пародии. И дело не в том, что знакомая нам власть в «реальном» мире есть якобы «норма», а христианство ее подрывает с помощью странной альтернативы, которая почему-то работает, хотя мы не понимаем как. Это неверно. Евангелие Иисуса призывает нас верить во власть жертвенной любви, которая была явлена на кресте, как в реальную вещь, в ту силу, которой создан был мир и которая теперь воссоздает его; а также в то, что другие формы «власти», испорченной и направленной на свои интересы, которые так часто правят миром, от глобальных империй и богатейших компаний до классных комнат, семей и банд, – это просто извращения власти.

Важно заметить, что я не говорю (как некоторые думают), что власть дурна сама по себе. Как я говорил в этой книге и в других, Бог-Творец хочет, чтобы его мир процветал и приносил плоды под управлением человека – и это касается не только ферм, полей и садов, но и людских сообществ и организаций. Библия мало говорит об анархии, разве что как о состоянии после того, как тирания падает под собственным весом, оставляя после себя опасную пустоту.

Отчасти неверное отношение нынешнего западного мира к власти объясняется тем, что западные страны избавились от тиранов одно-два столетия назад – или мы думаем, что избавились, – и нам трудно распознать тиранию, которая стоит перед нами. Триумф либеральной демократии привел к тому, что все мы молчаливо признаем две основополагающие истины (разумеется, что-то видоизменяя, когда применяем их на практике). Во-первых, мы считаем, что законно избранные властители вправе на протяжении нескольких последующих лет править так, как они считают нужным. Во-вторых, мы считаем, что от дурного правительства надо избавляться с помощью более разумного голосования на очередных выборах. Достаточно немного поразмышлять или вспомнить о том, что законно выбранные западные правительства совершали на протяжении жизни нескольких последних поколений, и мы придем к выводу, что этого (по меньшей мере) недостаточно. Древние демократии Греции и Рима позволяли судить избранных властителей из-за злоупотреблений и коррупции после окончания срока их службы – мы боимся себе подобное даже представить. Как бы там ни было, иудеи и христиане в древности мало интересовались тем, как властитель получил свой пост, но их больше волновало то, что он делал, получив его. Тут пророческое призвание стоит рядом с призванием царственного священства. Стоит сказать об этом еще несколько слов.

В реальности власть слишком часто держат и используют в своих интересах не законно избранные чиновники и политики, но сильные группы лоббирования, с одной стороны, и СМИ, с другой. Они скажут в свое оправдание, что получили такое право – иногда тому дается теоретическое обоснование, а иногда это просто принимается как данность, – чтобы призывать избранных руководителей к ответу (СМИ) и чтобы они не забывали о реальных интересах своих избирателей (лоббисты). В этом есть доля правды, но их действие остается невидимым, скрытое за множеством разных интересов, остающихся в тени. Нередко официальные оппозиционеры подвергают правителей справедливой критике, но часто это не так. То же самое относится к журналистам: порой за их критикой стоят невидимые публике интересы. Нам не следует думать, что наша система сама по себе наилучшая изо всех возможных. Вот почему тем, кто верит в победу креста, есть что сказать, – в самом буквальном смысле слова. Мы как христиане в обществе призваны не просто заламывать руки, видя злоупотребления власти, и не просто голосовать за кандидатов, которые проводят христианскую (как нам кажется) политику. Мы призваны провозглашать имя распятого и воскресшего Иисуса на территории, оккупированной идолами, и в частности говорить правду властям и особенно говорить за тех, кто начисто лишен власти.

Снова и снова я мог наблюдать такие вещи, которые почти никогда не попадали в газетные новости, но заметно меняли жизнь в реальных сообществах. Например, мои друзья работали в тюремной системе, некоторые капелланами, и могли пойти к тюремному начальству и показать им, как плохо система защищает уязвимых молодых людей, содержащихся в неволе. Другая небольшая группа устроила акцию протеста в защиту человека, убежавшего из другой страны, в тот момент, когда правительство, заботясь о своей статистике, стремилось избавиться от подобных людей. Я видел, как молодежь из церкви отправилась в закоулки бедного квартала, где торговцы наркотиками на виду у всех занимались своим ремеслом. Молодые люди очистили улицы, покрасили облупившиеся дома и посадили повсюду цветы, после чего местные жители решили сами взять контроль над средой обитания, отняв его у местных тиранов. Еще я видел энергичную кампанию больших групп из разных церквей за прощение долгов странам Африки и других мест; никого, кроме них, эта тема не волновала, а банкиры (которые также оказались в неподъемных долгах, после чего эти долги аннулировали) стремились заставить их замолчать. Но церкви не унимались и говорили о нынешнем положении вещей и о том, какие благие последствия будет иметь списание долгов. В некоторых случаях они добивались успеха – хотя частичного.

Все это может быть и часто оказывается реальностью. Иногда это ставит перед Церковью проблемы. «Не суйтесь туда, где вы ничего не понимаете, – говорят нам. – Учите верующих молиться и оставьте в покое общественную жизнь».