Автопортрет: Роман моей жизни - Владимир Войнович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он все еще колебался. Тогда я предложил проверить меня на конкретных примерах.
— Хорошо, — уступил он. — Как вы напишете «тоже» — вместе или отдельно?
Я сказал:
— по разному.
— То есть?
— Ну, например, «Коля тоже с мамою» — вместе, «Оля то же самое» — отдельно. Надеюсь, вы поверите, что это я ни у кого не списал.
Он поверил и согласился, что раз я пишу грамотно, то хотя бы тройки заслуживаю. А мой тогдашний друг филолог Владимир Лейбсон позднее вписал мой пример с «тоже» и «то же» в методическое пособие по изучению русского языка.
Маленькая трагедия
Самым кошмарным и почти трагичным оказался для меня, как ни странно, экзамен по литературе. Его принимали две женщины: пожилая, подслеповатая, в очках с маленькими стеклами, и блондинка лет тридцати, с большой грудью и высокой прической. Мне достался билет о Пушкине. Я довольно бойко изложил его биографию и тем надеялся ограничиться. Но молодая вдруг прицепилась ко мне: «Знаете ли вы, что такое «Маленькие трагедии» Пушкина?» Этим вопросом я был загнан в тупик. То есть «Маленькие трагедии» я как раз знал, как более или менее все остальное у Пушкина. Но «не проходил» в школе, не заглядывал в предисловия и понятия не имел, что у Пушкина к какому жанру относится.
Блондинка от меня не отставала:
— Какие вы знаете маленькие трагедии? Назовите! Хотя бы одну!
Я растерялся, разволновался, у меня вылетело из головы все, что до того в ней помещалось. Стал лихорадочно соображать, что же может быть «маленькими трагедиями». На ум пришли почемуто «Повести Белкина», однако ни одного титула я, перечитавший их не меньше десятка раз, вспомнить не мог, а только вертелось в голове: одно название состоит из двух слов и пишется через черточку. Это воспоминание соединилось с примером из грамматики (все-таки чтото из нее я знал), когда в каких случаях употребляется дефис: «Машарезвушка сидела у окна с книгой».
— «Машарезвушка», — пролепетал я, сам сознавая чудовищность своего ответа.
— Машарезвушка? — переспросила пожилая. — Вы думаете, что у Пушкина есть такая «маленькая трагедия»?
— Какой ужас! — схватилась за голову блондинка.
Здесь уже пахло не двойкой, а позорным колом. Но, видно, пожилая почувствовала, что тут чтото не то.
— Скажите, — спросила она очень мягко, — а вы чтонибудь слышали о произведении Пушкина «Скупой рыцарь»?
— Слышал, — сказал я, — и даже могу прочесть отрывок.
— Хаха, — в голос рассмеялась блондинка.
— Ну, прочтите, — сказала пожилая.
— Пожалуйста.
Я разом пришел в себя:
Как молодой повеса ждет свиданьяС какойнибудь развратницей лукавойИль дурой им обманутой, так яВесь день минуты ждал, когда сойдуВ подвал мой тайный…
— Темный, — сказала блондинка.
— Тайный, — возразил я.
— Ну, хорошо, — сказала пожилая. — А «Моцарта и Сальери» вы тоже читали?
— Конечно, — сказал я и процитировал:
Все говорят: нет правды на земле.Но правды нет — и выше. Для меняТак это ясно, как простая гамма…
Блондинка растерянно молчала. Пожилая протирала очки.
— Ничего не понимаю… Значит, вы читали «Маленькие трагедии». Откуда же вы выкопали «Машурезвушку»?
— Я имел в виду «Барышнюкрестьянку», — сказал я, восстановив в памяти и другие названия.
— Но это же не «Маленькие трагедии».
— Это «Повести Белкина».
— Вот именно.
Все еще недоумевая, она поставила мне четверку — и я стал студентом.
Ностальгия по Москве
Став студентом, я обнаружил, что институтские правила отличаются заметной нестрогостью и позволяют почти сколько угодно прогуливать занятия. Я и прогуливал, потому что днем был занят другим, и в частности ношением своих стихов в редакции газет и журналов. А по вечерам продолжал встречаться с Э.К. Женщины, с которыми я так или иначе общался до нее, были разнорабочими, малярами, штукатурами, крановщицами, в армии — поварихами, посудомойками и телефонистками, а тут — поэтесса, чьи стихи мне очень нравились.
Сначала я не придавал нашим встречам особенного значения, но через некоторое время понял, что регулярность наших свиданий вызывает у тридцатитрехлетней незамужней женщины некий молчаливый вопрос. И сам я чем дальше, тем больше чувствовал себя героем пушкинской «Метели». Он, ежедневно общаясь с Марьей Гавриловной, в конце концов заметил, что ситуация дошла до точки, после которой пора объясниться. В один из вечеров я, как обычно, проводил Э.К. до дома. Не желая расставаться, мы сели на лавочку перед подъездом. И тут я ей открылся, что женат. Легко догадаться, что это признание было ей неприятно. Тем не менее она пригласила меня к себе выпить чаю вместе с ней и с ее мамой. Только мы приступили к чаепитию, как в квартиру ворвалась выследившая нас моя жена Валентина. Естественно, произошел скандал, после чего мне пришлось удалиться вместе с женой. Дома я сказал Вале, что жить с ней больше не могу. Она приняла это со смирением, но попросила меня уехать из Москвы на время, пока она от меня не отвыкнет. Вторая ее просьба была, чтобы я уехал не сразу, а хотя бы через неделю. Я согласился.
Эту неделю мы с ней не разлучались, вечером ходили в кино, на какойто концерт и один раз даже в ресторан. Через неделю она проводила меня на Курский вокзал, ждала отправления, а когда вагон тронулся, сколько могла, шла рядом, смотрела на меня и улыбалась. Я был всегда бессилен перед ее слезами, но перенести эту улыбку было еще труднее. Я стоял в тамбуре у открытой двери и смотрел на нее. Сердце выпрыгивало из груди, а самому мне хотелось выпрыгнуть из вагона. Я не выпрыгнул и уехал, но через два месяца вернулся.
Вот говорят: ностальгия, ностальгия. Тоска по малой родине в мире, где все чужое — язык и нравы — и сам ты никто, естественна. Но сколько я знаю людей, переехавших из провинции в Москву, вкусивших всех прелестей и недостатков столичной жизни? Большинство из них время от времени посещают малую родину, но, побыв там неделюдругую, начинают томиться и рваться назад в Москву. Это ностальгия наоборот. Человеку, пожившему в мегаполисе, трудно вернуться в провинцию. Так было и со мной. После года, прожитого в Москве, я уже нигде больше не мог найти себе места. Жизнь в Керчи показалась мне невыносимой, а мои милые тамошние друзья до невозможности скучными. Одна и та же компания, один и тот же способ времяпрепровождения. Летом — прогулки по Приморскому парку, зимой — туда и назад по улице Ленина. Вечеринки с одними и теми же шутками, с пением под гитару одних и тех же студенческих песен, про кузнечика, сидящего «коленками назад», и про электричество:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});