Прекрасные создания - Кэми Гарсия

Как только я ступил на вторую ступеньку, весь дом содрогнулся. Тысяча свечей в старинной люстре, которая висела у меня над головой, вздрогнули и пролили воск на мое лицо. Я вздрогнул и дернулся. Внезапно, без предупреждения, лестница под моими ногами свернулась и выгнулась, отбросив меня на спину и заставив проехаться по полированному полу холла. Рис и тетя Дель успели отскочить, но бедняжку Райан я сбил, как шар для боулинга сбивает кегли.

Я поднялся и выкрикнул вверх:

— Лена Дюкейн! Если ты опять натравишь на меня эту лестницу, я сам донесу на тебя в дисциплинарный комитет!

Я поднялся на одну ступеньку по лестнице, потом на вторую. Ничего.

— Я позвоню мистеру Холлингсворту и лично засвидетельствую, что ты весьма опасная сумасшедшая, — я в два прыжка преодолел всю лестницу. — Так что если ты сделаешь это со мной, то ты точно сошла с ума, ты меня слышишь?

А затем я услышал ее голос в моей голове.

Ты не понимаешь.

Я знаю, что ты боишься, Ли, но едва ли будет лучше, если ты никого не будешь подпускать к себе.

Уходи.

Нет.

Я серьезно, Итан. Уходи. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Я не могу.

Теперь я стоял перед дверью, ведущую в ее спальню, и прижимался щекой к холодному белому дереву двери. Я хотел быть к ней так близко, как только можно было находиться без риска получить еще один инфаркт. Или хотя бы настолько близко, насколько она мне позволит — этого будет достаточно для меня, по крайней мере, пока.

Ты там, Итан?

Я совсем рядом.

Я боюсь.

Я знаю, Ли.

Я не хочу тебя ранить.

Я не поранюсь.

Итан, я не хочу бросать тебя.

Ты не бросишь.

А что если я это сделаю?

Я буду ждать тебя.

Даже если я стану Темной?

Даже если ты станешь очень, очень Темной.

Она открыла дверь и втянула меня внутрь. Орала музыка. Я знал эту песню. Это была более агрессивная версия, почти что в стиле «металла», но я в тот же миг узнал ее.

Шестнадцать лун, шестнадцать лет,

Шестнадцать страхов потаенных

Шестнадцать снов в моих слезах

И вечно падать в ров бездонный…

Выглядела она так, будто прорыдала всю ночь. Наверняка, так оно и было. Когда я коснулся ее лица, на нем все еще виднелись дорожки слез. Я обнял ее, и мы покачивались в такт музыке.

Шестнадцать лун, шестнадцать лет

Гром гремит в ушах с размахом

Шестнадцать миль, чтоб к ней попасть,

Шестнадцать раз бродить по страхам

Поверх ее плеча я видел, в каком беспорядке ее комната. Штукатурка на стенах была в трещинах и осыпалась, шкаф был перевернут, словно в комнате похозяйничал ворвавшийся грабитель. Окна были разбиты вдребезги. Без стекол маленькие металлические окошки выглядели как тюремные решетки в каком-то древнем замке. А заключенный прижимался ко мне, и нас обоих окутывала странная мелодия.

Музыка все никак не останавливалась.

Шестнадцать лун, шестнадцать лет,

Шестнадцать страхов в снах ты видишь,

Шестнадцать для Защитных чар,

Из криков всех — один услышишь.

Когда я был здесь последний раз, потолок был полностью покрыт надписями, содержащими самые потаенные мысли Лены. А теперь практически все поверхности комнаты были покрыты черными строчками. На краю потолка виднелось:

Одиночество удерживает того, кого ты любишь

Когда ты поймешь это, то не сможешь снова удержать его.

На стене было написано:

Даже потерявшись в темноте,

Мое сердце найдет тебя.

На дверном косяке:

Душа умирает в руке, которая поддерживает ее.

На зеркале:

Если бы я могла найти место, куда можно было бы сбежать,

Укрыться в безопасности, я бы сегодня уже была там.

Даже шкаф был покрыт надписями:

Самый темный день настигнет меня здесь, тот, кто ждет, заметит это, и, похоже, сможет сказать только одно: как ты убежишь от самой себя?

Я видел ее историю в словах и слышал ее в музыке.

Шестнадцать лун, шестнадцать лет

Призванья час настанет скоро

Мрак сквозит со всех страниц

Свяжут Силы след пожара…

Когда электрогитара замедлила ритм, я услышал новый куплет — конец песни. По крайней мере, хоть что-то заканчивается. Я пытался выкинуть из своей головы все эти сны о земле, воде, ветре и огне, слушая песню.

Шестнадцатая луна, шестнадцатый год

Настал тот день, что страх связал

Призови сама или тебя Призовет

Пролитая кровь, пролитая слеза

Луна или Солнце — разрушение, преклонение.

Гитара замолчала, и мы оказались в тишине.

— Как ты думаешь…

Она прижала руку к моему рту. Она не могла вынести разговора об этом. Я никогда раньше не видел ее такой заплаканной. Через открытую позади меня дверь внутрь ворвался холодный ветер, обвеваясь вокруг нее. Я не знал, покраснели ли ее щеки от холода или от слез, но я не спрашивал ее об этом. Мы легли на ее кровать и свернулись в один клубок так, что трудно было разобрать, где она, а где я, словно одно целое. Мы не целовались, но ощущения были похожи. Мы были ближе, чем можно представить себе близость двоих людей.

Думаю, что именно это означает любить кого-то и чувствовать, что ты его теряешь. Даже если он все еще в твоих объятиях.

Лена дрожала. Я чувствовал каждое ребрышко, каждую косточку в ее теле, а ее движения казались непроизвольными. Я отнял свою руку, обнимавшую ее за шею, чтобы схватить стеганое одеяло, лежавшее на кровати у ее ног и натянуть его на нас. Она спряталась у меня на груди, и я подтянул одеяло повыше. Теперь оно укрывало нас с головой, и мы были в маленькой темной пещере, только мы вдвоем.

Наше дыхание согрело нашу пещеру. Я поцеловал ее холодные губы, и она ответила на мой поцелуй. Воздух вокруг нас наэлектризовался, и она уткнулась носом мне в шею.

Как ты думаешь, можем мы остаться вот так тут навсегда, Итан?

Мы будем делать то, что ты захочешь. Это же твой день рождения.

Я почувствовал, как она напряглась в моих руках.

Не напоминай мне.

Но я принес тебе подарок.

Она приподняла одеяло, чтобы образовалась полоска света.