А единороги будут? - Ирина Владимировна Смирнова

один дроу точно знает, с какой силой надо ударить другого, чтобы не убить. Поэтому я медленно моргнула, подтверждая свое согласие, и тяжелая круглая железяка опустилась прямиком на голову моего мужа. Я едва успела подхватить обмякшее тело и передать его Чхару.

— В самую первую комнату тащи, откуда мы вошли в здание, — уточнила, накидывая на них полог невидимости. Сама же, как можно быстрее, перебежала к троллю и гному, дождалась, пока оба дроу скроются за дверью, и отправила к ним следующую парочку. Потом прошмыгнула следом.

Бегать по коридору, по которому то и дело ходили вооруженные тролли, было страшно до чертиков даже под пологом невидимости. Казалось, что стоит им повернуться, споткнуться, задеть плечом, и все… Мы попались. Но везение и боги были на нашей стороне. Мало того, магический сон охранников во дворе до сих пор не привлек к себе внимание остальных. Наверное, время смены еще не пришло.

— А теперь выметайтесь отсюда, и чтобы до вечера я вас не видела! — приказала, в очередной раз выпаяв стекло из окна. И, даже не прислушиваясь к возражениям, буквально выкинула на улицу гнома и тролля. Чхар удостоился пояснений.

— Тихо выясните, где наши ящеры, и попробуйте узнать, что вообще происходит. За домом Джиди, скорее всего, следят, будьте осторожней. Я выйду на связь с Бхинатором ближе к ночи. Сам он пусть не пытается — тут же сканер магии, я могу попасться, — Чхар понимающе кивнул. — Я постараюсь выяснить, где держат Рикиши и демона. Сама спасать их без вас не полезу, не волнуйся, но бегать по зданию удобнее в одиночку, — брат снова согласно кивнул, и, подхватив Бхинатара, вылетел из окна. Ну, то есть я их пролевитировала, аккуратно опустила на мостовую, снова запаяла стекло и уселась на пол.

Правда, я успела заметить, как на плечо Чхара быстро влез оставленный на заднем дворе Обби. Бедняжка. Хорошо, что он самостоятельный паучок — во время боя прятался, потом с Чхаром на разведку ходил, сейчас вот во дворе нас ждал. Отдыхал, наверное…

А я так устала! И еще очень хотелось есть, пить, в туалет… А больше всего — просто сидеть и ничего не делать. Только надо было вставать и идти искать моих инкубов. Но сначала все таки туалет.

* * *

Ближе к вечеру я обнаглела настолько, что позволила себе тихо проскользнуть в столовую, выпить кружку не самой свежей воды из чана… И чуть не вывернуться наизнанку, обнаружив, что в этом чане тролли ополаскивают руки и лицо. Но автоматов с газировкой тут не было, а пить хотелось очень, так что, сжав зубы, я выцедила еще пару кружек, пользуясь тем, что магам дизентерия не грозит. Я изучила весь второй этаж и почти весь первый. Хотелось свернуться калачиком и сдохнуть от тоски и усталости. Находиться в постоянном напряжении было тяжело, а от осознания, что все это еще и напрасно.

Да, главное — это постоянное напряжение, вот нервы и сдают. Впереди еще пол этажа. Наверняка, они там. А еще есть подвал, я уверена. В каждой уважающей себя тюрьме, даже в Подземье, должен быть подвал. Нельзя терять надежду, надо просто найти место, где я могу тихо посидеть и отдохнуть. Да, отдохнуть немного… Совсем чуть–чуть…

Я выбрала самую пыльную из пустующих комнат первого этажа, забилась в угол, так чтобы меня не сразу было заметно, и я бы успела, если что, накинуть на себя полог невидимости, закрыла глаза, и…

— Леди?

— Да?! — меня выкинуло из сна резко и мгновенно. За окном серые сумерки, но они тут постоянно — и днем и ночью. Так, часы. Я проспала минут сорок. Неплохо. Скоро надо будет выходить на связь с дроу.

Но все эти мысли скачут фоном где–то на задворках сознания.

Рики! Рикиши! Живой, здоровый, любимый.

— Ну, здоровым я бы себя сейчас не назвал. Последний раз я так отвратительно себя чувствовал, когда разозлил леди Сонолу, и она оставила меня без подпитки на четыре дня. Я уже начал думать, что деградирую, но повезло, — спустя полминуты этот паршивец довольно усмехнулся: — О, ваша жалость мне тоже помогает. Но как–то от любви ощущения приятней.

— Где тебя держат? — я сосредоточилась на положительных чувствах: обнять, целовать, прижаться. Однако полностью погрузиться в процесс самоотдачи не получалось. Вот спасу и отлюблю… Будет знать, как попадать в неприятности без разрешения!

— Где–то в темноте, — довольный смешок почти спрятал другие эмоции: волнение, страх, боль.

— Первый этаж или подвал?

Так, не отвлекаемся. Не расслабляемся. Жалеть и плакать — позже. Сейчас даже нельзя ненавидеть гадов, которые сделали это с моим… МОИМ мужчиной… Потому что надо оставаться спокойной и рассудительной. Спокойной.

— Подвал. Только не говорите мне, что вы…

— Хорошо, не говорю. Где Нибрас?

— В соседней камере, но он совсем плох, — Рики уловил мой настрой и тоже стал собран и краток.

— Хуже чем ты?

— Он в блокирующем эмоции куполе, и, похоже, из него выкачивают энергию. Обидно, если он погибнет так же, как Либерия.

— Обидно, что погибнет, или что погибнет так, как она? — поинтересовалась я и тут же оборвала связь: — Жди и молчи. Я спускаюсь к вам.

Вовремя. Сканер прошелся по зданию буквально через полминуты. А я, проснувшись, совсем про него забыла и расслабилась.

Теперь в подвал. Быстро, очень быстро. Мимо троллей, охраняющих лестницу сверху, прячась в полумраке, стараясь уклоняться от света факелов — мало ли что, лучше сливаться с тенями, уйти в сумрак, стать с ним единым целым. И начать слышать голоса! Десятки, сотни… Крики, стоны, хрипы, мольбы. Все, что хранилось тут веками.

Главное — не заорать, затыкая уши, и не выскочить к первому встречному троллю. Мне нужно найти демона. Демона!

— Вы можете мне помочь найти демона?

— И что нам за это будет?

А мне еще казалось, что в демоновом туннеле голоса шелестят страшно. Нет, там было просто неприятно! Страшно — здесь. До мурашек, до озноба, до прикосновений холодного воздуха…

— Что вы хотите?

— Мы… — голоса затихли, потом зашумели, обсуждая, ругаясь, перекрикивая стоны и крики тех, кто уже давно сошел с ума… Забавно. Сначала умер, а потом сошел с ума. Так, главное, самой остаться в своем уме, как это ни смешно. Смешно… Да уж, торгуюсь с призраками, чтобы спасти демона.

Пришлось прокусить губу, чтобы унять неотвратимо приближающуюся истерику. Давно уже пора, но пока некогда. Потом!