Никогда (ЛП) - Келли Крэй

— Он особенный, даже в отношении тех, кто пришел до него, — продолжала Лилит. — Подобно им, он владеет способностью получать и интерпретировать оттенки и тени мира снов, чтобы принести жизнь и тело новым, таким, как Ноксы. Более того, эта энергия в нем разрушает то, что он создает. Единственной вещью, в которой он нуждается, является контроль. Что само по себе делает его настолько совершенным. Сегодня вечером он должен закончить мою историю. Сегодня вечером, когда ты ушла навсегда, он освободит меня.

Ой-ей, подумала Изобель. Что она сказала? Повтори-ка. Что это значит “ушла навсегда”? Изобель натянуто улыбнулась, отступая назад, продвигаясь дальше и дальше к лестничной клетке. Очевидно, несмотря на то, что на Изобель была одета его куртка, Леди-Чудо-Волосы не понимала, что Ворен покинул пресловутый замок. Теперь наступила пора Изобель совершить свой выход, несмотря на то, нарушена ли связь между мирами или нет.

Мысль мгновенно поразила ее. Инстинктивно она сильнее вцепилась в блокнот. Ответ пришел к ней, как вспышка, в одно мгновение, и внезапно он имел весь смысл в мире. Все было внутри. Дверной проем Ворена в мир снов. История Лилит. Ноксы. Это был мост между мирами, его путь, который должен был стать и ее выходом. Связь, которую Рейнольдс посоветовал ей уничтожить — она держала ее в своих руках!

Лилит, также, казалось, видела свет осознания в голове Изобель, потому что она повернулась и уставилась на нее своим черными, как бездны, глазами.

— Слишком поздно для тебя, — сказала она, — чтобы сделать что-либо. Он проклял тебя ночью, когда написал твое имя на этих страницах, теперь ты — часть истории. Именно поэтому ты полностью можешь видеть нас в своем мире. Или ты не задавалась вопросом?

— Если я уничтожу эту книгу, — сказала она, — это все исчезнет. Ты и все остальное вернетесь туда, откуда пришли.

— А куда ты пойдешь, Изобель? Ты, которая сейчас находится в обоих мирах? Ты разорвешь себя на куски? Ты бы погибла ради того, кто уже обречен?

— Что... о чем ты говоришь?

— Разве твой друг в маске не упомянул о твоей собственной судьбе? Я не удивлена. Я подозреваю, что он избирателен в том, чем делится с тобой. Было бы неудобно для него, я думаю, если бы ты могла принимать слишком много решений самостоятельно. Но это не должно закончиться таким образом. Кажется мне, что мы были настроены друг против друга мужчинами. Почему? Когда у нас обеих есть то, что хочет другая?

— Я не отдам тебе эту книгу, — сказала Изобель. Ее шаги привели ее обратно, пока ее пятки не нашли верхнюю ступеньку.

Лилит рассмеялась, мягкий и почти мелодичный звук, навязчивый и даже красивый.

— Разве ты не видишь, что ты сама теперь намного ценнее?

— Что? — пробормотала Изобель, ее разум не в состоянии уловить смысл слов Лилит.

— Ты невольно стала связующим звеном между мирами. Твое имя на этих страницах преобразовало тебя, сделало тебя лучше, чем блокнот бедного потерянного мальчика, поскольку ты не связующая для силы, ты и есть сила. Вместе у нас была бы власть над всеми, поскольку я знаю все маршруты, а ты, мечтатель, имеешь возможность просматривать их. Я больше не нуждалась бы в концовке. Зачем, когда мы могли бы жить вечно? Связанная с тобой, я бы больше не удерживала твоего Ворена. Он был бы отпущен, свободно быть с тобой, с нами.

Женщина двинулась к ней, вуаль сдвинулась с ее лица, когда она приблизилась. Она обладала темной совершенной красотой: высокие аристократичные скулы, кожа блестящая как звезды, а волосы — темные, массивные волны шелка, — казалось, плавали около нее как черный ореол. Но было что-то чуждое в ее глазах, что заставило Изобель замереть на месте. Окаймленные темными ресницами, два источники бездонной черноты, они заманили ее в ловушку, и она поняла, что больше не способна моргнуть.

— Возьми меня за руку, — прошептала Лилит и подняла белую ладонь еще раз. — Пойдем со мной.

Изобель почувствовала, как ее рука поднялась.

Притяжение этих глаз было подобно магнитной силе, против которой невозможно было бороться или сопротивляться. Она была так прекрасна. Изобель остановилась, ее пальцы застыли в воздухе над белыми.

Видимо так же она соблазнила Ворена.

Мысль пришла к ней внезапно, пробиваясь на поверхность через глубокое и облачное море смятения, сомнения и тоски. Насколько легко это, должно быть, было для нее, подумала Изобель. Она дала обещания ему точно так же, как сейчас. Только она обещала ему больше. Гораздо больше.

Как змея, этот демон извивался и заполнил те пустые пещеры его сердца. Как гарпия, она охотилась на его абсолютное одиночество — на его потребность в...

— Линор.

«Ты никогда не смогла бы быть Линор», — когда-то сказал ей Ворен.

В своем воображении Изобель представила себе будущее. Будущее без себя. Но также и без существа перед нею. Она представила Ворена в безопасности дома. Сидя за своим столом, он заполнял страницы нового блокнота при свечах. Его сочинения, выведенные фиолетовыми чернилами, покрывали свежие белые пачки бумаги, ее имя, написанное не раз в пределах тех линий изящного почерка. В компании мягких, пушистых рисунков те строки были бы его последним прощанием с ней.

Будет ли он писать о ней? Ей нравилось думать, что будет. О том, как, навеки веков, слоги, из которых состоит ее имя, будут продолжать дрейфовать к нему на крыльях его мечты — мечты, теперь свободной от вампиров и демонов, которые когда-то преследовали его разум. Наконец, в этом небольшом промежутке она была бы его Линор.

Она моргнула, наконец. Ее пальцы задрожали, и она опустила руку.

У этой ведьмы не было ничего, чтобы предложить ей. У нее не было заклинания, чтобы навредить, не сейчас, когда Изобель знала, что Ворен был в безопасности в ее мире. Когда связь будет запечатана, так будет вечно.

Изобель пристально посмотрела на Лилит.

— Тебе никто не говорил, что трое — это уже толпа?

Эти черные глаза расширились в шоке.

— Слишком поздно для тебя, — прошептала Изобель, — чтобы сделать что-либо.

Она крепко обняла обеими руками блокнот Ворена. Это по-прежнему был ее сон, даже если это означало, что она уйдет с ним, когда он закончится.

Она сильно зажмурилась.

— Что ты делаешь? — раздался звук, похожий на уханье совы.

Изобель сосредоточилась на тепле в ее груди. Управляемое ее разумом, оно прошлось по ее рукам, а затем вспыхнуло ярким пламенем над блокнотом.

Кто-то кричал. Был ли это ее крик? Она открыла глаза. Белый жар охватило ее, поглотил ее. Она была благодарна, что не чувствовала боли. Подарок, возможно, от ее подсознания к сознанию? Как галлюцинация, белое приведение с черными глазами уменьшалось. Искусственное освещение через окна становилось более ярким — или это отражался огонь в ее руках?