Травма и душа. Духовно-психологический подход к человеческому развитию и его прерыванию - Дональд Калшед
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4
К сожалению, книга Хиллмана полемизирует с тем, что он называет «теориями травмы», а потому убедительность его весьма красноречивых аргументов в пользу души значительно снижается из-за отсутствия клинического понимания разрушительного влияния ранней травмы на способность к символизации, которая отвечает за живое воображение.
5
Ярким примером этого является Черный Лось в традиции индейцев лакота (см.: Niehardt, 2004).
6
Джером Бернстайн (Bernstein, 2005) описал таких людей как живущих в «пограничье» между рациональной и транс-рациональной реальностями.
7
Шандор Ференци (Ferenszi, 1931: 136) сделал аналогичное открытие – описал сновидения с «мудрым младенцем».
8
Под даймоническим (daimonic) мы понимаем гибридную форму существования в мифопоэтическом мире как в материальной, так и в духовной реальности. В «Пире» Платона даймоны описаны как существа, обитающие в переходном пространстве между миром, в котором царствует смерть, и областью бессмертия – между богом и человеком. Диотима объясняет Сократу их назначение: «Быть истолкователями и посредниками между людьми и богами, передавая богам молитвы и жертвы людей, а людям наказы богов и вознаграждения за жертвы. Пребывая посредине, они заполняют промежуток между теми и другими, так что Вселенная связана внутренней связью. Благодаря им возможны всякие прорицания, жреческое искусство и вообще все, что относится к жертвоприношениям, таинствам, заклинаниям, пророчеству и чародейству. Не соприкасаясь с людьми, боги общаются и беседуют с ними только посредством гениев – и наяву, и во сне» (Plato, 1961, p. 555).
9
Околдованность (лат.).
10
Шекспир У. Антоний и Клеопатра. V. 2: «Подай мне мантию, надень венец. Я вся объята жаждою бессмертья». Пер. Б. Л. Пастернака.
11
Маркус Борг (Borg, 2004: 113) приводит примечательную историю о «забывании» – историю в духе метафоры Китса о «сотворении души»:
«Маленькая трехлетняя девочка, первый и единственный ребенок в семье, очень интересовалась тем, что ее мать снова беременна, и была очень взволнована тем, что у нее будет братик или сестричка. Вскоре после того, как родители принесли новорожденного братика домой из больницы, она подошла к родителям и попросила разрешения побыть наедине с ним за закрытой дверью. Она хотела „поговорить с ним“. Понятно, что родители пришли в замешательство от такой просьбы, ведь им было известно, что старшие сиблинги могут быть очень сердиты на появление младших детей, так как могут чувствовать, что утратили свои позиции с рождением брата или сестры. Они насторожились, но просьба дочки была вполне миролюбивой, не было заметно гнева, кроме того, в комнатах была установлена внутренняя связь по интеркому, они могли быстро войти в комнату и вмешаться, если что-то пошло бы не так.
Наконец, момент настал, и девочке позволили войти в комнату малыша и закрыли за ней дверь. Оба родителя стояли под дверью и могли слышать, о чем пойдет „разговор“. Было слышно, как девочка шла по комнате, стало тихо, затем они услышали ее голос. Она обращалась к своему брату трех дней от роду: „Расскажи мне о Боге, я почти все забыла“».
12
Пер. В. И. Постникова.
13
Немецкий теолог Рудольф Отто (1869–1937) стал использовать этот термин в своей книге «Идея священного». Он пишет: «Для этого я образую слово нуминозное (если от omen можно образовать ominous, то от numen получается numinous)» (цит. по: Отто Р. Священное: об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным. СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2008, с. 13). Под нуминозным он понимает универсальный опыт иррационального экстрасенсорного чувства, которое врывается в человека, наполняет его в одно и то же время восторгом и благоговейным страхом. Чтобы описать его, он использует слова «содрогание», «ступор», «удивление», «крайнее изумление». Отто писал, что такого рода прорывы являются ядром мистического переживания и эквивалентны «пустоте» буддистских мистиков (там же, с. 50).
14
Попеременно ангельские и демонические «силы», населяющие то, что Анри Корбен (Corbin, 1977: ix) называл mundis imaginalis, были предметом исследований теолога и библеиста Уолтера Винка (Wink, 1994, 1998). Для него является несомненным, что такие архетипические силы – это невидимые духовные реалии, которые часто являются доминируюшими как в человеческих сообществах, так и у индивидов. Винк приводит примеры описания этих сил в Новом Завете и особо указывает на послания апостола Павла, в которых тот, только вступив на путь своего апостольского служения, предупреждает о коварных сетях, которые плетут силы, враждебные жизни. Эти силы тем более опасны, что невидимы: «…наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6: 12).
15
Из расшифровки аудиозаписи лекций по Ветхому завету, прочитанных Эдвардом Эдингером. Находится в Институте Юнга в Лос-Анджелесе, Калифорния.
16
Рашель Наоми Ремен (Remen,1996: xxvii) напоминает нам, что в каждой личной истории скрыта одна великая человеческая история о нашей подлинной идентичности, о том, кто мы есть, зачем мы здесь, что действительно поддерживает нас. Она говорит: «Чем больше мы слушаем, тем яснее становится эта История».
17
«Под формой вечности» (лат.) – цитата из «Этики» Спинозы: «Природе разума свойственно постигать вещи под некоторой формой вечности» (Спиноза Б. Избранные произведения. Т. I. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1957. С. 442). – Прим. науч. ред.
18
Элиот Т. С. Четыре квартета. Пер. В. И. Постникова.
19
Тагор Р. Гитанджали (Жертвенные песнопения): 60 («На морском берегу…»). Пер. Н. А. Пушешникова.
20
В английской культуре «Sandman» – «песочный человек», «дрема», который усыпляет детей, посыпая им песок в глаза.
21
История приводится по изложению Ранка (Rank, 2008: 25–26), основанному на Еврипиде с добавлением нескольких ярких деталей из Грейвза (Graves, 1960: 237–239).
22
Боязнь пустоты (лат.).
23
Конечно, я не первый, кто это заметил. Например, об этом писали Тейлор и Финли в книге «Образы путешествия в «Божественной комедии» Данте» (Taylor, Finley, 1997) и Элен Люк в замечательном эссе «Из сумрачного леса к белой розе» (Luke, 2003). Однако, никто из этих авторов не подошел к дантовым образам как к описаниям психических защит, как это делаю я в этой книге.
24
Этимологически, согласно Оксфордскому словарю английского языка, «dis» означает «разделение пополам» или «надвое», подобно греческому «dia» и «diabolic» – в противоположность «sym-bolic». Здесь также имеется значение отрицания или чего-то обратного, аннулированного или лишенного чего-то, как в словах discount [скидка], discourage [обескуражить], disown [отрекаться], disable [отключить], а также «лишать» или «изгонять» как в словах disbar [отстранить], disenfranchise [лишить гражданских прав], disempower [лишить полномочий]. Одно из важнейших значений – «разделять нечто целое на части», и поэтому в латинских словах «dis» часто противоположно «com» и «con», например: concord и discord [согласие и разногласие], coniunctio и disiunctio [конъюнкция и дизъюнкция]. Последнее значение обращает наше внимание на то, что «dis» является префиксом в таких словах как discrimination [различение, дискриминация], distinguish [отличать], discern [разглядеть, различить], distance [расстояние, сдерживаться, дистанцироваться], disidentify [разотождествиться], относящихся к способностям, очень важным и необходимым для психического развития. Например, суметь дистанцироваться от разрушительных отношений привязанности – это важный шаг к свободе, особенно для травмированных людей, отношения привязанности которых часто можно отнести к дезорганизованному, деструктивному типу. Однако «Dis» сам по себе не является ни негативным, ни позитивным. Если же он задействован защитной системой для расщепления, разделения, инкапсулирования тех или иных аспектов внутреннего мира, чтобы разделить травматический опыт на отдельные составляющие, тогда его активность становится полностью негативной и ведет к патологическим результатам.
25
Образ действия (лат.).
26
Отсылка к знаменитому американскому фильму режиссера Николаса Рея (1956), в котором школьный учитель испытывал сильную боль вследствие редкого заболевания и согласился на экспериментальное лечение кортизоном. Излечившись, он оказался зависимым от этого вещества, стал агрессивным и впал в психоз, угрожающий жизни своих близких. – Прим. науч. ред.
